Дэн Симмонс - Илион

– Форо – кого? – не понял Даэман.

– Фороракосов. Кошмар-птиц. Эти доморощенные гении как-то не учли одного: твари были главными хищниками континента, по крайней мере до прихода саблезубых тигров из Северной Америки, когда спал уровень моря и стало возможно пешком перемещаться между материками. Вы-то, поди, и не знали, что Панамский перешеек снова ушел под воду? Что земли опять разделились? – Она грозно повела вокруг пьяными глазами, хотя и явно отдавала себе отчет, с какими невежами имеет дело.

Харман отпил еще вина.

– Я вот думаю, стоит ли спрашивать, кто такие саблезубые тигры?

Венчая Жидовка пожала плечами:

– Здоровые, мать их, кошки с громадными, мать их, саблезубыми челюстями. Полакомятся кошмар-птичкой – и скажи спасибо, если кости выплюнут. Придурки ученые решили возродить этих хищников тоже. Только догадайтесь где? В Индии! Кто-нибудь здесь имеет представление, где она находится… в смысле, находилась… то бишь должна находиться? Нет? Когда постлюди отделили ее от Азии, получился большой, провалиться бы ему, архипелаг.

Пятерка молча смотрела на старуху.

– Благодарю за напоминание, – нарушил тишину Одиссей, подошел к стойке и поставил на стол огромную тарелку. – Следующее блюдо у нас – кошмар-птица. Давно мечтаю попробовать, да все руки не доходили. Кто еще хочет?

Все, кроме Даэмана и Сейви, изъявили согласие. Разлили по бокалам еще один кувшин вина. Снаружи яростно бушевала гроза, ослепительные зигзаги прочерчивали тьму вокруг моста, озаряя седловину и каменные развалины далеко внизу, а также тучи, клубящиеся вокруг зубчатых пиков.

Угостившись бледным птичьим мясом, Ада, Харман и Ханна обильно запили его водой и вином. Одиссей продолжал поглощать куски с короткого, кривого ножа.

– Это смахивает на… курятину, – произнесла наконец хозяйка Ардис-холла.

– Ага, – подтвердила ее юная подруга. – Точно, на курятину.

– Только с необычным вкусом, – вмешался недавний именинник. – Насыщенным и горьковатым.

– А по мне, так скорее на грифа. – Сын Лаэрта проглотил еще один ломоть и обнажил белые зубы. – В следующий раз надо будет взять побольше подливки.

В отличие от своих товарищей, Одиссей так и не притронулся к рису, удовольствовавшись мясом и вином. Разговоры сами собой затихли. За стенами неистовствовала ужасная гроза, молнии сверкали почти беспрерывно, заливая пузырь обеденной комнаты белоснежным сиянием. Ревущий ветер поминутно слабо раскачивал его, и во взглядах незваных гостей читалась плохо скрываемая тревога.

– Да ничего с нами не случится, – проворчала Сейви уже без прежней злости, как если бы недавняя вспышка помогла ей успокоиться. – Париглас не проводит электричество. И потом, пузырь намертво закреплен. Пока стоит мост – мы в полной безопасности. Хотя… – она отхлебнула вина и невесело усмехнулась, – строили-то его в незапамятные времена, так что ручаться не стану.

Когда худшая пора грозы миновала, Вечная Жидовка принялась разливать из древних стеклянных сосудов кофе и чай, а Ханна промолвила:

– Одиссей Ухр, ты обещал рассказать, как очутился здесь.

– Ты что же, хочешь выслушать все мои похождения с тех пор, когда мы с товарищами грабили священные холмы Пергама? – мягко осведомился тот.

– Угу.

– Хорошо. Но прежде, полагаю, Сейви Ухр должна обсудить с вами одно дело.

Друзья вопрошающе посмотрели на старуху.

– Да, мне нужна ваша помощь, – начала она. – Веками я не показывалась в вашем мире, там, где войниксы и прочие недоброжелатели только и выжидают… Однако наш друг Одиссей явился сюда не без причины. И наши цели совпадают. Поэтому прошу вас, возьмите его к себе и дайте возможность побеседовать с вашими друзьями.

Четверка переглянулась.

– А почему он просто не факсует, куда сам пожелает? – подал голос Даэман.

Вечная Жидовка мотнула головой:

– Сын Лаэрта, как и я, не может пользоваться факсами.

– Ерунда. Любой может…

Сейви вздохнула и вылила в бокал последние капли вина.

– Мальчик мой, знаешь ли ты, что такое факс?

Собиратель бабочек расхохотался:

– Еще бы! Это штука, которая помогает попасть туда, куда захочешь.

– Но тебе известно, как она работает? – не сдавалась старуха.

– Что значит «как»? – Молодой мужчина поразился ее назойливости. – Работает, и все тут. Вроде речки или сервиторов. Заходишь в один факс-портал, выходишь из другого.

Харман поднял широкую ладонь:

– Я, кажется, понял. Сейви Ухр имеет в виду принцип действия, почему так вообще получается?

– Я тоже иногда задумывалась, – вмешалась Ханна. – Правда. Можно построить печку и плавить в ней металл, это понятно. А вот как соорудить портал, который пересылает человека отсюда туда, и при этом даже не требуется… ходить?

Старуха рассмеялась:

– Этого и не происходит, милые мои. Ваши порталы никуда вас не отправляют. Они уничтожают вас. Разрывают атом за атомом. И даже те не путешествуют, а остаются на месте, ожидая другого «странника». Пользуясь факсами, люди не перемещаются. Вы умираете, а некая сила воссоздает вас где-нибудь еще.

Между тем Одиссей попивал вино, лениво глядя на убывающую грозу. Он явно скучал. Зато четверка уставилась на Сейви во все глаза.

– Но как же… – заикнулась Ада. – Это… Это…

– Безумие, – закончил за нее Даэман.

– Именно, – ухмыльнулась еврейка.

Харман прочистил горло и опустил на стол чашку с кофе.

– Погодите, если нас разрушают при каждом факсе, как получается, что, попадая на место, мы все помним? – Он показал свою правую руку. – Или вот этот шрам. Я получил его семь лет назад. Обычно такие мелочи легко исправляют в лазарете, где мы бываем каждую Двадцатку…

Он умолк, словно и сам догадался.

– Правильно, – кивнула Сейви. – Машины сохраняют ваши маленькие недостатки, ваши воспоминания и клеточное строение. Между узлами пересылается информация, а не вы. Каждые двадцать лет они освежают ваши стареющие тела, люди называют это «посетить лазарет». Однако задумайтесь, почему однажды обновление прекращается? Куда вы отправитесь на следующий день рождения, Харман Ухр?

Тот, к кому она обращалась, не ответил. Вместо него заговорил Даэман:

– На кольца, глупая старуха. Все туда возносятся на Пятой Двадцатке.

– Чтобы превратиться в постлюдей. – Вечная Жидовка с трудом сдержала ехидную ухмылку. – Взойти на небеса и сесть по правую руку от… неизвестно кого.

– Д-да, – неуверенно пролепетала Ханна.

– Нет, – отрезала Сейви. – Понятия не имею, куда после сотни деваются ваши данные, хранящиеся в логосфере. Одно знаю точно: не на кольца. У меня сильное подозрение, что их преспокойно стирают. Выбрасывают на свалку.

Уже во второй раз за день Ада была близка к обмороку. И все же именно она опомнилась прежде других: