Люк Скалл - Клинок мертвеца

Зловещее зарево, видное издалека, снова настигало его.

Воздух с хрипом вырывался из груди. Струившаяся по лысой голове кровь пропитала спутанную бороду. В этих руинах были и другие существа – уродливые твари, которые питались человеческой плотью. Когда он наткнулся на них впервые, они пировали на трупах людей Пятибрюхого: кто вытягивал извивающиеся внутренности из прогрызенных животов, кто вычерпывал запекшуюся кровь из рассеченных грудин, чавкая, подобно зверью, которое поглощает добычу.

Когда он появился в их владениях, пожиратели плоти решили, что им повезло со свежатинкой. Визжа от жажды крови, истекая густой слюной, они помчались за ним, обитатели тьмы, годами, а то и совсем не видавшие солнечного света.

Он оставил за спиной куски их приземистых, уродливых тел, искромсанных стальными топорами. Они быстро обнаружили, что ошиблись, увидев в нем добычу, и теперь, заметив его, разбегались. Его опасались так же, как и его преследователя. Гхолам был неудержим.

Но и он – тоже.

Словно призрак, он брел по улицам, которые веками не видали ни единой живой души. Повсюду толстым слоем лежала пыль, так что скрыть следы было невозможно, но это его не тревожило. Шедшего за ним вели не чутье и не зрение. Оторваться от такого нельзя. Вместо этого нужно зайти туда, куда тот не сумеет. Заманить в ловушку.

Или убить.

Он не съел ни крошки и не сомкнул глаз с тех пор, как забрался в развалины, каждое движение давалось с трудом, но жалости к себе он не испытывал. Дал обещание – выполняй. Он сказал, что выиграет для них время, чтобы они успели удрать, и он это сделает. Разница между мужчиной и дрянью в том, что мужчина держит слово.

Он размашисто шагал сквозь мрак, освещая путь факелом и прислушиваясь к звукам, что доносились со стороны приближавшегося гхолама. Эта игра в кошки-мышки заводила их в Маль-Торрад все глубже. Должно быть, он уже недалеко от тюрьмы. Вблизи места, где его преследователя – существо, созданное богами, – можно остановить, пусть и ненадолго.

Вокруг вздымались сооружения из темного гранита, такие же грубые и угловатые, как топоры у него за спиной. Жители подземья не были склонны к изысканным формам. Чем глубже он спускался, тем больше становились здания, огромные каменные прямоугольники с ржавыми железными дверями, которые не открывались с той поры, как королевство расколола гражданская война. Оранжевый свет его факела озарял груды золота, сверкавшие на улицах возле бесчисленных приземистых скелетов: все, что осталось от тех странных людей, которые называли подземный город домом. Это казалось ему бессмысленным, как, впрочем, и многое в мире.

Наконец он увидел то, что искал. Дворец, перед которым возвышались две огромные статуи с коронами на головах, похоже, короля и королевы подземного города. Он направился к величественному сооружению, держась под прикрытием прилегающих зданий. Его острый взгляд отмечал руны, выгравированные на их дверях, следы пламени на камнях под ногами. Здесь разводили походный костер всего лишь месяц назад. Тот, кто освободил гхолама, заходил во дворец. Вполне возможно, что тюрьма расположена внутри.

Он крался через площадь перед дворцом. Вокруг скульптурных изваяний, выстроившихся там, мелькали тени, долетавшее до него невнятное бормотание нарастало, становилось все громче и пронзительнее.

Пожиратели плоти.

Готовясь к нападению, они доводили себя до неистовства. Не обращая на них внимания, он сосредоточился на огромных, чуть приоткрытых железных воротах, которые высились перед ним. Прислонив факел к стене, он стал протискиваться сквозь ворота. Металл впился в его плоть, но он, пренебрегая болью, втиснулся между створками и налег на них изо всех сил. Скрежеща зубами и напрягши все мускулы, он раздвинул ворота с лязгом, от которого, казалось, затряслись сами дворцовые стены.

Тяжело дыша, он уставился во тьму, лежавшую за раскрытыми вратами, и услышал за спиной быстрое скользящее движение: один из пожирателей плоти, посмелее остальных, двинулся вперед. Развернувшись, он перехватил тварь в прыжке, крепко стиснув ее горло. Светящиеся в темноте глаза пожирателя плоти полыхнули ненавистью, и существо щелкнуло громадными желтыми клыками, пытаясь дотянуться до ладони, державшей его мертвой хваткой.

Он всадил пальцы свободной руки в глазницы твари и вдавил глаза ей в мозг, а затем принялся бить головой по железным воротам, пока она не превратилась в кровавое месиво. Зарычав, он отшвырнул труп монстра на площадь, в тень изваяний, и услышал, как сородичи накинулись на него, раздирая клыками.

Снова взяв факел, он вошел во дворец.

Следы пламени на древнем, покрытом пылью ковре вели его внутрь. Он миновал тронный зал, чуть задержавшись, чтобы взглянуть на застывшую во времени сцену из прошлого. Два скелета, приземистые и коренастые, как и все остальные жители подземья, но с коронами на головах, сидели на тронах, расположенных на возвышении. У обоих из груди торчали кинжалы, давно покрытые ржавчиной. Приподняв сначала одну, а затем другую корону, чтобы взглянуть на иссохшие головы, он увидел, что некогда здесь находились мужчина и женщина. Король и королева.

Тронный зал был полон других скелетов, некоторые из них оказались столь малы, что могли принадлежать лишь детям. Значит, пакт о самоубийстве между правящими семьями. Либо безжалостный мятеж, в ходе которого не пощадили никого.

Сплюнув, он отвернулся. Иные тайны лучше оставлять нераскрытыми, вот что.

След гхолама шел еще на три этажа вниз. Он слышал, как пожиратели плоти стаей ввалились во дворец наверху, по полу зацокали их когтистые лапы.

На пятом, самом нижнем этаже он добрался до тюрьмы.

Она напоминала гигантский лабиринт. Толщина стен превосходила рост человека, они были покрыты рунами, так же как пол и потолок. Руны светились от магии, вся тюрьма словно пульсировала ею. Пробираясь по коридорам, он увидел, что определенные руны были намеренно скрыты чем-то пористым, прилипшим к камню, как смола. Оторвав кусок, он, нахмурившись, рассмотрел его черными, словно уголь, глазами.

Это оказалась кожа одного из человекоподобных пожирателей плоти, содранная с его тела. Тот, кто освободил гхолама, вывел из строя руны, державшие его взаперти, самым жутким способом.