Майкл Муркок - Крепость Жемчужины

- Ну, тогда это огромная редкость! Знатные дамы и господа Кварцхасаата ценят редкости. А среди Шестерки есть любители, которые собирают такие вещи. Например, его честь владетель Унихт Шлура. У него даже есть доспехи илмиорской армии. И каждый из этих доспехов находится на мумифицированном теле настоящего воина. А у госпожи Талит есть коллекция из тысячи военных предметов - и все разные. Позволь мне, господин наемник, взять этот меч, и я найду покупателя. И тогда я поищу тебе твои травы.

- И тогда я поправлюсь, и ты сможешь выручить за меня хорошую цену, так? - Элрик забавлялся все больше.

На лице Аная появилось абсолютно невинное выражение.

- Нет-нет, господин. Тогда ты станешь сильным, и я ничего не смогу с тобой сделать. Я просто возьму с тебя комиссионные за твой первый договор.

Элрик чувствовал симпатию к мальчику. Он помолчал, собирая силы для следующих слов.

- Ты полагаешь, что я смогу найти работу здесь, в Кварцхасаате?

- Конечно же, - ухмыльнулся мальчик. - Ты сможешь стать телохранителем кого-нибудь из Шестерки или кого-нибудь из их приближенных. У тебя очень необычная внешность - возьмут сразу. Я ведь тебе уже говорил, что наши правители - жуткие интриганы и заговорщики.

- Это обнадеживает. - Элрик перевел дыхание. - Видимо, я смогу жить достойной и полной жизнью здесь, в Кварцхасаате. - Он попытался заглянуть в сверкающие глаза мальчика, но тот отвернул голову, и теперь солнечный свет падал только на часть его тела. - Но, судя по всему, травы, о которых я тебе говорил, растут только в далеком Кване, а это несколько дней пути у подножия Зубчатых Столбов. Я умру еще до того, как самый быстрый скороход пройдет половину пути до Квана. Ты пытаешься утешить меня, мальчик? Или у тебя менее благородные мотивы?

- Я сказал тебе, господин, где растут эти травы. Но может быть, кто-то уже собрал урожай в Кване и вернулся?

- Тебе известен такой аптекарь? Но сколько он попросит за столь ценное лекарство? И почему ты не сказал мне об этом раньше?

- Потому что раньше я об этом не знал. - Анай устроился в относительной прохладе у двери. - После нашего последнего разговора я навел справки. Я простой мальчик, мой господин, а не ученый и, уж конечно, пока еще не прорицатель. Но я умею скрыть свое невежество и подать его как знание. Я, может, и невежественный, мой добрый господин, но вовсе не глупый.

- Я разделяю это твое мнение о тебе, любезный Анай.

- Тогда я возьму меч и найду на него покупателя? - Он снова вышел на свет и протянул руку к мечу.

Элрик откинулся назад, покачал головой и улыбнулся.

- Я тоже, юный Анай, невежествен. Но в отличие от тебя я, похоже, еще и глуп.

- Знания дают силу, - сказал Анай. - А став сильным, я, может быть, попаду в окружение баронессы Нарфис. Я мог бы стать капитаном ее стражи. А может, и благородным!

- Я не сомневаюсь, настанет день и ты будешь гораздо больше, чем то или другое. - Элрик вдохнул застоявшийся воздух. Тело его затряслось, легкие словно обожгло огнем. - Поступай, как знаешь, хотя я и сомневаюсь, что Буревестник подчинится тебе.

- Так я могу попробовать?

- Попробуй. - Превозмогая боль, Элрик дергаными движениями переместился на край кровати и освободил от тряпья огромный меч.

Буревестник определенно являл собой неземное оружие. Испещренный рунами, сверкающий черный клинок его был украшен древней и тонкой резьбой - то таинственным и непонятным рисунком, то изображениями драконов и демонов, сошедшихся в схватке.

Мальчик открыл рот и отпрянул, словно жалея о том, что предложил такую сделку.

- Он живой?

Элрик смотрел на свой меч со смешанным чувством - отвращением и чем-то родственным чувственной любви.

- Некоторые сказали бы, что он наделен разумом и волей. Другие - что это демон в чужом обличье. Некоторые считают, что в нем обитают души всех смертных, преданных проклятию, и не находят оттуда выхода, как когда-то не нашел выхода огромный дракон, обитающий в другой рукояти - не в той, что сейчас на этом мече. - К собственной едва ощутимой досаде, он вдруг понял, что получает удовольствие от растущего изумления мальчика. - Разве тебе никогда раньше не приходилось видеть творение Хаоса, мастер Анай? Или того, кто обручен с подобной вещью? Возможно, ее раба? - Он окунул свою длинную белую руку в грязную воду и, поднеся ее ко рту, смочил губы. Его красные глаза поблескивали, как гаснущие угли. - Во время моих странствий я слышал разговоры о том, что этим мечом когда-то сражался сам Ариох - он рассекал им стены между мирами. Другие, умирая от удара этим мечом, называют его живым существом. Есть теория, которая утверждает, что он единственный представитель целого народа, живущий в нашем измерении. Но если он пожелает, то может призвать к себе миллионы братьев. Ты слышишь, как он говорит, мастер Анай? Понравится ли этот голос случайному покупателю на рынке, очарует ли его? - С бледных губ сорвался звук, который нельзя было назвать смехом, но в нем явно слышалась какая-то ирония отчаяния.

Анай поспешно вернулся на солнечный свет. Он откашлялся.

- Ты сказал, что у него есть имя?

- Я называл этот меч Буревестник, но народы Молодых королевств иногда называют его иначе - и не только меч, но и меня. Это имя Похититель Душ. Он и вправду выпил немало душ.

- Ты - похититель снов! - Анай не мог оторвать глаз от клинка. - Почему ты никому не служишь?

- Я не знаю условий и не знаю, кто наймет «похитителя снов». - Элрик посмотрел на мальчика в ожидании дальнейших объяснений.

Но взор мальчика был прикован к мечу.

- А мою душу он выпьет?

- Если я захочу. Чтобы в мою кровь вернулась жизнь, мне нужно только позволить Буревестнику убить тебя и, может, еще нескольких, и тогда он передаст мне свою энергию. И тогда я, несомненно, смог бы найти коня и уехать отсюда. Возможно, в Кван.

И теперь голос Черного Меча стал громче, словно тот одобрял слова Элрика.

- О, Гамек Идианит! - Анай поднялся на ноги, готовый, если будет нужно, улизнуть в любой момент. - Это похоже на легенду о стенах Масс'абуна. Говорят, что те, кто повинен в нашей изоляции, владели такими мечами. Да, у их вождей были точно такие мечи. Об этом рассказывают учителя в школах. Я ходил в школу. Ах, какие страшные истории! - Мальчик нахмурился.

Элрик испытал угрызения совести - не нужно было пугать парнишку.

- Мой юный Анай, я не принадлежу к тем, кто сохраняет свою жизнь за счет людей, не причинивших им никакого вреда. Частично поэтому я и попал в нынешнюю свою переделку. Ты спас мою жизнь, дитя. Я ни за что не убью тебя.

- О господин, ты человек опасный! - Мальчик в испуге сказал это на языке еще более древнем, чем мелнибонийский, и Элрик узнал его, поскольку изучал как подспорье в своих исследованиях.