Стивен Эриксон - Врата Мертвого Дома

— Враньё, — прошептал Скрипач. — Врать-то Калам умеет… Проторчали целую растреклятую неделю в Руту-Джелбе из надежды, что в гавань зайдёт скрейский торговец. «Поплывём с удобством, а, Скрип?» Словно и не переплывали растреклятый океан, о нет — и это тоже всё должно было быть «с удобством». Целую неделю в Руту-Джелбе, кирпичной выгребной яме, где, куда ни глянь, одни ящерицы, и что в итоге? Восемь джакат за этот напополам распиленный пивной бочонок, где дырка пробкой заткнута.

Ровная качка усыпила Скрипача за несколько часов. Его память обратилась к невыносимо длинному странствию, которое привело их сюда, и к невыносимо долгому странствию, что ждало их впереди. Никогда мы не ищем лёгких путей, верно?

Скрипач не возражал бы, если бы вообще все моря высохли. Человеку даны ноги, а не плавники. И даже так нам ещё нужно пройти по суше — через полную мух пустошь, где люди улыбаются, только чтобы объявить, что сейчас тебя прирежут.

День тянулся дальше — зеленоватый и покачивающийся.

Скрипач подумал о товарищах, которые остались в Генабакисе, и пожалел, что не смог отправиться в путь с ними. На религиозную войну. Этого не забывай, Скрип. Религиозные войны — невесёлая штука. Здравый смысл, позволявший признать поражение и сдаться, в таких случаях не работал. Но всё равно долгие годы Скрипач знал только свой взвод. Покинув его, сапёр чувствовал себя обездоленным. Один Калам остался из старой компании, и он эту землю, что впереди, называет домом. И улыбается перед тем, как убить. И ещё ни слова не сказал мне о том, что они там задумали с Быстрым Беном.

— Смотри, опять летучие рыбы! — воскликнула Апсалар, по голосу Скрипач понял, чья мягкая рука коснулась его плеча. — Сотни рыб!

— Что-то крупное из самых глубин гонится за ними, — проговорил Калам.

Со стоном Скрипач оттолкнулся от борта и сел прямо. Моби тут же выказал истинные причины, по которым он целый день ворковал, — лишь для того, чтобы свернуться на коленях у сапёра и закрыть жёлтые глаза. Скрипач ухватился за планширь и вместе с тремя спутниками уставился на косяк летучих рыб, который показался в сотне ярдов по правому борту. Молочно-белые рыбины длиной в руку взлетали на волны, плыли футов тридцать и снова уходили в глубину. В море Кансу летучие рыбы охотились, как акулы, один косяк за считаные минуты мог разорвать в клочья кита. Благодаря способности летать они падали на спину киту, когда тот поднимался на поверхность, чтобы глотнуть воздуха.

— Да кто же, клянусь Маэлем, охотится на них?

Калам нахмурился.

— Никто на них не охотится тут, в Кансу. В Ловцовой бездне водятся, конечно, дхэнраби…

— Дхэнраби! Ох, вот это ты меня утешил, Калам. Просто слов нет!

— Это какой-то морской змей? — спросил Крокус.

— Представь себе многоножку длиной в восемьдесят шагов, — ответил Скрипач. — Обхватывает китов и корабли, выпускает весь воздух из-под панциря и идёт ко дну, словно камень, — вместе с добычей.

— Их очень мало, — сказал Калам, — и никогда прежде они не были замечены на мелководье.

— До сегодняшнего дня, — возразил Крокус, и в голосе его звенела тревога.

Дхэнраби вынырнул среди летучих рыб, бешено мотая головой и выхватывая добычу широкой бритвенно-острой пастью. Голова была огромной — не меньше десяти саженей в ширину. Под слоем ракушек чешуя чудовища была тёмно-зелёной, и из-под каждого сегмента тянулась длинная хитиновая ножка.

— Восемьдесят шагов в длину? — прошипел Скрипач. — Только если её напополам распилить!

Калам поднялся у руля.

— Берись за парус, Крокус. Будем удирать. На запад.

Скрипач спихнул взвизгнувшего Моби с колен, раскрыл заплечный мешок и стал торопливо распаковывать арбалет.

— Если эта тварь решит, что мы вкусные, Калам…

— Знаю, — прорычал убийца.

Быстро собирая крупные железные части своего оружия, Скрипач поднял глаза и встретил перепуганный взгляд Апсалар. Её лицо побелело. Сапёр подмигнул.

— Есть у меня сюрприз, если она захочет нами пообедать.

Девушка кивнула.

— Я помню…

Дхэнраби их увидел. Отвернувшись от косяка летучих рыб, он, извиваясь, заскользил по волнам к барке.

— Это не обычная тварь, — пробормотал Калам. — Чуешь то же, что и я, Скрипач?

Пряный, горьковатый запах.

— Худов дух! Это ж одиночник!

— Кто? — переспросил Крокус.

— Оборотень, — ответил Калам.

В голове Скрипача вдруг зазвучал скрежещущий голос — и по выражениям лиц своих спутников сапёр понял, что они тоже его услышали:

— Смертные, не повезло вам увидеть меня в пути. — Скрипач фыркнул. Судя по голосу, никакого сожаления чудовище не испытывало. Тварь продолжала: — Поэтому вам придётся умереть, хоть я и не стану осквернять вашу плоть и пожирать её.

— Очень мило с твоей стороны, — пробормотал Скрипач, укладывая толстую стрелу на ложе арбалета. Железный наконечник заменял на ней глиняный шар размером с грейпфрут.

— Ещё одна рыбацкая лодка таинственным образом пропала без следа, — иронично проговорил дхэнраби. — Увы и ах.

Скрипач подобрался к корме и присел рядом с Каламом. Убийца выпрямился и обратился к дхэнраби, удерживая одной рукой руль:

— Одиночник! Плыви своей дорогой — нам нет дела до твоего странствия!

— Я убью вас без излишней жестокости.

Огромная тварь рванулась к корме баркаса, рассекая воду, как корабль с острым килем. Пасть его широко распахнулась.

— Тебя предупреждали, — буркнул Скрипач, поднял арбалет, прицелился и выстрелил. Стрела влетела в раскрытую пасть чудовища. Дхэнраби молниеносно сомкнул челюсти, его тонкие зазубренные клыки разрезали древко и разбили глиняный шар, так что в воздух посыпался скрытый в нём порошок. Последовал громогласный взрыв, который разнёс голову дхэнраби на куски.

В воду со всех сторон посыпались обломки черепа и куски серой плоти. Зажигательная смесь продолжала жечь всё, к чему прикасалась, так что вверх с шипением устремились облака пара. Безголовое тело по инерции двигалось вперёд, оказалось в четырёх саженях от баркаса и лишь потом, погрузившись в воду, исчезло из виду — а последнее эхо взрыва по-прежнему звучало над волнами. Над морем поднимались небольшие клубы дыма.

— Не тех рыбаков ты выбрал, — сказал Скрипач, опуская оружие.

Калам снова сел у руля и повёл баркас на юг. В воздухе повисла странная тишина. Скрипач разобрал арбалет и заново упаковал в промасленную ткань. Как только сапёр уселся на своё место, Моби снова забрался к нему на колени. Вздохнув, Скрипач почесал его за ухом.

— Итак, Калам?

— Сам не знаю, — признался убийца. — Что привело одиночника в море Кансу? Почему он хотел, чтобы его передвижение осталось в тайне?