Джон Холм - Император и молот

Когда у неприятеля опять затрубили в трубы, набычившийся Бранд вышел к вершине лестничного марша. Ему было жарко и хотелось пить – враги давно перекрыли поток воды в акведуке. Бранд уже ничего не боялся.

Император стоял во главе своих отборных тяжеловооруженных пехотинцев. В первых рядах у германцев появились какие-то непонятные устройства.

– Это что ж у них такое? – спросил Бранд у Стеффи, взявшего в руки один из последних трех огненных снарядов.

– Я вижу, у них там навроде шланги, – сказал Стеффи. – Небось для воды. Какие-то водяные насосы. Наверное, чтобы тушить пламя.

И действительно, люди Бруно разыскали муниципальных пожарных и заставили их принести противопожарное оборудование.

– Эти штуки ни к чему, – крикнул Бранд по-норвежски. Он знал, что Бруно поймет его, тот выучил язык за время поисков Святого Копья. Бранд развернул Стеффи назад, легонько подтолкнул его.

– Эй, здоровяк, дай я поднимусь и подеремся, – крикнул Бруно.

– Я спущусь вниз.

– Если я тебя побью, твои люди сдадутся?

– Если ты победишь, спроси их сам. А если победа будет моя, я спрошу твоих.

Бруно подошел к подножию лестницы, а его германцы немного отступили, оставив свободное пространство в двадцать футов шириной.

Но не все взгляды были устремлены на ристалище. Наверху за парапетом шептались Квикка с Озмодом.

– Как ты думаешь, что случилось с хозяином?

– Он разбился! И они его захватили.

– Мертвого? Как считаешь?

– Пошмотрим, – ответил Квикка, по-прежнему шепелявя своим щербатым ртом. – Кто б там внизу ни победил, я намерен, как только стемнеет, скинуть со стены веревки – я приготовил из оснастки змея с полдюжины достаточно прочных – и мы все сможем спуститься. По крайней мере, все англичане. А потом прорвемся и будем искать государя.

– В чистом поле они нас порежут на кусочки. Арбалеты теперь бесполезны.

– С этими парнями то же самое, что с нами. Многие из них уже сыты по горло. Как ни крути, нас три сотни человек, разозлившихся и с ножами, – мы пройдем их насквозь. Направимся туда, где утром стояли эти проклятые машины, и посмотрим, кого сможем поймать.

– Я слышала вас, – вмешалась в их перешептывания Свандис. – Я тоже пойду.

Внизу раздался звон оружия.

Правильный поединок мечников обычно основан на ударах и отбивах, использовании меча и щита одновременно, на скорости реакции противников и силе их запястий. Бранд не собирался драться таким способом. Он бы тогда проиграл.

Сталь начала звенеть, когда император, без салюта и без предупреждения, проскочил через разделяющее соперников пространство и снизу ударил в незащищенный щитом бок. Бранд едва успел отбить клинок железным наконечником алебарды и тут же поднырнуть под немедленный удар обратной стороной меча. Затем он тоже пришел в движение, затанцевал на цыпочках, все время смещаясь вправо, подальше от меча императора и поближе к его щиту, над которым снова виднелся наконечник Святого Копья. После первого удара Бранд не пытался парировать клинок, только уклонялся, держался на расстоянии. На дальней дистанции у него было преимущество даже перед длинноруким и широкоплечим императором. Бранд потихоньку отступал, каждые несколько секунд делая выпад своим громоздким оружием. Когда император приготовился еще раз неожиданно прыгнуть на него, Бранд сам шагнул вперед и взмахнул алебардой. Он хлестнул двадцатифунтовым отточенным наконечником так, как мальчишка бьет хворостиной по головке чертополоха. Император принял всю силу удара на щит, отлетел в сторону, споткнулся, но выправился. Мгновенье он встревоженно глядел на внутреннюю сторону своего щита, где закреплялось Святое Копье. Оно было по-прежнему на месте, хотя теперь по нему текла кровь из рассеченной руки Бруно; так восемь столетий назад по нему текла кровь Спасителя.

– Теперь реликвия тебе не поможет, – прорычал Бранд, у которого заметно участилось дыхание. Двигался он все еще с легкостью, но, готовясь к новому удару, опустил алебарду на правое плечо.

– Богохульник! – воскликнул император и хотел кольнуть его в пах.

Бранд уклонился от прямого выпада, постарался рубануть противника в лицо и снова наткнулся на щит. Но щит императора уже принял два мощнейших удара, он был расколот и в двух местах пробит. Еще пара ударов, и Бруно останется без своей двойной защиты. Без щита и без своей реликвии. Левой рукой император отпустил лямку щита и попытался нащупать Копье, чтобы подхватить его, даже если щит развалится. Бранд заметил заминку и ринулся вперед, размахивая алебардой то от левого, то от правого плеча, то поверху, то понизу, так что массивное оружие только посвистывало в его медвежьих лапах. Теперь наступила очередь императора отскочить назад, его руки были высоко, а удар просвистел у самого живота. Бруно почти упирался в ряды своих воинов, и Бранд шагнул назад, насмехаясь над бегством императора и стараясь выманить его на открытое место.

И опять не все взгляды были обращены на поединок. Начинались короткие итальянские сумерки, и Ханд принялся за дело. Он тоже услышал перешептывания Озмода и Квикки. Ханд украдкой взял одну из приготовленных Квиккой веревок. Свандис, наблюдавшая за поединком в толпе сгрудившихся у парапета воинов, почувствовала руку на своем плече. Ханд поманил ее, и она молча ушла вместе с ним. В подступающей темноте они мягко прокрались на цыпочках, добрались до акведука, по которому отряд шел прошлой ночью. Он не охранялся, часовые ушли в другую сторону. Ханд махнул Свандис, чтобы встала на четвереньки. Малыш-лекарь начал торопливо спускаться по акведуку, укрывшись за его четырехфутовыми стенками. Через несколько ярдов Свандис спохватилась и шепнула:

– На другом конце будут часовые!

Ханд показал ей веревку:

– Мы переберемся через край, прежде чем акведук упрется в землю. Укроемся за опорой. Они нас не увидят. Лучшие люди императора сейчас вместе с ним по ту сторону стены.

Заходящее солнце мешало теперь обоим соперникам, но императору больше. Бранд стоял спиной к тому месту на западе, где солнце коснулось городских стен. Его руки и плечи были освещены, а туловище уже покрылось тенью. Иногда его удар скользил в тени, иногда сверкал на солнце, и от щита императора остались только щепки. Одна лямка оторвалась, даже Святое Копье болталось в зажиме. Но Бранд заметно устал, а император двигался так же быстро и ловко, как вначале. Зрители первое время молчали, тревожась за исход поединка, потом принялись возбужденно кричать на самых разных языках.

– Пользуйся своим щитом, Бранд!

– Коли острием, herra !

– Не останавливайся!

– Ударь его Копьем!

Эркенберт тоже считал, что приближается решающий момент. По его собственным представлениям, именно он предопределил исход событий в день уничтожения Королевского дуба в языческой Упсале, своевременно накинувшись на необъятное дерево с топором. Когда придет пора составлять его агиографию – описание жития святого, – хорошо бы, чтобы отыскалась деталь, подчеркивающая присутствие Эркенберта и при втором великом посрамлении язычников. Схватив знамя Грааля с алтаря, Эркенберт выскочил из толпы, поднял знамя и гаркнул во всю силу легких: