Стивен Эриксон - Врата Мертвого Дома

Около дюжины собак сразу же окружили фыркающего мерина, а Скрипач выпрямился в седле, пытаясь собраться с мыслями. Костлявые, голосистые дворняги могут стать проблемой, но сапёр понадеялся, что они так облаивают всех чужаков, включая гралов. В противном случае маскараду конец.

Вскоре на вершину вылетел отряд араков. Конники кричали и хохотали, останавливая лошадей и спрыгивая на землю. Последними на гребень поднялись Крокус и Апсалар, которым явно было не до веселья.

Увидев их лица, Скрипач вспомнил изуродованного стражника на дороге внизу. Сапёр снова нахмурился и спешился.

— Город закрыли? — выкрикнул он. — Опять мезланская дурь!

Арак, который заговорил с ним на дороге, подошёл ближе, на узком лице играла яростная ухмылка.

— Не мезланская! Г’данисбан освобождён! Южане, как зайцы, бежали в предчувствии Вихря!

— Так почему нас не пускают в город? Разве мы мезланы?

— Очищение, грал! Мезланские торговцы и знать отравляют Г’данисбан. Их вчера всех арестовали, а сегодня казнят. Завтра утром ты введёшь свою благословенную чету в свободный город. Пойдём! Нынче ночью у нас празднество!

Скрипач присел на корточки по-гральски.

— Значит, Ша’ик уже подняла Вихрь? — Он покосился на Крокуса и Апсалар, словно жалел, что принял на себя такую ответственность. — Война началась, арак?

— Скоро, — ответил тот. — Наше проклятье — нетерпение, — добавил он с самодовольной ухмылкой.

Подошли Крокус и Апсалар. Арак удалился, чтобы помочь другим в подготовке вечернего празднества. Под копыта мерина бросали монетки и осторожно тянули руки, чтобы легонько коснуться его шеи и боков. На несколько минут трое путников остались одни.

— Эту картину я никогда не забуду, — проговорил Крокус, — хотя очень хотелось бы, клянусь Худом. Тот бедолага будет жить?

Скрипач пожал плечами.

— Если захочет.

— Мы сегодня заночуем здесь? — спросила Апсалар, оглядываясь по сторонам.

— Либо так, либо оскорбим этих араков, за что нас могут и расчленить.

— Долго их обманывать не удастся, — сказала Апсалар. — Крокус ни слова не понимает на местном наречии, а у меня малазанский акцент.

— Этот солдат — мне почти ровесник, — прошептал даруджийский вор.

Хмурясь, сапёр проговорил:

— Выбор у нас один: ехать в Г’данисбан, чтобы увидеть своими глазами отмщение Вихря.

— Очередное празднование того, что ещё не случилось? — фыркнул Крокус. — Этого треклятого Апокалипсиса, который ты всё время поминаешь? У меня такое чувство, что жители этой страны ничего не делают, а только говорят да говорят.

Скрипач откашлялся.

— Сегодня вечером в Г’данисбане, — медленно проговорил он, — заживо сдерут кожу с нескольких сотен малазанцев, Крокус. Если мы выкажем желание увидеть это торжество, араки могут простить наш поспешный уход.

Апсалар обернулась и увидела шестерых приближающихся араков.

— Действуй, Скрипач, — сказала она.

Сапёр чуть было не отдал честь. Он сдавленно прошипел проклятье.

— Ты что, мне приказы отдаёшь, новобранец?

Апсалар заморгала.

— Думаю, я отдавала приказы… когда ты ещё за подол матери держался, Скрипач. Да-да, знаю: не я, а тот, кто меня одержал. Это его инстинкты сейчас звенят как сталь, бьющая в камень. Делай, как я говорю.

Ответить сапёр не успел — подошли араки.

— Ты благословен, грал! — сказал один из них. — Гральский клан приближается, чтобы присоединиться к Апокалипсису! Будем надеяться, что, подобно тебе, они привезли своё пиво!

Скрипач совершил ритуальный жест родства, затем сурово покачал головой.

— Не сложится, — заявил он и внутренне задержал дыхание. — Я — изгой. К тому же эти молодожёны желают войти в город… чтобы узреть казни и обрести большее благословение своему союзу. Я их сопровождаю, так что должен подчиняться.

Апсалар шагнула вперёд и поклонилась:

— Мы не хотим оскорбить вас.

Дело было плохо. Лица араков помрачнели.

— Изгой? Никто из родичей не почтит твой след, грал? Может, нам следует задержать тебя, чтоб твои братья смогли отомстить, а в благодарность они оставят нам твоего коня.

С потрясающей выразительностью Апсалар топнула ножкой, чтобы выказать возмущение избалованной дочки и молодой жены.

— Я беременна! Обидите меня — прокляну! Мы едем в город! Сейчас же!

— Найми одного из нас на остаток пути, благословенная женщина! Но оставь безродного грала! Он не достоин служить тебе!

Апсалар задрожала и приготовилась поднять закрывавший лицо покров, чтобы провозгласить проклятье.

Араки отшатнулись.

— Вам только мерин нужен! Это всё одна лишь жадность! Сейчас я вас всех прокляну…

— Прости!

— Кланяемся, благословенная!

— Не касайся покрова!

— Уезжайте же! В город! Езжайте!

Апсалар заколебалась. На миг даже Скрипачу показалось, что она их всё-таки сейчас проклянёт. Но девушка отвернулась от араков.

— Веди нас, грал, — сказала она.

Под встревоженными, перепуганными взглядами кочевников трое спутников взобрались в сёдла.

Тот арак, что прежде говорил с ними, снова подошёл к сапёру.

— Задержись только на ночь, а затем скачи быстро, грал. Твои родичи наверняка отправятся в погоню.

— Скажи им, — проговорил Скрипач, — что коня я получил в честном бою. Так им скажи.

Арак нахмурился.

— А они знают, о чём речь?

— Какой клан?

— Себарки.

Сапёр покачал головой.

— Тогда они погонятся за тобой просто ради удовольствия. Но я передам им твои слова. Этот конь и вправду стоит того, чтобы за него убить.

Скрипач вспомнил пьяного грала, у которого купил мерина в Эрлитане. За три джакаты. Кочевники, которые переселились в города, потеряли многое.

— Будете пить моё пиво сегодня, арак?

— Будем. Пока не прибудут гралы. Езжай.

…Спутники выехали на дорогу и уже приблизились к северным воротам Г’данисбана, когда Апсалар заговорила:

— У нас неприятности, верно?

— Это тебе инстинкты подсказывают, девочка?

Апсалар скорчила гримасу.

— Ну да, — вздохнул Скрипач. — Неприятности. Ох, и зря я назвался изгоем. Теперь-то, учитывая, как ты с ними обошлась, думаю, хватило бы просто пригрозить им проклятьем.

— Возможно.

Крокус откашлялся.

— Мы что, действительно поедем смотреть на казни, Скрип?

Сапёр покачал головой.

— Вот уж нет! Поедем прямо через город, если сможем. — Он покосился на Апсалар. — Только норов попридержи, девочка. Ещё одно такое выступление — и жители тебя на золотые носилки посадят да на собственных плечах из города понесут.

В ответ она только криво улыбнулась.

Скрип, старик, не вздумай влюбляться в эту женщину, иначе станешь чуть меньше заботиться о жизни парня да потом ещё и скажешь, мол, судьба такая, не повезло…