Стивен Эриксон - Врата Мертвого Дома

Рассовав своё импровизированное оружие в петли на рубахе, Калам отодвинул засов, приоткрыл дверь и выглянул в щёлочку. Никакого движения. Он приоткрыл её ещё на несколько дюймов, оглядел соседние крыши, затем небо.

Никого, и тучи текли сплошной пеленой. Из-за ставней нескольких окон сочился слабый свет, который только делал гуще мрак в других местах. Где-то вдалеке залаяла собака.

Убийца шагнул наружу и бочком двинулся по краю заставленного ящиками переулка.

В алькове около выхода из переулка собралось пятно ещё более густой, непроглядной темноты. Калам заметил его, присмотрелся. Вытащил нож и топорик — и молниеносно рванулся прямо во мрак.

Чародейская тьма окутала его, как только убийца оказался в алькове. Нападение было столь неожиданным, что двое Когтей внутри не успели даже достать оружие. Зазубренное лезвие ножа распороло горло одному из них. Топорик раздробил ключицу и засел в рёбрах. Калам выпустил рукоятку и закрыл ладонью рот жертве, дёрнул, так что голова с хрустом врезалась в стену. Другой Коготь — женщина — с хрипящим бульканьем осела у стены.

В следующий миг Калам уже обыскивал тела, собирал метательные звёздочки, ножи, две пары коротких, широколезвийных стилетов, гарроту и самую ценную добычу — безрёберный арбалет Когтей, винтозарядный, маленький и смертоносный, пусть и на короткой дистанции. К нему прилагались восемь стрел, железные наконечники поблёскивали ядом, который назывался «белый паральт».

Калам снял с трупа мужчины тонкий чёрный плащ, набросил капюшон с марлевыми вставками около ушей. Передняя завеса клобука тоже была из тонкой газовой ткани, позволявшей сохранять боковое зрение.

Чародейство растаяло к тому моменту, когда он закончил. Выходит, по меньшей мере один из убитых был магом. Какая халатность — они у Шика совсем размякли .

Калам выдвинулся из алькова, поднял голову и принюхался. Связь в Пятерне разорвана: остальные уже знают, что пришла беда, и сейчас медленно, осторожно приближаются.

Калам улыбнулся. Вы-то рассчитывали, что жертва побежит. Но уж простите.

И он вышел в ночь, чтобы начать охоту на Когтей.

Глава Пятерни склонил голову набок, затем вышел на открытое пространство. В следующий миг из переулка выступили две фигуры и подошли ближе, чтобы переговорить.

— Кровь пролилась, — пробормотал главарь. — Шик будет… — Он обернулся на тихий щелчок. — Ага, сейчас узнаем подробности, — сказал он глядя на приближающегося коллегу в плаще.

— Убийца пришёл сюда, — прорычал новоприбывший.

— Я бы Шику патлы повыдёргивал…

— Правильно, пора ему уже понять.

— Что…

Оба спутника главаря упали на мостовую. Огромный кулак врезался в лицо Когтю. Кости и хрящи захрустели. Главарь моргнул невидящими, налившимися кровью глазами. Носовая перегородка вошла ему в передний мозг, и Коготь повалился на землю.

Калам присел, чтобы прошептать в ухо мертвецу:

— Я знаю, что ты меня слышишь, Шик. Две Пятерни осталось. Прячься или беги — я всё равно тебя найду.

Он выпрямился и забрал своё оружие.

Труп у его ног булькающе рассмеялся, убийца опустил глаза, а из губ мертвеца послышался призрачный голос:

— С возвращением, Калам. Две Пятерни, говоришь? Уже нет, мой старинный друг…

— Напугал я тебя, да?

— Салк Элан, похоже, слишком легко тебя отпустил. Боюсь, я не буду столь снисходителен…

— Я знаю, где ты, Шик, и иду к тебе.

Последовала долгая пауза, затем труп заговорил в последний раз:

— Милости прошу, друг мой.

Имперский Путь в ту ночь стал похожим на решето — одна Пятерня за другой выходили через него в город. Один из порталов распахнулся прямо перед одиноким прохожим — и пять фигур сообщили о своём прибытии хрипом, брызгами крови и быстротечными предсмертными всхлипами. Ни один не сделал больше шага по скользкой мостовой Малаза прежде, чем его тело начало остывать во мраке ночи.

Улицы и переулки огласились криками: редкие горожане, которые осмелились выйти ночью из дому, поплатились за своё безрассудство жизнями. Когти больше не рисковали.

Калам стал в этой игре охотником, но они твёрдо решили доказать, что он — жертва.

Под ногами у них раскинулась бесконечная мозаика — разноцветные камешки складывались в невообразимый узор, который тянулся до самого горизонта. Шаги спутников гулко отдавались на нём негромким эхом.

Скрипач закинул арбалет за спину и пожал плечами.

— Зато беду мы здесь за лигу углядим, — заметил он.

— Все вы предаёте Азата! — прошипел Искарал Прыщ, наворачивая неровные круги вокруг отряда. — Яггу место под сводом корней. Такой был договор, сделка, план… — Он примолк, но затем продолжил уже другим тоном: — А какой договор? Разве получил Престол Тени ответы на свои вопросы? Разве Азат открыл своё древнее каменное лицо? Нет. Молчание было ответом — на всё. Мой повелитель мог бы провозгласить о своём высочайшем намерении испражниться на пороге Дома, но всё равно ответ бы не изменился. Молчание. Ну, разумеется, могло показаться, что это знак согласия. Возражения ведь не были озвучены? Не были! Некоторые допущения были необходимы, о да, очень необходимы. И в конце концов, случилась ведь некая победа, не так ли? Всё, кроме ягга, который остался на руках у трелля. — Он остановился, пытаясь отдышаться. — О боги, сколько же ещё идти?

— Пора отправляться в путь, — сказала Апсалар.

— Согласен, — пробормотал Скрипач. — Только вот куда идти?

Реллок встал на колени, чтобы как следует рассмотреть мозаику. Свет исходил только от неё — над головами спутников разлилась смоляная чернота. Каждая плитка была не больше половины ладони. Свет в них пульсировал в медленном, но ровном ритме. Вдруг старый рыбак крякнул.

— Отец?

— Вот тут, смотри-ка… — Он указал на одну из плиток. — Вот эта ломаная линия…

Скрипач присел рядом и посмотрел на пол.

— Если это какой-то маршрут, то очень кривой.

— Маршрут? — Рыбак поднял глаза. — Да нет же, вот здесь, смотри. Это Канское побережье.

— Что?

Старик провёл коротким ногтем по изломанной линии.

— Вот здесь Квонский берег, дальше Кан, вот Кон-Вор… А здесь — остров Картул, а вот тут, на юго-западе, в центре плитки — остров Малаз.

— Ты что, хочешь сказать, что здесь, на этой маленькой плитке у нас под ногами, изображена большая часть континента Квон-Тали? — Но не успел он договорить, а уже и сам заметил сходство, увидел то, что показывал отец Апсалар. — А что же тогда, — тихо проговорил он, — на остальных?

— Ну, они не согласуются друг с другом, если ты об этом. Есть разрывы, карты других мест, наверное. И всё вперемешку, но масштаб, как мне кажется, всюду одинаковый.

Скрипач медленно поднялся.