Дэн Симмонс - Илион

Бездумно поворачиваюсь, смахиваю назойливый пот и опускаю взор. Елена. Грязная, платье в крови, волосы спутаны. В жизни не видел женщины прекраснее. Она прижимается к моей груди, и я заключаю ее в объятия. Елена поспешно отстраняется:

– Ты сильно ранен?

– Что?

– Порезы серьезные?

– Да я вообще не…

Красавица проводит рукой по моей щеке. Ладонь окрашивается в алый цвет. Осторожно касаюсь виска и края волос: так и есть, глубокие раны. Оказывается, я утирал вовсе не пот.

– Ладно, ерунда, – указываю на дымящиеся руины. – Гектор и Андромаха?..

– Их не было здесь, Хок-эн-беа-уиии, – кричит Елена сквозь шум бомбежки. – Приамид отослал семью в подземелье храма Афины. Там безопасно.

Ну, еще бы. В дыму и гари я отчетливо вижу высокую крышу святилища. Не станут же боги ровнять с землей собственные храмы. Себялюбие, будь оно проклято, не позволит!

– Феано мертва, – сообщает дочь Леды. – Лаодика тоже.

Беспомощно повторяю имена. Жрица Афины – та, что прижимала холодное лезвие к моим яичкам считанные часы тому назад. И дочь Приама. Две троянки из пяти, которых я знал. А война только началась…

И вдруг я подскакиваю будто ужаленный.

Что-то не так.

Взрывы умолкли.

Солдаты и простые горожане кричат и показывают пальцами в небо. Четыре колесницы-истребителя куда-то сгинули, последняя – думаю, Аресова – стремительно удаляется на север и тоже исчезает из виду, квитируется обратно на Олимп. Я устало осматриваюсь. Обрушенные дома, дымящиеся воронки, трупы на улицах… И это все после обстрела из лука? Что же будет дальше? Биологическая атака? Аполлон (который, наверное, плавает сейчас в целебном баке) давно прославился умением насылать на людей губительную заразу.

Нащупываю медальон на шее.

– Где Гектор? Мне нужно его найти.

– Покинул город через Скейские врата, – отвечает Елена. – Вместе с Парисом, Энеем и Деифобом, своим братом. Сказал, что должен отыскать Ахилла, прежде чем сердца воинов совершенно ослабеют.

– Он мне нужен, – повторяю я, озираясь на главные ворота.

Женщина разворачивает меня за плечи:

– Хок-эн-беа-уиии…

Наши лица сближаются, и мы сливаемся в поцелуе посреди хаоса и воплей. Но вот ее губы оставляют мои. Я растерянно моргаю, продолжая тянуться к Елене.

– Хок-эн-беа-уиии… Если умрешь, покинь этот мир по-человечески.

Она уходит вниз по улице, не оборачиваясь.

Собирателя бабочек почти не удивило, что голограмма умеет ходить. Взяв посох, Просперо подошел к прозрачной стене купола и запрокинул голову к звездам. Молочный свет ясно подчеркнул каждую морщину на впалых щеках и дряблой шее. Седина, борозды на лице, гадкие бородавки… Молодого мужчину коробило при виде этих ужасных проявлений возраста. Неужели когда-нибудь все люди будут выглядеть вот так же? Друзья Даэмана, он сам, даже мама ? Что за кошмарный сон!

Однако тут горожанину вспомнился лазарет с его резервуарами, клубками синих червей и обеденным столом Калибана.

Не лучше ли прикончить монстра, оставив лазарет в покое?

Нет, внезапно осознал мужчина, измученный голодом и усталостью. Как ни крути, место это мерзкое. Человечество столетиями верило в Пять Двадцаток, а главное – в нескончаемую беззаботную жизнь с «постами» здесь, на кольцах. И что же ждет людей в действительности? Перед глазами встали серые, наполовину съеденные мумии, плавающие в зловонном разреженном воздухе; кузен Ады не удержался от горькой усмешки.

– В чем дело? – повернулся к нему Просперо.

– Да так… – процедил дамский любимец; ему хотелось не то плакать, не то разбить что-нибудь, причем второй вариант привлекал сильнее.

– Как мы сможем уничтожить лазарет? – спросил Харман. Рослого мужчину бил мелкий озноб, его загорелое лицо побледнело словно мел и покрылось липким потом.

– И правда, как? – Старец оперся на посох, переводя взгляд с одного пришельца на другого. – Может, вы привезли с собой иное оружие, кроме игрушечного пистолетика Сейви?

– Не догадались, – потупился девяностодевятилетний.

– Здесь его тоже нет. Постлюди всегда держались подальше от любой опасности. Даже простых орудий труда у них не было: всю работу выполняли сервиторы.

– Которые вкалывают до сих пор, – вставил Даэман.

– Только в лазарете, – проронил маг и медленно двинулся к панели управления. – Кстати, вы подумали, что будет со многими сотнями людей, которые прямо сейчас, ни о чем не подозревая, плавают в целебных емкостях?

– Боже, – прошептал Харман.

Молодой путешественник в смущении провел ладонью по колючей щеке; почему-то новое чувство его порадовало.

– Ладно, – решился он. – Если мы не можем факсовать через порталы в баках, то уж больных-то возвратить несложно?

– Пожалуй, – согласился Просперо. – Надо лишь убедить сервиторов. Или захватить управление факсами в свои руки. Остается только одна загвоздка.

– Какая? – Впрочем, Даэман и сам уже понял.

Старец мрачно улыбнулся ему и кивнул:

– Легко отправить назад тех, кто едва прибыл. И тех, чье исцеление завершено. А вот сотни других, недолеченных… – Он выразительно умолк.

– Что же делать? – вскинулся Харман. – Пока поправятся одни, резервуары заполнятся другими.

Кузен Ады озадаченно нахмурился.

– Если, по совету Просперо, мы перехватим управление, то придумаем, как отключить входы. Пусть порталы работают лишь на выход. Исцеление длится недолго, я же помню. Сутки для именинника, двое для серьезно пострадавших – например, для съеденных динозаврами.

– Ну, от этого тебя точно не лечили, – возразил маг. – Погибших людей собирают заново из органических останков, памяти ДНК и данных, сохранившихся в сети факсов. Однако ты прав, лечение не затягивается дольше сорока восьми часов.

– Вот видите?

Собиратель бабочек торжествующе посмотрел на друга.

– Это если нам удастся прибрать к рукам лазарет, – усомнился тот.

Старец положил желтые высохшие пальцы на спинку резного кресла.

– Помочь не помогу, однако информацией поделюсь. Объясню вам, как действуют порталы.

– А почему бы не перепрограммировать сервиторов, чтобы они и нас переслали на Землю? – упрямо сказал Харман, которого явно тревожила мысль о самостоятельном перелете.

– Это невозможно, – изрек хозяин. – Вам придется либо избавиться от них, либо вывести из строя. К счастью, машины не рассчитаны на столкновение с врагами.

– Мы тоже, – хохотнул девяностодевятилетний искатель приключений.

Призрак вышел из-за кресла.

– О нет, – прошептал он. – Вы-то как раз рассчитаны . Будь человек хоть трижды цивилизован, разбудить старую программу в нем ничего не стоит.

Мужчины переглянулись, и больной Харман опять содрогнулся.