Сергей Лукьяненко - Холодные берега

– Мне тут нравится! – из духа противоречия, а вовсе не из изменившихся кулинарных вкусов рявкнул я.

– Я покажу место посимпатичнее.

Спорить дальше сил не было. Хелен ведь действительно могла крикнуть стражников. Я молча расплатился, и мы вышли из «Индейской тропы», провожаемые неприязненным взглядом официанта, уже шушукающегося с дружками, и полными ненависти глазами Сары.

Никакой личной жизни.

Слуга подал Хелен плащ – богатый, отороченный мехом, слишком теплый для нынешней погоды, но летуны, видно, любили закутаться поплотнее. Я натянул свою куртку – Хелен фыркнула, но промолчала.

На мостовой стояло несколько карет, с оживившимися при нашем появлении возницами. Хелен молча потянула меня в ближайшую, бросила кучеру:

– В «Старый Погребок».

Возница щелкнул кнутом, и мы покатились прочь от места увеселения лионской молодежи.

– Кстати, там, где ты устроился, кровать широкая? – спросила Хелен. – В нашу гостиницу я тебя не поведу, извини. Тебе же боком выйдет.

Вечерок закручивался на славу.

– Чтобы спать вдвоем – узковата.

– А если не спать?

– Тогда пойдет.

Хелен обняла меня и склонила голову на плечо. Со стороны мы выглядели как хорошая пара, пережившая короткую размолвку и ступившую на сладостный путь примирения.

– Ну что тебе от меня надо, летунья? – с мукой сказал я, понимая, что организм принимает ее поведение с благодарностью.

– Многое, Ильмар. Только и тебе от меня не меньше требуется. Мы оба по уши в дерьме, вор. И выбираться будем вместе.

«Старый Погребок» оказался настолько лучше «Индейской тропы», что я испытал невольный приступ благодарности к летунье. И молодых идиотов тут не оказалось, и выбор вин был достойным, и кухня более чем приличная. Первые полчаса Хелен даже не говорила о делах. Мы поели, выпили незаметно бутылку отличного сухого вина, и я расслабился. Нет, не собиралась летунья меня выдавать. По крайней мере сейчас не собиралась.

– Теперь готов к серьезному разговору? – спросила Хелен, когда официант подал десерт и коньяк.

– Теперь готов, – в тон ей ответил я. Наш столик стоял достаточно уединенно, чтобы можно было позволить себе серьезную беседу. К тому же маленький ресторанный оркестр играл хоть и не слишком громко, но разговоры заглушал с гарантией.

– Давай начистоту?

– Давай, – опять согласился я.

Хелен крутила в руках бокал. То ли предложенный ею самой откровенный разговор давался нелегко, то ли она старалась создать такое впечатление.

– Во-первых, ты мне симпатичен, Ильмар.

Сильный ход…

– Графство, что пожаловал Маркус, и впрямь тобой заслужено. Так что… я буду считать тебя аристократом. Равным мне. Достойным серьезных разговоров и серьезных дел.

– Спасибо.

– Не иронизируй, Ильмар. Вначале я была уверена, что ты – трусливая глупая скотина. Но ты вел себя достойно. Более чем достойно. Если я скажу, что из всех, впервые и без подготовки побывавших в небе, ты вел себя наиболее прилично – удивишься?

– Конечно.

– Маркиз Отто, которому требовалось срочно прибыть в Версаль из Вены, обделался в первую же минуту полета. Не очень аппетитный факт, но, увы, весьма распространенный. А ты боялся, но сумел подавить свой страх. Это так, к слову. Да и со мной ты вел себя более чем достойно. Спасибо, Ильмар.

Мы молча сдвинули бокалы.

– Когда все закончится, Ильмар, я хотела бы видеть тебя в добром здравии и с подтвержденным титулом.

– Думаешь – возможно?

– Возможно. Граф, я хотела бы ввести вас в курс событий. Боюсь… – Хелен улыбнулась, – отсутствие вас при дворе сказалось на понимании дела. Вначале – кто такой младший принц Дома Маркус…

– Сын Владетеля и польской княжны Элизабет. Принц без права наследования. Никто, если начистоту.

– Верно. Молодец, Ильмар. Так вот… я давно не была при дворе. Но у меня там есть друзья… хорошие друзья. – Летунья улыбнулась, и я вдруг ощутил внезапный и глупый укол ревности. – Так что ситуацией владею достаточно полно. Принц Маркус – очень умненький мальчик.

– Я заметил.

– Ко всему еще, мальчик показал себя большим спорщиком, любителем диспутов… в общем, духовенство двора относилось к нему серьезно. Достаточно серьезно, чтобы Маркус получил возможность рыться в древних архивах. В самых закрытых архивах… титул позволял, а опасности в том никто не видел. Ну какая, скажи, беда, если мальчик почитает древние манускрипты, времен Искупителя и его учеников?

– Даже так?

– Именно так. Вот тут самая темная часть истории – даже мои источники ничего не могут выяснить досконально. Мальчик отрыл какую-то книгу… датируемую чуть ли не пятидесятым годом от обожествления Искупителя. Или даже старее. Вернее всего, старее. Ему позволили взять в руки эту святыню, посидеть в библиотеке храма. Как я понимаю, эти напыщенные придворные святоши сами толком не понимали, что у них хранится. Но на всякий случай оповестили Преемника и высшую канцелярию о найденной инкунабуле. Ответ пришел уже через сутки – Пасынок Божий дал сан святого паладина своему доверенному секретарю и отправил в Лувр на планёре.

– Урожайная осень… на святых паладинов… – буркнул я.

Хелен, прищурившись, глянула на меня, но ничего не переспросила.

– Однако, когда паладин прибыл в Лувр – с повелением доставить под охраной найденную книгу и самого Маркуса – мальчика просто для проверки, понял он что-нибудь в тексте или нет, – младший принц уже исчез. Очевидно, он сумел прочитать и понять достаточно, чтобы сделать правильные выводы.

– Какие?

– Да такие, что его жизнь теперь ничего не стоит! В этой книге что-то настолько ценное, что Владетель после разговора с паладином лично отдал приказ о поимке Маркуса. Своего сына, пусть даже и внебрачного! Здесь тайна из тех, что убивают любого, прикоснувшегося к ней!

– А книга?

– А книгу Маркус унес с собой. На Слове.

Я молчал. Лицо мое, видно, все выразило предельно ясно – Хелен побледнела:

– Ты знал? У него на Слове была книга?

– Была…

– Ты ее видел?

– Нет. Чего нет, того нет. Но мальчик чуть в истерику не впал, когда я предложил ее сжечь при случае… темно там было, где мы прятались…

– Десять и один! – грязно выругалась Хелен. – Что же ты…

– Зато жив. И смертельной тайны не касался.

– Кто теперь этому поверит! Если тебя схватят, то запытают до смерти, просто чтобы удостовериться!

– А тебя-то саму, часом, не подозревают? Доставила мальчика на материк, а в благодарность получила книгу…

Хелен мрачно улыбнулась:

– Чего бы иначе я с тобой сидела, граф. Подозревают.

– Но это же бред!