Стивен Эриксон - Падение Света

Когда любовь к истории умирает в историке… некуда бежать, негде укрыться. Если только он не решается вести жизнь бесчувственного растения».

Вета Урусандер прошел между двумя мужчинами, поднимаясь по ступеням к женщине, готовой стать ему супругой.

Замерев на полпути, когда Мать Тьма резко заговорила: — Один момент, лорд Урусандер, если вам угодно.

Мужчина склонил голову, пожимая плечами. — Сколько хотите времени.

Казалось, она обдумывает это предложение. — Событие сие будет описано должным образом. Две раненые половины… соединяются. Верховные жрицы произнесут речи в соответствии со своими аспектами. И соединенное, надеются все, исцелится . — Она замолчала, оглядев всех присутствующих, и продолжила с видом нетерпения: — Точные формулировки подождут. Сейчас мы видим сделку, скрепленную кровью. Многие погибли ради соединения наших рук, Вета Урусандер, и я не в настроении для празднований.

Ренарр отметила в Синтаре вспышку гнева, но Урусандер заговорил первым. — Мать Тьма. От имени своих солдат я однажды послал вам — и знати — петицию, прося справедливости. — Он умиротворяющее махнул рукой. — Но я не желал бросить вызов вере в вас.

— Нет, — согласилась она, — вызов пришел с иной стороны. Скажите, вы решили отказаться от титула Отца Света?

— Похоже, я не могу.

— Да, — ответила она. — Очень похоже, что не можете.

— Но я не просил о нем.

— И я не посылала его вам в знак поддержки петиции.

— Тогда, Мать Тьма, мы понимаем друг друга?

— Да, Вета, насколько это возможно.

Он кивнул. Ренарр видела, что все тело его напряглось.

Историк шагнул вперед. — Мать?

— Жрицы присоединятся к вам. Займите боковые покои. Втроем вы сумеете должным образом рассказать о нашем судьбоносном и роковом союзе. Придумайте же, как праздновать свадьбу.

— Значит, Мать, сейчас церемонии не будет?

Не отвечая на вопрос, Мать Тьма сосредоточила внимание на Ренарр. — Не знаю вас. Но вы шли на шаг позади Веты Урусандера. Этой детали достаточно. Поклянетесь ли вы никогда не разглашать того, что тут происходит?

— С готовностью жду официальной версии, Мать Тьма, — отозвалась Ренарр. — И больше ничего не расскажу. Ох, уже чувствую, как позолота охватывает все мои воспоминания.

Губы Матери Тьмы чуть изогнулись в быстро подавленной улыбке. — Клянетесь?

— Да, — кивнула Ренарр.

Вета Урусандер сказал: — Мать Тьма, Ренарр — моя приемная дочь.

— А титул? Что с вашим сыном?

— Сын унаследует всё, что пожелает. Ренарр же отвергла любые привилегии, позволив мне лишь безвредную причуду: звать ее дочкой.

— Она снизошла до вас.

— Именно.

Мать Тьма перевела взор на Хунна Раала. — Вы зовете себя Смертным Мечом Света, вижу на вашем поясе скипетр, созданный при помощи Элементного Света. Когда вы намерены вложить скипетр в длань законного владельца?

Ухмылка Раала стала натянутой; небрежно пожав плечами, он вынул скипетр из-за пояса и подошел к Урусандеру. — Милорд, — начал он. — Отец Свет. Сей скипетр выкован вашим именем ради дня нынешнего и всех дней вашего правления.

Лорд Урусандер принял скипетр и взглянул на Мать Тьму.

Снова заулыбавшись, Раал поклонился и отошел.

— Муж, — сказала Мать Тьма. — Не сядешь ли рядом со мной, на престол?

Урусандер замялся. — Жена, я не привычен к делам правления, тем паче делам веры.

— Власть — лишь привкус, запах в воздухе, Урусандер. Тут мало отличий от власти над легионом. Я давно поняла, что легче всего ее поддерживать, дозируя молчание.

— Я и сам это понял, — отозвался Урусандер. — Хотя временами те, что подчиняются мне, слишком многое домысливали. До сих пор я остерегался… подтягивать дисциплину. Подобные действия должны быть недвусмысленными и отлично просчитанными.

— Значит, ты постиг природу власти не хуже меня самой. Согласна, позор, если подданные не видят в нашем поведении высокого примера. Что до веры, не ищи у меня руководства, Урусандер, ибо я сама очевидным образом не прошла проверку. Но ожидаю, что наши служительницы будут проводить дни и ночи в заботах, усердно распределяя обязанности и старательно прославляя святые наши имена.

— Разделяю твою уверенность. Нет сомнений, в конце концов мы узнаем, какого рода поклонения ожидают и даже желают верующие в нас.

— Возможно, — согласилась Мать Тьма, — нам нужно лишь набраться терпения в ожидании правил, времени, когда не придется нам слепо ошибаться, ступая в неведении.

Через миг Урусандер возобновил восхождение по ступеням. Подошел к трону и, видя футляр для скипетра, вложил предмет на место. Повернулся лицом к Матери Тьме.

Когда она подала правую руку, принял ее, коснувшись ладонью. Руки сжались на миг и тут же расцепились.

Отец Свет и Мать Тьма встали лицами к залу, словно позируя для будущих поколений, и одновременно уселись на престолы.

— Вот оно, — пробормотал Хунн Раал рядом с Ренарр. — Готово.

Она повернулась. — Запомни его заявление.

— Его что?

— Он назвал Оссерка наследником, Хунн Раал. Мы свидетели. Как ты сказал, готово.

Нечто мрачное мелькнуло на лице, но улыбка быстро вернулась. — А, малыш. Точно. Ну, он был щенком в моей тени, и если вернется… — Пошевелив плечами, Раал отвернулся.

Верховные жрицы подошли к тронам и беседовали с божествами. Тихо… на данный момент.

Ренарр обнаружила себя перед историком.

— Хотел бы узнать о вас больше, — сказал он. — Для официальной версии.

— Изобретите что хотите.

— Не хотелось бы неправильно истолковать…

— Решили уцепиться за меня, словно утопающий посреди моря лжи?

— Вроде того.

— Может, чуть позже, историк, — бросила она, направившись к выходу, — я дам вам всё, что нужно и даже больше.

Ренарр постаралась уйти от происходящего как можно дальше. Вете Урусандеру выделили череду роскошных покоев, словно подтверждение брака могло затянуться; там она и нашла временное убежище.

Зрелище битвы выпило все силы. Волшебство оказалось ужасным, потрясающим. Как жаль, что Раал не только выжил, но и победил — по крайней мере, первым встал на ноги.

В обществе торгующих телами мужчин и женщин, одичавших детей Ренарр разглядела все печальные последствия битвы магий. Она пыталась представить свою мать там, в толчее, руководящую уничтожением родичей — Тисте. Это оказалось трудно сделать. Что-то не подходило — не могло подойти — и не сразу поняла она, что мать никогда не согласилась бы участвовать в фарсе.

Воинская честь связана со служением. Добродетель не может встать отдельно от чести, а честь от дела. Служить означает хранить честь, даже если изменило все прочее. Иначе солдат становится разбойником, громилой. Сообразив это, она перестала суетиться, внимание привлекли снующие по гребню долины детишки.