Елизавета Дворецкая - Спящее золото, кн. 1: Сокровища Севера

Где-то у подножия кургана раздался шорох. Эльдис вздрогнула и снова очнулась. Нет, это не ветер. Это кто-то большой и тяжелый. Захлебнувшись ужасом, Эльдис на миг перестала дышать. Это они! Маленькие темные фигурки, похожие на червей, ползут по склону, подбираясь все ближе; вот сейчас они схватят ее ледяными лапами и потащут за собой под землю, в холодное тесное пространство, где никогда не наступает утро, никогда не светит солнце. Вздохнуть не удавалось, словно груды холодной земли уже сдавили грудь. Из последних сил, порожденных отчаянием, Эльдис пыталась биться, напрячь онемевшие руки, сбросить ремни, хоть как-нибудь сползти с кургана… А они подошли уже близко, чья-то огромная тень мелькнула над головой Эльдис, и это был не карлик-альв – скорее великан!

– Эльдис! – шепнул голос. – Эльдис, где ты? Ты жива?

Эльдис, не разбирая и не осознавая слов, смогла ответить только слабым щенячьим поскуливанием. Ей хотелось кричать, но крик застрял в груди ледяным колом, горло стиснула судорога, так что Эльдис закашлялась, давясь и хрипя. Чьи-то огромные руки задели ее голову, коснулись ледяной мокрой щеки, кто-то коротко охнул:

– Однорукий Ас!

Широкие ладони зашарили по телу Эльдис, и она успокоилась: это не темный альв. Ночной пришелец был большим и дышал теплом, как человек. Он коснулся ее шеи, глубоко вздохнул, нашарил ремни на ее руках.

– Жива, слава Фригг и Хлин! Сейчас, не бойся! Не бойся меня, я тебя освобожу!

– Ты… ты кто? – хотела выговорить Эльдис, но не смогла: она дрожала так, что стучащие зубы прикусили одеревеневший язык.

– Не бойся, я тебя уведу отсюда! Тебя не тронут! – шептал великан, кончиком ножа осторожно поддевая ремни, стараясь не задеть в темноте кожу жертвы. Как видно, называть своего имени ему не очень хотелось, но Эльдис уголком сознания угадывала кого-то знакомого.

– Ты сможешь идти?

Покончив с ремнями, великан приподнял Эльдис, помог сесть, но у нее так жестоко болела и кружилась голова, что недавняя пленница снова упала. Тогда спаситель взял ее на руки и снес с кургана. С каждым шагом Эльдис приходила в себя, ощущая, что возвращается в прежний мир. Мир живых людей, где каждое утро появляется солнце.

– Сейчас, сейчас! – бормотал великан, снова усаживая ее на землю возле темного огромного коня. – Надо бы разжечь костер, но нельзя – увидят. Сейчас поедем. Потерпи еще немножко.

Эльдис не отвечала. Великан исчез, но было слышно, как он возится с чем-то на кургане. Потом вернулся, стал шарить по седельным сумкам своего коня. Вытирая лицо рукавами и подолом когда-то праздничной, а сейчас грязной и насквозь холодной одежды, Эльдис скорее с изумлением, чем с радостью, осознала наконец, что случилось: она спасена, темные альвы остались без жертвы, ранняя гибель отменяется.

– Ты кто? – наконец сумела выговорить Эльдис.

– Ох, ты же замерзла! – сообразил великан и шепотом выбранил сам себя. – Сейчас.

Плечи и голову Эльдис накрыла большая пушистая шкура.

– Можешь встать? – снова спросил великан, но тут же махнул рукой. – Держись за меня!

Подхватил Эльдис на руки и посадил на коня перед седлом. Во всей его фигуре, в каждом движении длинных рук и ног ощущалось что-то знакомое, но Эльдис не могла собраться с мыслями. Главным потрясением для нее было именно спасение, а кто это сделал, казалось не слишком важным. Главное – за ней пришел живой человек!

– Держись за гриву! – велел тем временем освободитель, и Эльдис послушно вцепилась окоченевшими пальцами в густой конский волос. Без указаний великана она едва ли догадалась бы это сделать. Все же девушка еще плохо понимала, на каком свете находится – вокруг царила та же холодная тьма.

Великан тем временем сам вскочил в седло и велел:

– Держись за меня! Крепче держись, сейчас быстро поскачем!

Эльдис выпустила гриву, прислонилась к груди великана и обхватила его за пояс. Толстая шерстяная ткань плаща показалась очень теплой на ощупь, и она поспешно приникла к своему спасителю, надеясь согреться.

– Ухватилась? – шепнул тот, подбирая поводья. – Поехали!

Конь тронулся с места. Эльдис прижималась к груди великана, и от движения, от близости живого человека кровь быстрее побежала по ее жилам, тепло понемножку стало проникать в застывшие члены, дрожь унялась, дышать стало легче. Эльдис положила голову на плечо великана и закрыла глаза. Конь мчался через темноту, но Эльдис уже не боялась: она была не одна. Чувства и память возвращались. И вдруг девушка сообразила, чей голос разговаривал с ней и чья светловолосая, в тонких кудряшках голова мелькает во тьме. Это же Гейр сын Кольбьерна!

Если бы Гейру еще вчера предсказали, что он пойдет наперекор обычаям и желаниям всего рода, помешает отдать погибшему брату последний погребальный долг, он ни за что не поверил бы. Да и сейчас, мчась по темным долинам с дрожащей девчонкой перед седлом, не верил, что сделал это. И ведь как хорошо, как ловко, как умело сделал! Такое бы умение, дерзость, решительность да на что-нибудь другое! И ремни собрал, и все «приданое» затолкал в седельные сумки, как будто его забрали альвы, и мед с пивом вылил в землю. И даже черный камень размером с конскую голову из ручья притащил! Мысленно оглядываясь, Гейр придирчиво проверял, не упустил ли чего-нибудь, и все равно не мог поверить, что сделал это. Вроде все в порядке: следов не останется, свежая земля на кургане ночью подмерзла и не проминалась под ногами, ремни он нарочно резал только в одном месте, чтобы не потерять в темноте ни одного обрывка… А камень что – он камень и есть. Он будет молчать, и теперь ни один колдун не определит, был ли он когда-нибудь темным альвом или так и лежал камнем с тех пор, как Светлые Асы разбрасывали Имировы* кости…

И как такое только в голову могло прийти! Если бы Гейру рассказали про другого парня, который пожалел девчонку, сестру кровного врага, и из-за нее лишил родного, бесчестно убитого брата посмертной охраны подземных владык, он счел бы его бессовестным безумцем с трепетным сердцем кобылы и глиняной головой. Но вот она, сокровище с сопливым носом, прижимается к груди, как младенец к матери. И сейчас Гейру было все же спокойнее, чем на поминальном пиру, когда все люди сидели в теплом доме, пили пиво и ели горячее мясо, а маленькая, глупенькая, ни в чем не повинная девушка лежала связанная на холодной земле и ждала, когда за ней придут. Ее жалобные крики, ее плач стояли в ушах у Гейра, от них кусок застревал в горле. Он старался гнать прочь неуместную, глупую жалость, но вдруг подавился, да так, что слезы полились градом и дядька Хальм долго колотил по спине, пока Гейр не смог снова вздохнуть. И тогда он поднялся, рукавом вытер слезы, кивком поблагодарил родича и вышел. Знак богов.