Елизавета Дворецкая - Ведьмина звезда, кн. 2: Дракон Памяти

И он посмотрел на Дага. Даг глубоко вдохнул и крепко сжал могучий кулак. Поначалу он, привыкший любить и ценить родню, больше самой Борглинды обрадовался, что нашелся ее родич, сын Даллы, который пятнадцать лет считался пропавшим. Но вскоре радость угасла: с каждым днем Бергвид нравился Дагу все меньше и меньше. Волосы бывшего раба едва отросли до плеч, а он уже усвоил надменные и горделивые привычки и на родню смотрел свысока. «В восемнадцать лет нетрудно вообразить себя серединой мира и великим героем, призванным богами на подвиги! – говорил об этом Хельги хёвдинг. – Вспомни хотя бы Брендольва! Многие через это проходят. И особенно если переживут такую перемену – из свинарника на почетное сиденье, с соломы на перину! Со временем он поймет, что один человек, будь он хоть родным сыном бога, ничего в больших делах не решает».

Со временем-то поймет! Но пока общаться с наследником Стюрмира было трудно: он видел обиду в самом невинном слове, а сам беззастенчиво рассыпал вокруг оскорбления, считая это своим правом. Приобрести всеобщую любовь таким путем невозможно, но Бергвиду она совершенно не требовалась. А простонародье, как замечал Даг, скоро стало смотреть на Бергвида с благоговейным уважением, видя в его надменности признак высокого духа.

Создавалось впечатление, что сам Бергвид очень мало беспокоится об успехе дела, которое ему предстояло возглавить. Но Хагир, переварив неудачу с попыткой уговорить Дага, стал думать о другой возможности найти вождя, подсказанной Гельдом, – о Вигмаре Лисице. Пятнадцать лет назад, когда квитты дважды разбили войско фьяллей с самим Торбрандом конунгом во главе, их вели двое: Ингвид Синеглазый и Вигмар Лисица. В отрочестве Хагир несколько раз встречал его и смутно помнил. Если во главе нового войска встанет племянник Ингвида Южного Ярла и рядом с ним Вигмар Лисица, воплощение непокорной силы Квиттинга, то и нынешние квитты почувствую себя равными тем, что бились пятнадцать лет назад. Отцам, дедам, старшим братьям… самим себе, только молодым, полным горячей любви к родине, сил и веры в себя. А многим, хотя бы тому же Брендольву сыну Гудмода, до себя, молодого и отважного, было еще дальше, чем до деда и прадеда. «Я тебя верну! – думал Хагир, глядя на Брендольва, соседа и тоже дальнего родственника через жену Мальфрид, – толстого, как жаба, с брюхом, где плескался целый котел пива, и равнодушно-веселыми глазами. – Я тебя вытряхну из этой жабы, в которую ты забрался, и заставлю вспомнить о прошлом. Я тебя заново научу любить доблесть и свободу!»

Собираясь в поездку, Хагир сначала хотел взять с собой всю свою квиттинскую дружину со «Змея», потом думал ограничиться тремя спутниками – Альмундом, Лейгом и Брандом Овсяным. Но потом и их решил оставить в усадьбе.

– Ты, конечно, можешь взять с собой кого хочешь, да я и сам добавлю тебе надежных людей, если ты это посчитаешь нужным! – говорил ему Даг. – Но, ты понимаешь… То есть я не большой знаток Медного Леса и тамошних жителей, вовсе нет. Но, как говорят… Короче, если ты ищешь Вигмара Лисицу, чем меньше людей ты с собой возьмешь, тем дальше ты заедешь.

– Это как?

– Ну, землю Вигмара Лисицы охраняют тролли! – пояснила Борглинда с тем деловитым видом, с каким описывают вещи, не виденные собственными глазами. – Они заворожили дороги, заговорили реки и горы… О богиня Фригг, я не знаю! Короче, большие дружины они останавливают, морочат и поворачивают назад еще на дальних подступах. Маленькие отряды пропускают подальше, думают, что эти меньше опасны. А один ты можешь добраться почти до места. А там уж как сумеешь. Если тебе действительно необходимо туда ехать.

Борглинда не одобряла этой поездки, но почти не отговаривала, по себе зная упрямство Лейрингов.

– Я бы поехал с тобой, хотя бы показать дорогу, – говорил Гельд. – Я там у него бывал, правда, нечасто. Каждый раз, когда одному из его сыновей исполняется двенадцать лет, он созывает много гостей на обряд вручения меча… вон, Даг тоже знает. Я бы хотел его повидать, у него очень забавно, сам увидишь, если доедешь. Но, понимаешь, жениться человеку тоже иногда надо.

Хагиру предстояло пропустить свадьбу, но он был этому даже рад. Зрелище чьей-либо свадьбы сейчас не могло доставить ему никакого удовольствия. Мельком замечая где-нибудь стройную девичью фигуру, он сжимал зубы от внутренней боли и с досадой отбрасывал, отшвыривал подальше ранящие воспоминания, но никак не мог избавиться от них окончательно. Опасности Медного Леса казались ему благом – там ему будет не до сожалений о прошлом.

Бергвид тоже не одобрял поездки.

– Не знаю, какая польза нам может быть от этого Лисицы! – надменно цедил он сквозь зубы. – Он был нужен, пока у квиттов не было настоящего конунга. Теперь конунг есть, и можно обойтись без лесных зверей и троллей.

«На самом деле, тебе и следовало бы за ним поехать!» – мысленно отозвался Хагир, но говорить этого вслух не стал: гордый сын конунга даже не удостоит ответом нелепое предположение, будто он, наследник Стюрмира, должен кланяться каким-то выскочкам!

– У него есть опыт! – угрюмо напомнил Хагир вместо этого.

– Зато меня благословили боги и предки! – гордо отвечал Бергвид, и Хагир с трудом сдержал желание осадить его. Похоже, он считает, что его происхождение заменит не только воинский опыт, но даже и войско!

От поля тинга в глубь полуострова тянулось несколько широких, утоптанных ногами и копытами троп, и по пути Хагир довольно часто видел дворики, овец на пастбищах, каменные ограды вдоль полевых наделов, сенные сараи на склонах и опушках. Ближайшая область, на несколько дней пути от побережья, была населена довольно густо, и первые три ночи Хагир провел под крышей. Последний приютивший его дворик стоял уже на рубежах самого Медного Леса: относительно пологие холмы тут кончались и на севере виднелись высокие, сплошь поросшие лесом горы. На вид они казались непроходимыми, и наутро хозяин послал с Хагиром свою дочь, девушку лет пятнадцати.

– Локни тебя проводит до перевала, до Троллиного Седла! – объяснял хозяин, показывая взмахами руки куда-то на север. – Один ты не найдешь, у нас тут тропинки не держатся. Троллиная работа – хоть каждый день топчись, а следов не натопчешь, все опять зарастает. Локни тебя доведет до перевала, а уж потом управляйся сам – смелому удача!

Локни [10]получила свое имя не случайно: на голове у нее вились целые буруны золотистых светлых кудрей и кудряшек. С маленькими глазками и бледно-желтыми веснушками на выпуклых скулах, она не выглядела красавицей, но роскошные волны кудрей притягивали взгляд и заставляли собой любоваться. Сладить с ними было непросто, и даже в седле девушка все время пыталась их пригладить, засунуть под ленту, обвязанную вокруг лба, как-то закрутить, чтобы они не лезли в глаза и не припутывались к поводу, но они не слушались и делали что хотели. Локни так углубилась в борьбу с ними, что по дороге почти не разговаривала с Хагиром и, казалось, вовсе его не замечала, предоставив просто следовать за собой.