Джон Холм - Крест и король

– Спасибо, Удд, – сказал он, – я об этом подумаю.

Шеф пошел искать Гудмунда Шведа. Тот пребывал в неожиданно хорошем настроении. Он потерял свой корабль, и над ним нависла самая что ни на есть реальная угроза голодной смерти. Но с другой стороны, добыча с «Журавля» оказалась просто изумительной. Рагнхильда, чтобы выплатить жалованье своим людям и обещанную награду тем, кто отомстит за нее, возила с собой половину унаследованных ею сокровищ, все это удалось достать со дна. Да и погибшие во время налета увеличили долю оставшихся в живых. Гудмунд приветствовал своего юного короля с улыбкой. Его называли Гудмунд Жадный. А мечтал он, чтобы его прозвали Гулл-Гудмунд, Гудмунд Золотой.

Улыбка исчезла, когда Шеф рассказал о предложении Удда.

– Да, это наверняка где-то там, – согласился Гудмунд. – Но я точно не знаю где. Вы, ребята, просто не понимаете. Швеция тянется на тысячу миль от края до края, от Скаане до Лаппмарки. Если Скаане относится к Швеции, – добавил он. – Сам-то я из Голланда, я настоящий швед. Но я думаю, сейчас мы так же далеко на севере, как и Ярнбераланд.

– С чего ты взял?

– По тому, как падают тени. Если измерить тени в полдень и знать, сколько дней прошло от солнцестояния, можно определить, как далеко на севере находишься. Это одно из знаний Пути, мне однажды рассказал об этом Скальдфинн, жрец Ньёрда.

– Значит, если мы пойдем отсюда точно на восток, мы придем в Швецию, в страну Ярнбераланд.

– Необязательно всю дорогу идти, – ответил Гудмунд. – Я слышал, что здесь в Киле, в срединной части, есть озера, и они тянутся на запад и на восток. Бранд мне говорил, что, когда финны с этой стороны нападают на тамошних финнов – их зовут квены, – они делают лодки из коры и плывут на них.

– Спасибо, Гудмунд, – сказал Шеф и двинулся дальше.

Бранд посмотрел с недоверием, когда Шеф изложил ему и Торвину, который так и сидел на прежнем месте, результаты своих расспросов.

– Не получится, – сказал он сухо.

– Почему?

– Лето уже кончается.

– Через месяц после солнцестояния?

Бранд вздохнул.

– Ты не понимаешь. В горах лето долгим не бывает. На берегу – другое дело, море на время задерживает приход снега и льда. Но ты сам подумай. Вспомни, что было в Гедебю, ты говорил, настоящая весна. Потом пришли в Каупанг, а там еще везде был лед. И сколько между ними расстояния? Триста миль на север? А досюда тебе еще шестьсот миль. Несколько миль от берега – а дальше я сам не заходил, даже гоняясь за финнами, – больше половины года земля лежит под снегом. А поднимешься выше, там еще хуже. На вершинах снег вообще никогда не тает.

– Значит, проблема в холоде. Но ведь Удд прав, по ту сторону гор лежит Ярнбераланд, может быть, всего милях в двухстах. Десять дней пути.

– Двадцать дней пути. И то если очень повезет. В плохие дни мне случалось здесь проходить всего мили три. Если ты не собьешься с дороги и не умрешь, пока будешь кружить и плутать.

– Однако, – вмешался Торвин, поглаживая бороду, – есть одно обстоятельство, о котором знают немногие. А именно, что Путь очень силен в Ярнбераланде. Естественно, ведь мы все кузнецы и ремесленники. А кузнецам нужно железо. Там есть жрецы Пути, они работают с людьми, которые добывают железо. Некоторые говорят, что там чуть ли не второе святилище. Вальгрим был против этого. Он говорил, что святилище должно быть только одно.

А во главе его сам Вальгрим, подумал Шеф. Ошибки Вальгрима в конце концов его доконали. Он оказался в лодке, которая возвращалась на «Журавль»; из тех, кто в ней плыл, остались в живых только двое. Бранд и молодой парень, который с тех пор, как его вытащили на берег, так и лежит, сжавшись в комочек и попискивая от страха. Рагнхильда тоже могла бы умереть там, сказал себе Шеф. Просто несчастный случай. Еще один из тех, что происходят вокруг него. Часть его удачи, сказал бы Олаф, Эльф Гейрстата, да и король Альфред тоже.

– Итак, если мы пересечем горы, – продолжал Шеф, – на другой их стороне мы даже сможем найти помощь.

– Но вы не сможете пересечь горы, – с раздражением повторил Бранд. – В горах полно финнов и…

– И Потаенного Народа, – договорил за него Шеф. – Спасибо, Бранд, – он встал и двинулся дальше, отбивая шаг своим копьем.

Решающие слова Шеф услышал от человека, имени которого не знал, от одного из моряков с «Журавля», который, потея под лучами бледного солнца, грузил вместе с другими пленными камни на волокушу, чтобы перевезти их в поселок и построить еще несколько хижин на зиму. Галогаландцы с некоторого удаления наблюдали за ними, сжимая в руках тюленьи гарпуны. Шеф, по-прежнему не зная, куда направить свои стопы, на минутку остановился понаблюдать за работающими.

Один из них оглянулся. Родственник Кормака, он заговорил с горечью:

– Сегодня мы надрываемся, а вы смотрите. Нас победили – но не люди, а киты! Такого два раза не бывает. В следующий раз вы не найдете себе защитников. Рогаландцы все равно тебя ищут, и род Рагнхильды выплатит награду за месть. И не забывай, что есть еще Рагнарссоны. Сигурд Змеиный Глаз заплатит за тебя не меньше Рагнхильды. Если пойдешь на юг, на кого-нибудь да наткнешься. Ты никогда больше не увидишь Англию, одноглазый. Чтобы пройти через то, что тебя ждет, нужно иметь железную шкуру. Как у Сигурда Фафнироубийцы. А ведь даже у него осталось уязвимое место!

Шеф смотрел задумчиво. Он знал историю о Сигурде, который убил дракона Фафнира, – часть ее он сам видел в своих видениях, видел чучело головы дракона. Еще он знал, что Сигурд был предан своей любовницей и убит ее мужем и родственниками, как только они обнаружили, что драконова кровь, сделавшая его неуязвимым, в одном месте не попала на кожу из-за приставшего листка и Сигурда можно поразить в это место на спине. У него, Шефа, тоже была сердитая любовница, хотя она уже умерла, как и ее муж. И ему тоже довелось убить дракона, если можно считать таковым Ивара Бескостного.

Сходство было до жути полное. И не приходилось спорить, что Северный Путь вдоль берегов Норвегии был единственным путем на юг, и перекрыть его было слишком легко.

– Я услышал твои слова, – ответил Шеф. – И благодарю тебя за предупреждение. Но сделал ты его по злобе. Если тебе больше нечего сказать, в следующий раз помалкивай, – он осторожно дотянулся и концом копья пощекотал сердитого викинга под самым адамовым яблоком.

Человек устроен странно. От страха начинается кровотечение из носа. Паралич лечат шоком, дряхлая старуха в годину беды встает с кровати и поднимает огромное бревно, придавившее ее сына. Родственник Кормака знал, что высказался слишком дерзко. Знал, что если одноглазый проткнет его своим копьем, жаловаться будет некому. Едва острие коснулось горла, его голосовые связки сковал страх. Скованными они и остались.