Роберт Сальваторе - Наемники

- Следующий? - Джарлаксу даже не пришлось изображать интерес.

- То, что вы обнаружили книгу, подтверждает нашу догадку, - пояснила Тазмикелла. - Где-то в пустынных землях Ваасы кто-то нашел клад, наследие короля-колдуна. И теперь принадлежавшие ему магические вещи всплывают повсюду.

- За те годы, что прошли после его гибели, такое уже случалось не раз, - поддержала сестру Ильнезара. - Люди то тут, то там находят башни короля-колдуна, открывают его склепы, побеждают полчища чудищ, а потом победитель натыкается на какую-нибудь вещицу: волшебную палочку или какую-то безделицу, - о которой эти неразумные твари не имеют ни малейшего представления.

- Мы подозреваем, что недавно некто стал похищать книги из собрания Женги, - продолжала Тазмикелла. - С месяц назад в Хафлинг-Даунс были куплены два тома по некромантии, причем настоящие, а не эти книжонки, которые пишут самодовольные кудесники-недотепы.

- Полагаю, куплены они вами, - вставил Джарлакс.

- Само собой, нашими агентами, - подтвердила Ильнезара. - От них пока больше пользы, чем от Джарлакса и Артемиса Энтрери.

В ответ на укол дроу рассмеялся и снова поклонился:

- Уверяю вас, если бы мы знали, что гибель личи может сохранить фолиант, мы бы сражались с ним еще яростней. Простите нашу неискушенность. Мы не так давно прибыли в эти земли, и все эти истории о короле-колдуне нам пока еще в новинку.

- Думаю, в списке недостатков Джарлакса неискушенность не числится, - заметила Тазмикелла, и, судя по ее тону, она подозревала, что дроу умолчал о чем-то, что произошло в башне.

- Однако не сомневайтесь, я учусь очень быстро, - заверил он. - И будьте уверены, что я, вернее, мы уже не повторим своей ошибки, если нам придется попасть в такую же башню. - И он показал сестрам черную перчатку с красными швами, выгоревшую на месте ладони. - Чтобы одолеть магическую силу, заключенную в книге, нам пришлосъ поплатиться весьма ценным артефактом.

- Это та самая перчатка, что была в паре с великолепным мечом Энтрери? - поинтересовалась Тазмикелла.

- Увы, это так. Хотя, с перчаткой или без, оружие не имеет власти над моим другом. Мне даже кажется, что после столкновения с призраком меч стал более расположен к моему товарищу. Но как бы то ни было, это предприятие обошлось нам довольно дорого, поскольку у перчатки была и масса других полезных свойств.

- И чего же ты хочешь от нас? - спросила Ильнезара.

- Может, компенсации? - отважился спросить дроу. - Утратив эту ценнейшую вещь, мы стали более уязвимы для чар колдунов. А учитывая наши обязательства в отношении вас, это плохо скажется не только на нас.

Сестры переглянулись, обменявшись многозначительными улыбками.

- Поскольку всплыл один том из собрания Женги, мы вправе ожидать, что скоро появятся и другие, - заявила Тазмикелла.

- И поскольку он появился так далеко на юге, - добавила Ильнезара, - это значит, что некто в Ваасе открыл хранилище вещей, принадлежавших королю-колдуну. Такие мощные артефакты редко бездействуют. Так или иначе, но, на беду этого мира, они находят обратную дорогу из забвения.

- Как интересно… - начал Джарлакс, но Тазмикелла бесцеремонно оборвала его:

- Ты даже не представляешь насколько. Поэтому бери своего приятеля - и в путь. Надеюсь, это путешествие обогатит нас всех.

Это была не просьба, а приказание, и, поскольку сестры были все же драконами, а не миловидными девицами, Джарлаксу оставалось лишь подчиниться. Но в голосе обеих он уловил нотку, которая возбудила его любопытство ничуть не меньше, чем загадка резного черепа из башни Женги. Сестры усиленно делали вид, что предвкушение нового приключения и богатств, которые оно сулит, наполняет их нетерпением, но Джарлакс понял, что ими владеет и другое чувство.

Оба могучих дракона были напуганы.

Где-то на диком севере Ваасы жадно сиял другой череп, гораздо более мощный. Он остро чувствовал поражение своего собрата в Дамаре, но не испытывал ни малейшего сожаления. Нет, эти далекие события вполне в порядке вещей. Камень в виде человеческого черепа гораздо слабее, к чему о нем жалеть?

Главное ему, осколку былой мощи Женги, стало ясно: его сила не только может быть пробуждена, она пробудится. Для этих глупых людишек с их короткой памятью прошло уже слишком много времени с момента падения Женги. Им снова не терпится потягаться силой и мудростью с осколками могучей сущности, чья природа неизмеримо превосходит даже их понимание. Спесивые, мнят, что сумеют присвоить себе его власть и силу!

Не понимают они, что мощь короля-колдуна проистекает изнутри, а не снаружи, и осколки его сущности, или, как поют в своих дурацких песнях наивные барды, «рассыпанные искры волшебства» и «вширь разлетевшиеся части Женги», полностью подчинят себе всех, кто надеется достичь преуспеяния, завладев этими сокровищами, поглотят их и используют их силы.

Вот каково заклятие короля-колдуна, и вот почему драконы стаями слетались к нему.

Даже хорошо, что крошечный череп потерпел поражение. Книга, в которой он был спрятан, найдена, значит, снова есть ищущие, чья память коротка. И значит, «рассыпанные искры» вновь обретут существование, могущество и жизнь в смерти.

Обязательно найдется глупец смертный, благодаря которому это случится.

И дракон беззвучно зарычал.

Рыжебородый дворф принялся туго бинтовать рану на руке импилтурианки Париссы, и она скривилась.

- Лучше бы ты пришел сообщить, что принес остаток нашего вознаграждения, - обратилась она к солдату, сидящему в другом конце небольшого зальчика, где жрец установил свой алтарь.

Женщина была коренаста, широкоплеча, с коротко стриженными светлыми волосами, и один ее вид придавал словам оттенок угрозы. Те же, кому довелось видеть, как она обращается со своим широким мечом, знали, что ее угроз стоит опасаться всерьез.

Парня же, неотесанного, но по-своему привлекательного, с густой черной шевелюрой, окладистой бородой и загорелым лицом, все происходящее, похоже, забавляло.

- Нечего ухмыляться, Дэвис Энг, - сказала спутница Париссы, гораздо более изящная, чем импилтурианка, с примесью эльфийской крови.

Прищурившись, она почти сразу широко распахнула глаза - этот яростный блеск обладал способностью вселять страх. Для многих врагов Калийи последним, что они видели на этой земле, стали ее светлые серо-голубые очи. Эти глаза так притягивали к себе, что заставляли забыть об уродливом шраме на правой щеке женщины, тянущемся через край тонкогубого рта до середины подбородка. Такую страшную метку оставил пиратский абордажный крюк, чуть не сорвавший с полукровки все лицо. У Калийи были длинные черные волосы и точеные черты, и лицо ее было бы очень красиво, если бы не уродующий его шрам.