Джордж Мартин - Битва королей. Часть I

– Масло, поди, сбивала. Крестьянская дочка, что ли? Ничего, девка, – тут ты сможешь подняться повыше, только работай на совесть. А лениться вздумаешь, будешь бита. Как тебя звать-то?

Арья не осмелилась назвать свое настоящее имя, и Арри тоже не годилось – так зовут только мальчишек, а теперь уж видно, что она не мальчик.

– Ласка. – Это было первое девчоночье имя, пришедшее ей на ум. – Ломми звал меня Лаской.

– Да уж ясно почему, – фыркнула тетка Амабель. – Волосы – прямо страсть, и вшей в них небось полно. Снимем их – и пойдешь на кухню.

– Я лучше за лошадьми ходить буду. – Арья любила лошадей – и потом она, быть может, сумеет увести одну и сбежать.

Тетка Харра закатила ей такую оплеуху, что ссадина на губе открылась заново.

– Прикуси язык, не то хуже будет. Тебя никто не спрашивал.

Кровь во рту отдавала солью и металлом. Арья, потупившись, промолчала, думая угрюмо: «Будь у меня Игла, она не посмела бы меня ударить».

– У лорда Тайвина и его рыцарей за лошадьми смотрят конюхи и оруженосцы – таких, как ты, там не надобно, – сказала тетка Амабель. – На кухне чисто и уютно, там тепло спать и еды вдоволь. Тебе бы там было хорошо, но я уж вижу, что для такой работы у тебя ума маловато. Отдадим-ка ее Визу, Харра.

– Как скажешь, Амабель. – Арье дали рубаху из грубой серой шерсти, пару башмаков не по ноге и отослали ее прочь.

Виз был младшим управляющим башни Плача – коренастый, с мясистым носом и россыпью красных прыщей в углу пухлого рта. Арья входила в число шестерых, присланных под его начало. Каждую из них он просверлил взглядом.

– Ланнистеры щедры с теми, кто хорошо им служит, – вы такого обхождения недостойны, но на войне приходится брать то, что есть. Работайте усердно, помните свое место – когда-нибудь сможете занять столь же высокое положение, как я. Но не рассчитывайте особо на доброту его милости – милорд-то был и ушел, а я всегда тут. – Он долго расхаживал перед ними, уча их уму-разуму: благородным господам в глаза не смотреть и не обращаться к ним, пока тебя не спросят, и не путаться под ногами у его милости. – Мой нос никогда не врет, – похвастался он. – Я мигом унюхаю и дерзость, и гордыню, и непослушание. И если я учую такой душок, вы мне за это ответите. Все, чем от вас должно пахнуть, – это страх.

На стенах Кварта били в гонги, возвещая о ее прибытии, и трубили в невиданные рога, свернутые кольцами, как большие бронзовые змеи. Колонна всадников на верблюдах вышла из ворот, чтобы с почетом проводить ее в город. На верховых были чешуйчатые медные доспехи и шлемы в виде звериных морд с медными бивнями и длинными плюмажами из черного шелка, седла украшали рубины и гранаты. Верблюдов покрывали попоны ста различных цветов.

«Такого города, как Кварт, еще не бывало на свете и не будет, – сказал ей Пиат Прей в Ваэс Толорро. – Это пуп земли, врата между севером и югом, мост между востоком и западом, он существует с незапамятных времен и столь великолепен, что Саатос Премудрый выколол себе глаза, увидев его впервые, – ибо знал, что отныне все по сравнению с ним покажется ему жалким и убогим».

Дени не приняла слов чародея слишком всерьез, но город, бесспорно, был великолепен. Три толстые стены опоясывали Кварт. Внешняя была из красного песчаника, тридцати футов высотой, и резьба на ней представляла животных: ползущих змей, парящих коршунов, плывущих рыб, перемежаемых волками красной пустоши, полосатыми зебрами и чудовищными слонами. На средней, из серого гранита сорока футов высотой, изображались батальные сцены: мечи и копья били в щиты, летели стрелы, сражались герои, гибли невинные младенцы и высились груды мертвых тел. Фигуры на третьей, пятидесятифутовой стене из черного мрамора вогнали Дени в краску, но она приказала себе не быть дурочкой. Она давно не девица; если она спокойно встретила страшные картины серой стены, с чего ей отводить глаза от мужчин и женщин, доставляющих удовольствие друг другу?

Внешние ворота были окованы медью, средние железом, внутренние усеяны золотыми глазами. Все трое открылись перед Дени, а когда она въехала на своей Серебрянке в город, малые дети стали бросать цветы под ноги лошади. Малыши были обуты в золотые сандалии, и их нагие тельца ярко раскрашены.

Все краски, которых недоставало в Ваэс Толорро, собрались здесь, в Кварте. Дома, точно в горячечном сне, пестрели розовыми, фиалковыми и янтарными тонами. Дени проехала под бронзовой аркой в виде двух совокупляющихся змей – их чешуя блистала яшмой, обсидианом и ляпис-лазурью. Стройные башни были выше всех виденных Дени, и на каждой площади стояли фонтаны с фигурами грифонов, драконов и мантикоров.

Квартийцы толпились на улицах и на балконах, которые казались слишком хрупкими, чтобы выдержать их вес. Высокие, светлокожие, они были одеты в полотно, шелка и тигровый мех – каждый казался Дени лордом или леди. Женские платья оставляли открытой одну грудь, мужчины носили шитые бисером шелковые юбки. Дени чувствовала себя нищенкой и варваркой, проезжая мимо них в своей львиной шкуре с черным Дрогоном на плече. Дотракийцы называли жителей Кварта «молочными людьми» за их белую кожу, и кхал Дрого мечтал когда-нибудь разграбить великие города востока. Дени взглянула на своих кровных всадников, чьи темные миндалевидные глаза не выдавали их мыслей. «Неужели они думают только о добыче? – думала она. Какими дикарями должны мы казаться этим квартийцам».

Пиат Прей провел ее маленький кхаласар под большой аркадой, где стояли статуи древних героев втрое больше натуральной величины из белого и зеленого мрамора. Затем они пересекли громадное здание базара, чей ажурный потолок служил пристанищем тысяче пестрых птиц. На ступенчатых стенах за торговыми местами росли деревья и цветы, а внизу продавалось все, когда-либо созданное богами.

Серебристая кобылка беспокойно заплясала, когда к ней подъехал Ксаро Ксоан Даксос: Дени убедилась, что лошади не терпят близкого соседства верблюдов.

– Если ты пожелаешь здесь что-нибудь, о прекраснейшая из женщин, тебе стоит лишь сказать – и это будет твоим, – сказал Ксаро с высоты своего нарядного, украшенного рогами седла.

– Ей принадлежит весь Кварт – на что ей твои безделушки? – отозвался с другой стороны синегубый Пиат Прей. – Все будет так, как я обещал, кхалиси. Пойдем со мной в Дом Бессмертных, и ты вкусишь истину и мудрость.

– Зачем ей твой Дворец Праха, когда у меня ее ждет солнечный свет, сладкая вода и шелковая постель? – возразил Ксаро. – Тринадцать увенчают ее прекрасную голову короной из черной яшмы и огненных опалов.