Филип Фармер - Врата мироздания

Уризен сыграл с ним злую шутку. Он устроил «врата» переместившие его лишь на другую планету, вращающуюся вокруг Аппирмадзума. Другие «врата» водного мира привели бы его в мир Уризена. Но могли доставить и сюда же. Теперь узнать об этом было невозможно.

Куда бы ни вел другой выход, было поздно что-либо изменить. Он беспомощно попался в западню отца, практическую западню, если смерть можно назвать практичной.

Вольф скользил пожалуй около двух миль, когда скат начал изгибаться кверху. Еще через полмили скорость замедлилась примерно до тридцати миль в час, хотя утверждать что-либо было трудно, поскольку имелись только косвенные данные. По правую сторону вдали виднелись причудливые деревья. Но не зная их высоты и расстояния до них, он не мог точно определить скорость скольжения.

Еще несколько минут спустя склон резко оборвался, и Вольф вылетел за край уступа не сдержав крика. Он падал в пропасть. Под ним в сорока-пятидесяти футах катила воды река. Противоположный берег был примерно в ста футах, образовывая отвесную стену из того же стекловидного материала, по которому он катился от самых «врат».

Вольф падал в каньон, дергая ногами и пытаясь сохранить вертикальное положение. До реки оказалось не так далеко, как он думал и, ударившись ногами, он погрузился в холодную воду. По инерции он ушел на глубину, потом выплыл. Течение быстро потащило его между стенами ущелья к изгибу. Перед тем как течение унесло его за изгиб реки, он успел заметить, что в воду упал еще один Властелин, третий взмыл над обрывом. Вскоре стены ущелья расступились и река расширилась, начались пороги, камни к счастью были ровные и гладкие — очевидно из того же стекловидного материала, поэтому он отделался несколькими ушибами. После порогов течение замедлилось. Вольф поплыл к берегу, полого поднимавшемуся из воды. Но выбраться из воды не смог, потому что все время соскальзывал по гладкой поверхности.

Не оставалось ничего другого, как плыть вдоль берега дальше и надеяться, что рано или поздно объявится место, где удастся выйти из воды. Одежда, нож, лук и лучемет тянули его вниз. Вольф понимал, что нужно избавиться от груза, но откладывал это до последнего. Все же усталость одолевала, и он бросил лук и колчан со стрелами, еще через некоторое время отстегнул пояс с кобурой и ножнами, а лучемет и нож засунул в брюки. Еще немного спустя освободился и от ножа.

Время от времени он оглядывался, различая вверх по течению восемь голов. Пока что все выжили, но если и дальше берега останутся неприступными, то всем будет конец.

Утонут пожалуй все, кроме может быть Теориона, который продержится в воде дольше любого из них, даже с одним полуотросшим ластом.

Именно тогда Вольфа осенило. Он поплыл против течения, пока не оказался рядом с Лувахом, Валой и Тармасом. Приблизившись, он крикнул им, чтобы они тоже плыли против течения, если хотят спастись.

Наконец появилась огромная маслянистая сине-черная туша Теориона, за ним следовали Аристон, Энион и Ринтрах. Больше всех похвалявшийся, однако вошедший во «врата» последним, был Паламброн. Лицо его было бледным, он тяжело дышал.

— Спаси меня, брат! — крикнул он. — Я больше не могу, я умираю.

— Побереги дыхание, — отозвался Вольф.

Он обратился к Теориону:

— Ты нам нужен, брат. Именно ты, некогда презираемый нами, можешь нам помочь. Без тебя мы все утонем.

Теорион ухмыльнулся, плывя против течения с легкостью.

— Чего ради вам помогать? — Ведь всем плевать на меня, вас тошнит от одного моего вида, не так ли?

— Ты никогда не был мне безразличен, — возразил Вольф. — Я никогда не говорил, что меня тошнит от твоего вида. Именно я настоял на том, чтобы ты отправился с нами. Потому что предвидел день, когда мы будем нуждаться в твоей помощи. Взгляни на свое тело: ты можешь сделать многое, что нам не под силу. По иронии судьбы Уризен, устроивший нам эту ловушку видно не учел того, что сам превратил тебя в морское чудовище, способное выжить при таких обстоятельствах. Поступив неразумно, он предоставил в твоем лице средство к спасению.

Учитывая ситуацию, речь была длинновата, и Вольф запыхался. Тем не менее, следовало похвалить Теориона, ведь тому ничего не стоит бросить их умирать, да еще посмеяться, когда они пойдут ко дну.

Теорион задумчиво произнес:

— Ты хочешь сказать, что Уризен перехитрил сам себя?

Вольф кивнул.

— И как же я могу спастись?

— В воде ты быстрый и сильный как тюлень. Ты можешь разогнаться так, что выскочишь на берег, и сможешь вытолкнуть на сушу одного за другим нас. Я знаю ты сумеешь это сделать.

Теорион хитро усмехнулся.

— Ради чего мне выталкивать вас в безопасное место?

— Если ты это не сделаешь, то останешься один в этом странном мире, — сказал Вольф. — Может ты и выживешь, но будешь одинок. Сомневаюсь, что здесь найдется хотя бы еще одна живая душа. Тебе не с кем будет перемолвиться словом. Кроме того нужно будет разыскать «врата», которые ведут из этого мира. Сможешь ли ты найти их один? Как только ты ступишь на землю, тебе понадобятся товарищи.

— К черту вас всех! — крикнул Теорион и, не добавив ни слова скрылся под водой.

— Теорион! — воскликнул Вольф.

Властелины принялись звать беглеца. Но тщетно они приподнимались над водой и оглядывали поверхность реки, с отчаянием поглядывая друг на друга. Тот не появлялся. На их лицах теперь не осталось и следа былого высокомерия.

Неожиданно Вала воскликнула и, всплеснув руками, исчезла под водой. Она скрылась так быстро, словно ее потащили вниз.

Прошло несколько секунд. Наконец на поверхности показалась маслянистая голова Теориона и мгновение спустя рыжие волосы Валы. Длинные пальцы брата запутались в ее волосах, голову сестры он поддерживал ногой.

— Скажи, что сожалеешь! Скажи, что я не отвратительная медуза! Скажи, что я красивый! Обещай любить меня, как ты любила на острове Паламброна!

Вала рванулась, оставив между пальцами Теориона темно-рыжие пряди, и воскликнула:

— Я убью тебя, жалкий прыщ! Я еще далека от смерти. Но даже если бы я умирала, то уж лучше это, чем лебезить перед тобой!

Глаза Теориона расширились. Шлепнув по воде ногами, он отплыл от Валы и повернулся к Вольфу.

— Вот видишь! Так чего ради мне спасать ее и кого-либо из вас? Все равно вы будете ненавидеть меня а я вас.

Паламброн завопил, яростно разбрызгивая воду:

— Спаси меня, Теорион! Я больше не могу! У меня нет сил! Я умираю!

— Помни, что я говорил об одиночестве, — тяжело дыша произнес Вольф.

Теорион усмехнулся и нырнул, а вскоре он уже толкал перед собой Паламброна, упершись головой в ягодицы брата, загребая воду ластами. Паламброн выскользнул из воды на стекловидный берег, на расстояние приблизительно равное двум его ростам. Там он остался лежать, дыша как загнанная лошадь. С одежды капала вода, изо рта стекала струйка слюны.