Ингмар Миваки - Legion Z

Подавляющее большинство талатонцев не помнило, когда мир поделили на популяции и зоны, обозначенные буквами, но в тот момент, когда это произошло, понятие большого и малого исчезло. Вместо городов зоны, вместо стран популяции. Их границы расползались, как вылитые на бумагу, чернила всех цветов радуги. Границы постоянно колебались. Таков был общий закон для любого населенного пункта, находившегося под контролем единого правительства планеты. Талатонцам подарили иллюзию отсутствия границ, а в качестве бонуса — контролируемое правительством информационно-волновое поле, при помощи которого память о прошлом Талатона была почти полностью стерта.

Посылку с тракусом Луи получил от мертвого друга. Вернулся с работы, открыл коробку, достал и сразу же нацепил часы на руку. Вечером, после работы собрался принять душ. Уже разделся и стал расстегивать браслет, когда из корпуса выпал и покатился под ноги кристалл. Луи поднял его и повертел в руке. С чего бы это производителю понадобилось закладывать в браслет часов кристалл кварца? Ответа на этот вопрос у него не было. Приняв душ, он вернулся в комнату и завалился в кресло с банкой пива. Какое-то время продолжал изучать кристалл, не находя в нем ничего особенного. Потом сжал его в руке, и прикрыл глаза. Тогда-то все и началось.

Концентрические круги всех цветов радуги перед глазами его не удивили. Луи видел их и раньше, в особенности в конце рабочего дня, и считал их побочным действием постоянного использования экрана нейросинхронизации. Любая очередная примочка от корпорации программного обеспечения «Гидрософт» могла дать побочный эффект. Он бы не придал этому значения, если бы не произошедшее дальше.

Через день он потерял экран нейросинхронизации — небольшую прямоугольную проекцию, выбрасываемую через сетчатку глаза в правый верхний угол поля зрения, на расстояние от двадцати до пятидесяти сантиметров. Экран в течение суток барахлил, а затем окончательно сдох. Не появился он ни на следующее утро, ни в последующие дни. То, что это не сбой, Луи понял, когда попал в золотой рукав и встретился в нем с Питом.

Он не спал, но и не бодрствовал. Находился где-то посередине, на границе сна. А между ним и его сном стояло что-то или кто-то, препятствующий контролю сновидений. Через несколько секунд или, возможно, часов (времени в общепринятом, понимании там, куда попал Луи, не было) он, прорвав контролируемое поле, очутился в золотом рукаве, где встретил Питера Уотермана — сотрудника корпорации «Гидрософт», живущего по ту сторону океана. Пит рассказал ему о месте, куда они попали.

— Не похоже на электронный сон, — сказал ему Луи. — Какой-нибудь новый бонус от корпорации? Он в удивлении посмотрел на свои руки, которые вдруг стали легкими, как перышко.

Светловолосый юноша, на вид которому дашь не больше двадцати, солнечно улыбнулся и протянул ему руку. Представился, и они обменялись рукопожатием. Ладонь Пита оказалась плотной и теплой, хоть и такой же невесомой, как и его собственная.

— Мы не можем проходить друг через друга, — заметил Луи. — Это не электронный сон. Где мы?

— На пути к нашему общему хабу [10] хаб — hub, англ. — колеса, центр, ступица, в другом значении — сетевой узел , - объяснил Пит.

— Хабу? — переспросил Луи. — Да как мы очутились тут, черт возьми?

Пит понимающе кивнул.

— Очутились мы здесь отчасти благодаря кристаллу в браслете твоих и моих часов. Я назвал их «тракус», — сказал он. — То есть, транспорт к универсальному сознанию. Им служит кристалл нанокварца, спрятанный внутри браслета. Но дело не только в нем. Мы с тобой — осознающие себя единицы информации, ОЙ [11] ОЙ — осознанная единица информации .

— Ой, — повторил Луи. Они стояли с Питом и, как ни в чем не бывало, беседовали, а под ногами не было привычной, твердой опоры. Вокруг, в густой синеве, мелькали золотые всполохи. И больше не было ничего. Одна мерцающая глубина.

Луи недоверчиво глянул на тракусы — свой и Пита. Между ними с Питом было расстояние не более трех шагов. Вокруг них летали и кружились золотые звезды. Луи посмотрел по сторонам. Золотой рукав напоминал колодец. Пит без труда, как будто только этим и занимался всю жизнь, перевернулся через голову, затем повернулся по часовой стрелке на сорок пять градусов и остановился. Луи проделал то же самое, и обнаружил, что они стоят на стене. Это было восхитительно!

— Вот она — тихая поступь безумия, — удрученно заметил Луи. — Мы плотные, при этом гуляем по стенам. Хорошо еще, что Луи сохранял спокойствие и был довольно расслаблен.

— Свихнуться в вариативном мире невозможно, у тебя на это просто не остается времени, — как будто прочитав его мысли, ободряюще подмигнул Пит, и Луи рассмеялся.

Потом Пит рассказал, что работает криптографом в «Гидрософт», и о том, какого прогресса достиг в шифровании данных.

— Так ты из «Гидрософт»!? А говоришь, не примочка, — заметил Луи.

— Нет, нет, нет, это действительно никакая не примочка. Послушай, мы здесь, в этом месте, поскольку мы разъединены с оригиналом, — сказал Пит.

— Это пришло в волновой шифровке? — догадался Луи.

— Когда я только пришел работать в корпорацию, то сразу же начал получать их от кого-то, кто называл себя нездоровым и несвободным, вынужденным скрываться. Он призывал меня к подвигу, но не мог дать прямых ответов на вопросы.