Роб Сандерс - Легион Проклятых

- Ко мне, мясо, - взревел Керш.

Железная Клетка взорвалась звоном мечей и боевыми криками Керша и Повелителя Огня. Кнут был убийцей чемпионов. Его священной обязанностью было убивать лучших воинов противника, чтобы магистр Ордена мог не отвлекаться, командуя войсками Адептус Астартес. Его владение мечом было практичным, ужасающим и непредсказуемым, как у Дорна, который не раз удивлял своих врагов во время битвы. Однако другие Ордена также присылали своих лучших воинов, и его оппонент был не менее устрашающим противником. Движения его меча были похожи на бешеное инферно. Он искусно и быстро перебрасывал меч из одной руки в другую. Капеллан активно использовал не только гладиус, но и руки и ноги, заставляя Керша переходить в оборону. Движения Повелителя Огня были идеальны. Лезвие капеллана пробило грубую защиту Керша и задело надбровную часть его головы. Капля крови попала в глаз Сдирателя. Как только паралитический токсин начал действовать, Кнут почувствовал, как часть его лица онемела. Глаз закрылся, а губа провисла. Керш сделал резкий выпад, не характерный для доктрины ближнего боя его Ордена. Повелитель Огня снова зашипел, сжав челюсти. В этот раз Керш понял, что струя пламени нацелена на его гладиус. Оранжевый столп пламени прошелся по лезвию, вызвав пар с металлической поверхности. Керш с ужасом осознал, что капеллан обезвредил паралитический токсин на его оружии. Бой продолжился, Повелитель Огня парировал все удары Сдирателя. Блоки снова зашевелились, и ландшафт клетки снова стал меняться. Блок, позади Керша, отошел в сторону, и под ним обнаружилась небольшая яма. Наполовину ослепший, с онемевшей ногой, ямой позади и настойчивыми атаками капеллана, Кнут оказался в ловушке. Он почувствовал, как аудитория застыла в ожидании, а в воздухе повисло его собственное отчаяние. Семя сомнения стало возрастать внутри него, и он почувствовал на себе взгляд фантома. На какой-то момент он снова погрузился во Тьму, где Керш познал вселенную без надежды. Возможно, его одержимость прокляла их всех, и Сдиратели обречены на поражение. В Пире Мечей. Сам Орден был обречен. Керш понимал пределы возможностей тела Адептус Астартес, что оно может делать, а что – нет. Он сражался с братом, более достойным внимания Императора. Истинным сыном Дорна. Мастером клинка. Настоящим чемпионом. Повелитель Огня почти добил его. Меч капеллана ударил с такой силой, что разорвал не только перчатку Керша, но и сломал несколько костей руки Кнута, выбив гладиус из рук Сдирателя. Оба воина наблюдали за падением меча на землю. Конец был близок. И оба десантника знали эти. Повелитель Огня выгнул спину, готовясь нанести рубящий удар сверху вниз. Достойный удар, чтобы добить Сдирателя. Зарубить его и сбросить в «могилу». Воин был побежден. Судьба Ордена была фактически предрешена.

Часть губы Керша скривилась. Его перчатка метнулась вверх, заблокировав руку Повелителя Огня. Схватив розариус капеллана, Сдиратель нанес удар по лицу космического десантника адамантовой аквилой и обвил его лицо цепочкой. Сжав зубы и держа цепочку обеими руками, Керш наклонился готовясь перекинуть противника через себя. Используя свой вес в качестве противовеса, Кнут осуществил бросок своего оппонента. Перевернувшись, Повелитель Огня рухнул прямо на парализованную ногу Керща. Оба соперника повалились на землю. Керш упал на землю, но Повелителю Огня повезло меньше, и он полетел прямо в яму. Даже сквозь кровавую пелену Сдиратель смог увидеть, как капеллан падает в яму, ударяясь о край стены. От удара его гладиус выпал из рук, и Повелитель Огня исчез в темноте. Керш с трудом поднялся на ноги. Он отыскал глазами свой гладиус и поднял его здоровой рукой. Дохромав до края пропасти, Кнут начал спуск вниз. Повелитель Огня лежал внизу со сломанной спиной, его разбитое тело распласталось по всей длине ямы. Трясущиеся пальцы искали оружие, но гладиус находился вне пределов его досягаемости.

- Сдавайся, брат, - произнес Керш, обращаясь к Повелителю Огня.

- Не тебе, - наконец выдавил капеллан, его голос был похож на шипение. – Не обесчещенному ублюдку, которого называют Кнутом. Не тому, кто лишился благословения Дорна.

Керш сузил глаза. Сдиратель медленно кивнул.

- Это твое право, брат.

Сдиратель перехватил оружие так, чтобы рукоять с перекрестием оказалась у него между пальцев, а лезвие – параллельно кулаку и локтю. Кнут спрыгнул на землю. Он наклонился к Повелителю Огня и поднял рукоять меча, готовясь нанести последний удар. В глазах капеллана читался ответ на его предложение. Он не сдастся. Аудитория застыла в ожидании. Повелитель Огня не будет просить о пощаде. Керш приготовился нанести беспощадный удар.

- Керш! – позвал апотекарий, не в состоянии сдерживать свое отвращение.

Кнут слегка повернул голову. Над ним, на краю ямы, стоял судья от Имперских Кулаков. Ветеран Адептус Астартес смотрел на обоих десантников. Мгновение поколебавшись, судья вытянул руку в сторону ворот Сдирателей. Кулак кивнул Эзраки и ушел. Керш издал глубокий вздох. Взглянув напоследок в лицо Повелителя Огня, Кнут заметил, что его глаза все еще горят гневным пламенем. Используя стену ямы в качестве опоры, Сдиратель поднялся на ноги и бросил меч на грудь своего оппонента.

- Похоже, сегодня Дорн присматривает за мной, брат, - произнес Кнут, сплюнув кровь на каменную стену.

Керш поднял голову и бросил взгляд на толпу зрителей. Он увидел Вефесду и Эзраки, эмоции которого не сложно было угадать. Фантом, похоже, исчез.

- Кто следующий? – крикнул Керш толпе.

Я не сплю, и, хотя это и не сон, я понимаю, что это должно быть сном. В течение дня, после тренировок и молитв, Сдирателю позволено отдыхать четыре часа. То, что преодолевают Адептус Астартес за один день, может убить обычного человека. Наши совершенные тела являются биологическими инструментами воли Императора, но разуму требуется отдых. Даже находясь во Тьме, я не мог потерять себя в том, что можно было бы охарактеризовать как естественный сон. Мое тело разбито. Некоторые кости сломаны. Моя кровь сворачивается под действием магна-опиодов и гормонов роста, помогающих заживлению ран. Жестокие тренировки и более жестокие испытания последовали за пениториумом и ритуальным очищением плоти. Мое тело, хоть и сверхчеловеческое, истощено, но разум не сдается. Лишь периодически возникают каталептические приступы, как, например, сейчас. Иногда я позволяю себе отключать разные части моего генетически усовершенствованного мозга, пока я прибываю в состоянии полудремы. Я использовал этот способ много раз, сражаясь в лесах миров-смерти и в условиях сильнейших штормов. Ты полагаешься на инстинкты выживания, позволяя мозгу отдыхать. Это не заменит сон, однако в таком состоянии сложно провести разницу между бредом и реальностью. Сидя здесь, я не обратил внимание, что уже нахожусь в этом состоянии. Я на «Шраме». Несмотря на мой успех на Пире Мечей, мое присутствие в бараках и трапезной все еще неприятно для моих братьев. Труп-капитан Гидеон дал мне ограниченный доступ в пениториум, келью реклизиама и апотекарион. Я избегаю тренировочных клеток. Большинство приготовлений происходит внизу, на поверхности планеты. Помимо Имперских Кулаков Самарканд охраняется Четвертым Трацийским. Все остальные ресурсы были сосредоточены на кордоне, сдерживая Великого Клыка и его армию. Когда я спросил, почему именно это место было выбрано для проведения Пира Мечей, Эзраки ответил, что такова традиция: хозяева турнира выбирают место, где в последний раз их Орден одержал победу. Подобный выбор был характерен для Кулаков и их приемников. Над нашими головами проносились корабли, а Имперская Гвардия зачищала землю от спор. Я стою один среди полей пепла и апокалипсических руин. Я сижу на ящике. Я чувствую, как апотекарий и его свита трудятся надо мной. Как и мои люди. Люди Эзраки работают над моим лицом. Их движения четки и натренированы, мое лицо становится похожим на сшитые лоскуты плоти. Между рассечением от меча сержанта Тенаки из Смертельного Удара и вмятиной, полученной от удара рукоятью меча огромного Багрового Кулака, с которым мне не посчастливилось скрестить клинки, сплошное месиво. Я знаю, что каждый из этих шрамов – благословение, ниспосланное Катафалком, и отметина Дорна, но мой череп словно разобрали на части, как детский пазл. Люди Эзраки делают все возможное, чтобы склеить то, что еще можно склеить. Сам апотекарий обрабатывает мою руку. Инструменты Эзраки орудуют по всей длине предплечья. Моя рана открыта, инструменты проводят операцию над сухожилиями. В предыдущем раунде Кнуг Хэгстад из Брикантии подумал, что будет благоразумно сломать мне руку, после того как увидел ее работу с гладиусом. Я заставил его пожалеть об этом, отрубив ему руку ударом сверху, которым был бы доволен сам Дорн. Деметр Катафалк в подробностях описал правильный звук меча при нанесении этого удара, сочтя его похожем на певчую птицу с Терры. Совершенство – достойно восхищения, но несовершенная победа – тоже неплохой повод для радости. Эзраки проинформировал меня, что подобный поступок, несмотря на то, что он не запрещен на поединках, ранил достоинство некоторых участников, Железных Рыцарей и Имперских Кулаков. Я не ставил целью глумление над соперниками, сам Дорн потерял руку в бою.