Алексей Григорьев - Ходок-3

Палач вновь поднял ладони. Новые темные гады открыли пасти и вонзили зубы в шеи аж десятка целей. На сегодняшний день больше атак за один раз Лепрекон создавать не мог. Могущества не хватало.

— Ничего. После продвижения по карьерной лестнице мне предоставят доступ к более редким ингредиентам, и я наконец-то преодолею первую ступень высшей сферы. Барт находился всего лишь на второй. А разница колоссальна, — уже равнодушно размышлял Лепрекон.

Он чувствовал, что жизнь в молодых телах угасает. Убийства всегда успокаивали его. Нервная система пришла в порядок. Эйфория улеглась. Теперь палатарь мыслил отстранённо и здраво. В принципе, как всегда.

Вдруг размеренное смертоубийство прервал решительный голос:

— Ты что, ирод, себе позволяешь на вверенной мне платформе?

Одновременно с этим поток воздуха налетел на гадюк и разорвал их связь со Скратом. Откат больно резанул грудь. Палатарь всмотрелся в осмелившегося перечить ему храбреца. Небольшого роста, с узкими плечами и поседевшей жиденькой бороденкой. Такие же пасма редких волос выбивались из под войлочной шапки. Могущества в нем не чувствовалось. И, тем не менее, мужичек не дрейфил.

*****

Корюшкин смотрел на творившееся зло. Он слышал, какими жестокими бывают члены Тёмного Ковена. Но видел воочию впервые.

— Эх, если пропадать, так с музыкой! Всю жизнь меня считали трусом и смеялись. Но я докажу, что не такой. Пусть об этом никто и не узнаёт. Главное, перед собой оправдаюсь, — подумал Сенька, по прозвищу Пук и потянулся к стихии.

Родная среда послушно откликнулась. Вокруг него закружились потоки воздуха. Незримые для других, они наполняли Семена силой.

— Больше! Мне нужно больше!! — упрямо сдвинул брови Корюшкин и продолжил наполнять источник.

Вскоре не такой и большой лимит нейтрального поля исчерпался. Но на морально волевых, Сенька не прекратил насыщаться. А когда уже не мог терпеть, то выплеснул накопленное наружу. К атаке мужчина присовокупил отчаяние безнадеги и жгучее желание спасти детвору. К удивлению потоки ветра развеяли пелену мрака вокруг ребят.

Атака удалась. Злость и ярость помогли. Плохо только, что грудь разрывало от боли. Семён перенапрягся. Центр стихий повредился. Требовался лекарь. Иначе грозило упасть на несколько ступеней вниз после такого истощения.

— Плевать, главное я прервал заклинание практика на целую сферу выше! — с гордостью подумал Корюшкин и нашел в себе силы обратиться к врагу с бравадой.

— Думаешь, что сможешь мне помешать!? Смотри, сейчас я довершу начатое дельце! — рассмеялся противник в ответ, а новые сгустки мрака ринулись на сжавшихся в страхе отроков.

Без слов, Сенька совершил свой самый храбрый поступок в жизни. Он кинулся под удар и преградил дорогу волне тьмы. На оставшиеся крохи энергии Семён поставил впереди себя воздушный щит.

— Я должен выдюжать любой ценой! Действие аномалии не вечно! — лишь подумал он перед сумасбродным поступком.

Щит не выдержал, лопнул. Многоголовая чёрная гидра налетела на Корюшкина. Но вошедший в раж оператор не чувствовал страха, поэтому выжил. Лишь упал на пол и поседел, как лунь. На то, чтобы отбить атаку, пошла собственная жизненная сила.

— Надо же, — раздался сквозь шум в ушах удивленный голос противника, — Такой недоносок и сподобился на что-то! Ну, ничего, сейчас мы это исправим.

Новые потоки змей поползли к рухнувшему на колени Сеньке.

— «Эх, все зря. Не уберёг ребятню», — с огорчением подумал Семен.

О своей судьбе он не переживал. Ввязавшись в безнадежную битву, Пук себя наперёд похоронил.

Мужчина приготовился к гибели, как вдруг перед ним выпрыгнул тот самый, недавно напустивший на него гнус, отрок. Только сейчас паренек преобразился. Глаза горели золотистым сиянием, а в руке полыхал такого же цвета клинок. Юноша взмахнул оружием, и гады лишились голов.

— Ещё один защитничек выискался? — скрипучий голос представителя Тёмного Ковена мог превращать воду в лед, — Вы только поглядите. Отбили по одной единственной атаке. Так первый при смерти, а второй едва на ногах стоит.

— Много болтаешь! — эхом донеслась до Семёна фраза пришедшего на подмогу паренька, а в небо с меча ударила ослепительная молния.

В пространстве словно лопнула струна. Окружавший платформу и небольшую площадь вокруг неё туман развеялся. В уши сразу ворвались тревожные гудки сирен. А в бахвала прилетел сноп света, который отшвырнул его прочь и протащил по земле. Дальше Сенька уже ничего не видел. Его взор затухал.

— Ты никакой не Пук! Ты настоящий герой! — как сквозь вату расслышал он слова выручившего всех юноши. От радости чувства обострились. Гул в голове унялся. Сознание стало чистым и ясным.

— Да, герой! — подтвердил еще и тот самый рыжий засранец, который насмехался над Корюшкиным.

Похвала и признание елеем пролились на Сенькину душу.

— «Помнится, такая ясность ума бывает прям перед смертью! — печально, но вместе с тем и счастливо, подумал Семён.

Источников силы он больше не ощущал. Ни развитого стихийного, ни слабого первоначал.

— «Ничего… Зато выручил всех … Без меня бы не справились…»- пришёл к удовлетворительному для себя выводу Корюшкин и умер.

Иные слова будят у каждого определенные образы, потому выбирайте их тщательно.

Совет опытного литературоведа.

В ярко освещённом необычным лиловым светом помещении было многолюдно. Различные люди сновали туда — сюда к стойке в дальнем конце зала и обратно. Деятели всех мастей суетились, создавая толчею и столпотворение возле массивной дубовой столешницы, за которой важно восседал дородный, усатый дядька.

В основном все посетители давно перешагнули рубеж тридцатилетия. На их фоне сильно выделялись двое парней. Тем не менее, оба ничуть не смущались. Один из них даже отвешивал оплеухи пытавшимся пролезть без очереди торопыгам.

Иные из получивших тумака и хотели бы возмутиться, но их настораживал вид одного из отроков. Обычный с виду юноша, одетый в затасканную одежду и с котомкой на плече, но вот временами в его глазах проскакивали то золотистого, то синего цвета молнии.

Именно данная странность и смущала люд. Заставляла бормотать проклятия, но убираться восвояси. Второй паренек вовсю пользовался данным моментом. Он злорадно ржал над такими бедолагами и тыкал в них пальцем. Огненно-рыжая шевелюра, такого же цвета брови, квадратное лицо и главное два поистине гигантских передних зуба с щербиной между ними делали его внешность запоминавшейся, хоть и несколько гротескной.

Наконец вереница просителей подошла к концу, и отроки добрались до вальяжно развалившегося в удобном кресле человека. Увидев юнцов, тот удивился. Глаза мужчины хищно прищурились, а ноздри гневно раздулись.