Дэн Симмонс - Илион

Когда корабль взметнулся над Ио и попал в трубу потока, Манмута оглушили мощный свист и шипение, которые издавала планета, пробиваясь сквозь плазматор или, если на то пошло, пожирая собственный хвост. Экватор опоясывали широкие ленты рассеявшихся электронов; хозяину «Смуглой леди» пришлось заглушить деци– и километровый радиогром, который издавала труба потока. Пространство Галилеи походило на гигантскую домну электромагнитной активности и проникающего излучения. В глубинах океана виртуальные уши маленького европейца улавливали этот фоновой шум изо дня в день, однако совсем другое дело перенестись из тора в трубу потока в непосредственной близи от планеты! Мощные каскады истерзанных электронов пронзительно визжали вокруг обшивки, словно духи мертвых, умоляющие впустить их в осажденный дом. Манмут нашел новые ощущения не слишком приятными.

Но вот корабль оказался внутри трубы потока, и Корос III прокричал: «Держись!!!» – прежде чем все звуковые сигналы не потонули в грохочущем урагане.

Плазматор Ио – это колоссальный бублик из заряженных частиц, густо перемешанных в шлейфе из серного диоксида, сульфида водорода, а также прочих газов, оставленных свирепым спутником – родиной Орфу – далеко позади и затем вновь скопившихся вместе. Стремительно пролетая орбиту за 1,77 дня, рассекая магнитное поле газового гиганта и постоянно врезаясь в собственный плазматор, Ио создает между собой и планетой сильнейший электрический поток в виде двурогого цилиндра невероятно сконцентрированных магнитных волн, получившего название трубы потока. «Трубка» соединяет полюса Юпитера, вызывая там необычайно красивые полярные сияния, в то время как ее ответвления постоянно производят более двух триллионов ватт энергии.

Десятки лет назад Консорциум Пяти Лун решил, что это неслыханная и неоправданная растрата.

Манмут проводил взглядом блистающий северный полюс Ио.

Несметные вулканы – особенно выделялся среди них экваториальный Прометей – выбрасывали стосорокаметровые фонтаны серы; чудилось, что рябой и свирепый спутник стреляет по беглецам, предупреждая их вернуться, пока не…

Поздно. Космическая посудина уже достигла точки невозвращения.

Общая видеолиния показала, как управляемые Ри По навигационные скобы аккуратно вошли в трубу потока и выровнялись по «ножницам». Юпитер мчался к судну, заполняя собой все экраны, точно испещренная полосками стена.

Физические лезвия «ножниц» – этого раздвоенного, вращающегося ускорителя магнитных волн, встроенного в естественный ускоритель частиц в трубе потока Ио, – имели длину восемь тысяч километров, то есть занимали небольшой отрезок миллионокилометровой дуги, соединяющей северный полюс Ио с северным полюсом Юпитера.

При этом «лезвия» могли двигаться.

– И угловой момент бывает величественным зрелищем, мой маленький друг, – пошутил Орфу.

Судно, укрывшее в своих недрах любимую подлодку Манмута, достигло трубы потока на скорости каких-то двадцати четырех километров в секунду, что составило менее восьмидесяти шести тысяч километров в час. Подобными темпами корабль добрался бы до Марса многие световые годы спустя; к счастью, путешественники не собирались сохранять «черепаший шаг».

Грохот, судороги, пощелкивание – посудина влетела в поле трубы потока, очутилась на острие «ножниц», выровнялась по верхнему «лезвию» и понеслась сквозь кольца пятикилометрового диаметра – сферу действия сверхпроводящего диполярного ускорителя. Как только корабль оказался в первом витке – ни дать ни взять корявый крокетный мячик, минующий первые воротца из тысячи, – «лезвия» начали распахиваться с дифференциальной угловой скоростью, которая приближалась к световой, а теоретически даже превышала ее. Путешественники совершили мгновенный прыжок с одного острия на другое, задействовав столько энергии, сколько успели захватить «ножницы».

Судно – и все, что в нем находилось, – перескочило с нулевой гравитации до трех тысяч g за две и шесть десятых секунды.

В один миг планета рванулась навстречу, осталась позади и ухнула далеко вниз. Манмут замедлил изображение на своих мониторах, дабы серьезнее осознать расставание.

– Йуу-хууу! – проорал Орфу, закрепленный на внешнем корпусе.

Подлодка и корабль заскрипели, застонали, захныкали от безумного напряжения, которое обрушилось на них, но прочные материалы и конструкция аппаратов, а тем более самих моравеков, выдержали испытание с честью. «Смуглая леди», например, плавая подо льдами Европы, спокойно переносила давление в миллионы килограммов на кубический сантиметр.

– Вот дерьмо! – Манмут по привычке обращался к давнему другу, однако нечаянно передал ругательство по общему лучу.

– Это точно, – поддакнул Ри По.

Бурлящие полярные огни Юпитера – ослепительный овал сияния на севере планеты – в последний раз ярко полыхнули внизу и пропали за кормой.

Ганимед, еще секунды назад находившийся за миллион километров от корабля, промелькнул и тоже затерялся вдали.

– Урук Сулкус, – произнес на общей линии Корос III, и Манмуту почудилось, будто он сглотнул или выругался. Потом европеец уловил необычайно теплую нотку в бесстрастном голосе товарища и понял: капитан попрощался с неким клочком земли на грязном, исцарапанном снежке родной планеты, пронесшейся мимо.

Крохотный спутник по имени Гималия – ни один из путешественников ни разу не побывал там и вряд ли жалел об этом – просвистел ошпаренным светлячком.

– Покидаем фронт головной ударной волны, – промолвил Ри По с каллистянским акцентом. – Вот и высунули носы за край своей тарелки. Некоторые из нас – даже впервые.

Манмут обратил внимание на экраны. По данным Ри По, судно удалилось от Юпитера на расстояние пятидесяти трех диаметров планеты и продолжало набирать быстроту. Европеец заглянул в разделы памяти, которыми никогда прежде не пользовался. Выяснив, что радиус этого крупнейшего в Солнечной системе небесного тела имеет длину семьдесят одну тысячу километров, хозяин «Смуглой леди» наконец получил представление о скорости полета. Маленький моравек смутно припоминал: солнечное тяготение должно подцепить их и перекинуть на противоположную сторону светила, к цели поездки; впрочем, вопросы навигации не волновали Манмута. Его работа начнется позже, в марсианском океане, и не составит ни малейших трудностей. Яркое солнце, теплый климат, небольшие глубины, о давлении не стоит и говорить, ночью можно ориентироваться по звездам, днем – по геопозиционирующим сателлитам, которые будут специально выпущены на орбиту, почти никакой радиации по сравнению с поверхностью Европы… Кракенов нет. Льда нет. Даже льда! Как-то слишком все просто.