Брайан Херберт - Битва за Коррин

Решимость Вориана не поколебалась и после того, как он узнал о живом щите «моста хретгиров». Сам факт, что машины решились на такой отчаянный шаг, говорил о том, что здесь они теряют все. Цена победы очень высока… но приемлема.

Возмущение Абульурда и его возражения стали большим разочарованием для Вориана. Абульурд лучше всех остальных понимал всю важность этого наступления — для Вориана и для всего человечества. Он должен был помогать своему верховному башару, а не мешать приказам своего прямого начальника и, больше того, друга.

Вориан ощущал внутри предательский холодок. Ксавьер в такой ситуации никогда не стал бы колебаться. Он бы принял единственно верное решение, сделал единственно возможный выбор.

Находившаяся в расположенном на безопасном расстоянии дипломатическом корабле Райна Батлер транслировала на весь флот свои молитвы, разрываясь между ненавистью к мыслящим машинам и желанием спасти чудесно вернувшуюся Серену Батлер и ее дитя-мученика. Вориан на секунду отвлекся, подумав о том, видит ли сама Райна парадокс в своих высказываниях. Если она действительно верит в то, что святая Серена явилась к ней в ее бредовых видениях, то как она может теперь верить в то, что Серена жива? В этом не было ни логики, ни смысла.

Флот возмездия вошел в пояс скрэмблерных полей, в зону их досягаемости.

— Приготовиться к атаке на противника. Офицерам артиллерии и комендорам по местам. Орудия зарядить. Стрелять только по моей команде. Мы ударим как огненный меч с небес.

В горле у Вориана пересохло, он попытался сглотнуть. Если он ошибся, и Омниус применит лазерное оружие, то первая линия атакующих кораблей через считанные секунды будет обращена в пар псевдоатомным взрывом.

— По мере приближения выбрать ключевые цели.

— Сэр, что делать, если на боевых кораблях находятся люди — заложники?

Вориан яростно повернулся и так посмотрел на заместителя по артиллерии, что тот подскочил с места от испуга.

— А что делать, если их там нет? Не думайте о них. Делайте свое дело, батор.

Голос его был лишен всяких интонаций. Как только «мост хретгиров» взорвется, ничто не сможет остановить яростный натиск кораблей Армии Человечества. В глубине души Вориану хотелось, чтобы это произошло скорее, чтобы можно было сосредоточиться на выполнении главной задачи.

Готовый отдать приказ, Атрейдес положил пальцы на сенсорную панель, чтобы набрать последовательность кода, разрешающего открывать огонь. Он хотел нанести вред мыслящим машинам, как они наносили вред человечеству на протяжении множества поколений.

Наконец вахтенный офицер доложил:

— Мы на нужной дистанции, верховный башар!

— Открыть огонь и начать бомбардировку. Превратим их в месиво!

Желая сделать первый выстрел лично, Вориан коснулся нужной клавиши, но выстрела не последовало. Он нажал еще раз, и снова ничего не произошло. Пушки молчали.

— Проклятие!

На командном пункте послышались тихие ругательства и тревожные голоса офицеров. По каналам связи слышались недоуменные возгласы.

— Сэр, вооружение не действует на всем флоте. Мы не можем сделать ни единого выстрела!

Офицеры штаба лихорадочно принялись выяснять причину отказа оружия, эфир наполнился встревоженными голосами. Когда же был дан ответ, то для Вориана это было хуже, чем если бы кто-то плеснул ему в лицо кислотой.

— Говорит Абульурд Харконнен, — раздался из динамиков громкий голос. — Для того чтобы предотвратить ненужное убийство миллионов невинных людей, я отключил пункт управления огнем от батарей на кораблях всего флота. Верховный башар

Атрейдес, мы должны, мы обязаны найти лучшее решение, чем это. Теперь у вас нет иного выбора, вам надо отступить.

— Приведите его ко мне, — рявкнул верховный башар. Офицеры военной полиции ринулись выполнять приказ. Вориан развернулся на стуле. — Приведите в порядок пушки!

— Мы ничего не можем сделать без кода доступа — а башар Харконнен изменил последовательность цифр кода.

— Теперь ясно, почему он выбрал имя Харконнен, — выпалил один из артиллерийских офицеров. — Он боится сражаться с машинами.

— Разговоры. — Вориан не стал продолжать эту тему. Он не понимал, как мог его протеже сделать это, зачем Абульурд поставил на карту жизнь всего флота, разрушив систему управления войсками в самый критический момент. — Попробуйте воспользоваться резервными системами, обойдите код, примените ручное управление, если ничего не выйдет. Наводку делайте на глаз. В противном случае открывайте люки и бомбите противника хоть камнями.

— Это займет несколько минут, верховный башар.

— Сэр, нам сохранять курс? — спросил штурман. — Мы уже почти у «моста».

Мысли Вориана путались, он был подавлен предательством, которое только что совершил Абульурд.

— Если мы замедлим движение, машины поймут, что у нас что-то неладно.

— Мы не смеем колебаться! — крикнул один из солдат-культистов. — Эти демоны подумают, что мы потеряли решимость в достижении нашей святой цели.

Вориан был уверен, что Омниус не станет думать о таких вещах.

— Вероятнее всего они заподозрят, что у нас технические неполадки, поломка. — Голос его скрежетнул металлом. — Продолжать наступление с прежней скоростью. Нам все равно надо наступать, пусть даже и большей ценой.

Ему потребуется всего несколько минут, чтобы вытрясти из Абульурда коды доступа и снова включить пульт управления огнем. Может быть, они еще успеют все сделать вовремя.

Абульурда Харконнена нашли без труда, и он не оказал сопротивления. На самом деле у него был даже гордый вид, когда офицеры втащили его на командный пункт. При Абульурде не было личного оружия; мрачным взглядом отстраненный башар словно стилетом уколол Вориана. На кителе Харконнена не было знаков различия.

Пылая холодной яростью, Вориан Атрейдес шагнул навстречу Абульурду.

— Что ты сделал? Ради Бога и святой Серены, скажи мне, что ты сделал?

Абульурд посмотрел на Вориана еще раз, словно надеясь на понимание.

— Я уберег вас от ужасной ошибки и спас миллионы жизней. Вориан схватил Абульурда за отвороты кителя.

— Ты глупец! Если мы не покончим с ними сегодня, то ты обречешь нас на гибель и, мало того, еще на тысячу лет машинного рабства.

Начальник артиллерии презрительно скривился.

— Трус, такой же, как его дед.

— Нет, он не похож на Ксавьера. — Вориан пристально смотрел в глаза Абульурду, разочарование выжгло все теплые чувства, какие он раньше питал к своему протеже, стерли из памяти приятные воспоминания прежних встреч и проведенного вместе времени. — Этот человек проявил собственную трусость, батор. Не стоит сравнивать его с другими.