Стивен Эриксон - Врата Мертвого Дома

— Припомни ужасный суп…

— Это была стирка, Маппо.

— Вот именно, Икарий! Но ты прав. Слуга когда-то рассекал волны на этой лодке.

— Значит, здесь мы сходимся во мнениях.

— Ага. Не очень-то повезло бедолаге с карьерой.

Икарий отряхнулся и воздел над головой метлу, словно боевой штандарт.

— Вот и новые вопросы к Искаралу Прыщу. Что ж, отправимся в обратный путь, Маппо?

Три часа спустя уставшие путники нашли верховного жреца Тени за столом в библиотеке. Искарал Прыщ сгорбился над Колодой Драконов.

— Вы опоздали, — проворчал он, не оборачиваясь. — Колода звенит от бешеной энергии. Мир снаружи пришёл в движение — ваша любовь к невежеству не стоит таких судьбоносных времён. Войдите в расклад, странники, или продолжайте блуждать на свой страх и риск.

Возмущённо фыркнув, Маппо подошёл к полке, на которой стояли кувшины с вином. Похоже, даже Икарий не нашёлся с ответом на слова верховного жреца: уронил метлу на пол и отодвинул стул напротив Искарала Прыща. Ягг был раздражён, так что вечер явно не располагал к спокойным беседам. Маппо налил две чаши вина, затем вернулся к столу.

Верховный жрец поднял колоду обеими руками, закрыл глаза и прошептал короткую молитву Престолу Тени. Он начал спиральный расклад, выложив сначала центральную карту.

— Обелиск! — проскрипел Искарал и нервно заёрзал на стуле. — Я так и знал! Прошлое-настоящее-будущее, здесь, сейчас, тогда, затем…

— Худов дух! — выдохнул Маппо.

На стол легла вторая карта, её верхний край перекрыл правый нижний угол Обелиска.

— Узел Тени — Покровитель убийц, за! — Все последующие карты падали на стол быстро, одна за другой, Искарал Прыщ называл их, словно остальные были слепыми или невеждами: — Опонны, Брат вверху, судьба, что тащит, дурная удача, невезение, просчёт, неблагоприятные обстоятельства… Скипетр… Престол… Королева Высокого дома Жизни… Пряха Высокого дома Смерти… Солдат Высокого дома Света… Рыцарь Жизни, Каменщик Тьмы… — Затем последовала ещё дюжина карт, а после верховный жрец откинулся на спинку стула, глаза — узкие щёлки, рот — широко открыт. — Обновление, воскрешение, минуя врата Худа. Обновление… — Он посмотрел прямо в глаза Икарию. — Ты должен отправляться в путь. Скоро.

— Ещё один героический поиск? — спросил ягг так тихо, что у Маппо тревожно поднялись волоски на загривке.

— Да! Неужели ты не видишь, глупец?

— Чего именно? — прошептал Икарий.

Искарал Прыщ, который явно не понимал, что жизнь его висит на волоске, вскочил и картинно указал на расклад.

— Всё же у тебя перед носом, идиот! Так ясно, как только может сказать мой повелитель, Владыка Тени! Да как ты вообще столько прожил? — В ярости жрец вцепился в редкие космы седых волос у себя на голове и принялся дёргать их во все стороны. Он даже подпрыгивал на месте. — Обелиск! Ты что, не видишь? Каменщик, Пряха, Скипетр, Королевы и Рыцари, Короли и Шуты!

Икарий молниеносно перегнулся через стол и обеими руками ухватил жреца за шею, поднял в воздух и потащил к себе по столешнице. Искарал Прыщ захрипел, выпучил глаза и слабо засучил ногами.

— Друг мой, — заговорил Маппо, который боялся, что придётся вмешаться, и пытался оторвать руки Икария от горла жертвы, прежде чем случилось непоправимое.

Ягг отбросил старика прочь, ему явно самому было не по себе от этой вспышки гнева. Икарий глубоко вздохнул.

— Говори яснее, жрец, — спокойно произнёс он.

Искарал Прыщ ещё немного покорчился на столе, сбрасывая на пол деревянные карты, затем притих. Поднял на Икария широко раскрытые и полные слёз глаза.

— Ты должен выступать в путь, — прохрипел он. — В Священную пустыню.

— Почему?

— «Почему»? «Почему»?! Ша’ик мертва!

— Приходится признать, — медленно проговорил Маппо, — что неумение отвечать — это у него в крови, наследственное. Не может просто, как водой дышать.

Оба сидели в прихожей, где поселили трелля. Искарал Прыщ исчез через несколько минут после того, как провозгласил свою весть, а Слугу друзья не видели с самого возвращения из зала с рыбацкой лодкой.

Икарий кивал.

— Он говорил о воскрешении. Это следует обдумать, потому что внезапная смерть Ша’ик идёт вразрез со всеми пророчествами, если только «обновление» не означает возвращение из врат Худа.

— А Искарал Прыщ ждёт, что мы явимся на это перерождение? Как легко он нас впутал в свою безумную паутину. Лично я рад, что ведьма умерла, надеюсь, на том свете она и останется. Восстания — это всегда кровь. Если её смерть оттолкнёт страну, которая уже стоит на грани мятежа, то вмешиваясь, мы подвергнем себя большой опасности.

— Ты боишься гнева богов?

— Я боюсь, как бы нас подспудно не использовали, Икарий, — они сами или их слуги. Кровь и хаос — вино и мясо для богов. Ну, для большинства из них, по крайней мере. Особенно для тех, что любят вмешиваться в дела смертных. Я ничем не хочу им помогать.

— Я тоже, друг мой, — сказал ягг, со вздохом поднимаясь со стула. — Тем не менее я бы хотел увидеть подобное воскрешение. Каким обманом возможно вырвать душу из лап Худа? Все ритуалы воскрешения, о каких я только слышал, неизбежно имели чудовищную цену. Даже если Худ и отпускает душу, он всегда обставляет дело так, чтобы выиграть при обмене.

Маппо прикрыл глаза и наморщил широкий, покрытый шрамами лоб. Друг мой, что мы здесь делаем? Я вижу твоё отчаяние, ты готов пойти любой тропой в надежде обрести откровение. Если бы я мог говорить с тобой открыто, я бы предостерёг тебя от поисков истины.

— Это древняя страна, — тихо проговорил трелль. — Мы даже гадать не можем, какие силы вкладывались в камень, песок и землю. Поколение за поколением. — Он встревоженно поднял глаза. — Всякий раз, когда мы ходили по окраинам Рараку, Икарий, я чувствовал, будто мы шагаем по тоненькой нити паутины, которая тянется от горизонта до горизонта. Древний мир лишь дремлет, и я чувствую, как он беспокойно ворочается во сне — сейчас сильней, чем прежде.

Не буди эту землю, друг мой, иначе она пробудит тебя.

— Что ж, — сказал Икарий после долгого размышления, — я отправлюсь туда в любом случае. Пойдёшь ли ты со мной, Маппо Трелль?

Не отрывая глаз от каменных плит пола, Маппо медленно кивнул.

Стена песка поднималась до самого охряного свода неба. Где-то внутри этого яростного, безумного вихря скрывалась Священная пустыня Рараку. Скрипач, Крокус и Апсалар сидели на взмыленных лошадях у начала тропы, которая вела вниз по склону холма и уходила в пустыню. В тысяче шагов впереди мир попросту исчезал.

До них доносился слабый, шипящий рёв.

— Я так понимаю, — тихо проговорил Крокус, — это не самая обычная песчаная буря.

Он пребывал в дурном расположении духа с самого утра, когда, проснувшись, обнаружил, что Моби опять исчез. В зверьке явно пробудились дикие инстинкты, и Скрипач сомневался, что они снова его увидят.