Array Array - Звездные Войны Республиканские Коммандо Книга 4 Приказ 66

— Не могу его винить. — заметил Джусик. — Он знает что ЭРКи не получат мирной отставки, и когда с тобой обходятся подобным образом — трудно довериться джедаю.

— И все будут относиться к тебе так же? — спросил Фай. Это его больше чем сердило — это оскорбляло его. Джусик был его приятелем, его братом, таким же близким ему, как Ордо или братья по команде. Они делили потери и победы, и когда Фай больше всего нуждался в нем — Джусик без лишних слов оказывался рядом. — Все будут шипеть на тебя за то, что ты был джедаем? Я этого не потерплю. Это нечестно.

— О, они ко мне привыкнут. — Джусик весело толкнул Фая и изобразил ухмылку, но он играл, и Фай понимал это. — И это в конце концов всего лишь Сулл. ЭРКИ все упертые. А'ден говорил, что на последней встрече он был готов стучать Суллу по голове. И он же укусил Дара.

Фай вспомнил про Гафтикар. Дарман и Атин поймали Сулла когда тот дезертировал, и тот вцепился зубами Дару в руку. Было грязно.

— Да, и у него теперь киборреанское бешенство.

— О, а вот и слово, которое месяц назад ты не мог выговорить. — Джусик поднялся и начал прохаживаться рядом. — Не успеешь оглянуться, как мы вернем тебе прежнюю форму, нер вод. Идем. Домой.

Джусик что–то фальшиво насвистывал себе под нос, одной рукой он держал шлем, другой теребил рукоять светового меча, и для всего мира он выглядел всего лишь еще одним беззаботно прогуливающимся Мэндо. Но Фай знал, что ему здесь будет непросто. Он не был кореллианцем или тогорианцем, он не принадлежал к любой из тысяч рас, которую мандалориане приняли бы без звука; он был джедаем, а история отношений мэндо'аде и джедаев была не лучшей. А теперь здесь было еще и небольшая, но растущая группа сердитых клонов, которые считали что в их бедах следует винить джедаев.

Это обещало быть суровой проверкой для традиционной мандалорианской терпимости — син ветин, девственное снежное поле, право перейти которое, чтобы стать мандалорианином, получал любой, оставивший свое прошлое позади.

Фай был научен осторожности. Ты не можешь полагаться на удачу; ты должен знать, кто прикрывает твою спину. И он знал, что он должен прикрывать Джусику спину до конца своей жизни.

Джусик собрал его заново. И это было самое меньшее, что Фай мог для него сделать.

«Итак… мы строим для Республики еще больше кораблей, куда больше кораблей, чем у них в действительности есть экипажей. А брони… сколько? Я что, где–то не заметил десятичную точку? И я хочу заметить, что этот заказ даже больше чем тот, который двенадцать лет назад разместила Камино. Никому это не кажется странным? И сколько долбаных лет нам придется держать его на складах на этот раз?

«Омега», наблюдательный пост, Хаурджаб, 938 дней после Геонозиса.

Когда из–под твоих ног уходит подбитый десантный катер — обычно этого хватает любому, чтобы всерьез подумать о жизни. Но мятежников–мауджаси это даже не задержало.

Дарман поднялся на ноги, стирая гидравлическую жидкость с визора и ожидая увидеть рухнувший транспорт и разбросанные куски тел. Все верно, десантный катер превратился в рухлядь, кругом горело и были раскиданы куски металла, но мауджаси… они, сражаясь с песчаной бурей, как раз лезли из десантного отсека.

Дарман пригнулся, прикрываясь стеной и начал стрелять. Он ничего не видел. Все что он мог — это полагаться на сенсоры ВИДа, чувствующие разность температур и металлические детали в оружии мятежников.

— Дар! Ат'ика! — Это был Найнер. Дарман слышал его, но не мог увидеть. — Ложись!

Синий бластерный огонь прорезал крутящуюся желтую муть; в ответ плюнуло алыми и белыми разрядами. Мятежники залегли за древними булыжниками рухнувшей стены.

— Шаб! Серж, ты где?

— Я тебя вижу, Дар. Ты слева от меня, восемь метров.

Изображение на ВИДе дрожало. Это было похоже на кодированный канал ГолоНета, где ничего нельзя понять по размытым очертаниям.

— Понял, серж.

Вскрикнул Корр. Дарман не мог понять — ранен ли он, несмотря на то, что улучшенные биодатчики в их костюмах передавали их физическое состояние. Когда ты занят перестрелкой, дурацкие показатели оказываются в самом неудобном месте на ВИДе. С каждым днем он все больше ненавидел Республиканское Снабжение.

— Кор'ика, ты в порядке?

— Угу.

— Шабуир. — Корр хэкнул, словно ударив кого–то. — Ат'ика, слева, я видел одного в…

Дарман разогнулся, чтобы выстрелить бронебойным зарядом, но бластерный разряд ударил его в грудь, словно кулак, и на секунду выбил из него дух. Отдышавшись, он выпустил примерно в том направлении две гранаты. Он пригнулся; послышалась ругань Атина. Что–то ударило его, сильно, и с Дармана слетел песок. За этим наступил момент относительной тишины — визг ветра, но ни выстрелов ни криков — и он думал что ему удалось накрыть мятежников, до тех пор, пока что–то не ударило его в спину, так, что ему показалось, будто на него рухнули остатки стены. Стрельба началась снова.

Когда Дарман перекатился на спину, со слезящимися от боли глазами — над ним уже наклонялся мауджаси, и его лицо внезапно оказалось очень близким и четким. Его бластер смотрел Дарману прямо в лицо. Без раздумий и слов Дарман выщелкнул виброклинок и ударил, вгоняя ему в бедро лезвие с такой силой, что вновь откидываясь назад он несколько мгновений не мог его выдернуть. Мятежник не орал, он скорее взвизгнул от удивления. Адреналин отличное обезболивающее. Но он не останавливает фонтан бьющий из артерии, и мгновенно все вокруг оказалось в крови.

«Она не моя, она не моя, она не моя…»

Только это и имело значение. Дарман вскочил и пробежал несколько метров туда, где должны были собраться Найнер и остальные. Ветер все еще хлестал по броне, как дробеструйка, но песка, похоже, становилось меньше и он начинал лучше различать силуэты и вспышки огня.

«Сколько мятежников–мауджаси можно впихнуть в десантный катер?»

Куда больше, чем думал Дарман. Гораздо больше.

— Шаб, и что им неймется. — прошипел Атин.

Судя по граду белых и алых энергетических стрел, которые приветствовали его, тут было двадцать–двадцать пять все еще активных чакааров, и теперь это были уже не лучшие шансы. Он непрерывно отвечал огнем на огонь, и одна часть рассудка говорила ему, что как только он перестанет это делать — он умрет, а другая предупреждала его, что так у него очень быстро кончатся боеприпасы. Мауджаси уже почти взяли верх над «Омегой». Это было здорово похоже на окопную войну. Их разделяло уже не больше десятка метров, а из укрытий были только груды камней и огрызки стен.