Энн Маккефри - Полет дракона

Страж Порога ползком пересёк двор, чтобы приветствовать её; в сознании зверя, как всегда, мерцала слабая надежда, что его когда-нибудь освободят от цепи. Лесса ласково потрепала его торчащие уши; зверь смиренно заковылял рядом, стараясь приноровиться к её лёгкому шагу. Глядя на безобразную голову стража, она пообещала себе, что вскоре хорошенько почистит его. Когда Лесса стала подниматься по вырубленной в сплошной скале лестнице к площадке над массивными воротами, страж, натянув цепь, с глухим ворчанием улёгся на землю. Поднявшись на башню, Лесса устремила взгляд на восток — туда, где на фоне светлеющего неба чёрными силуэтами вырисовывались каменные столбы по обе стороны ущелья. Девушка нерешительно повернулась левее: показалось, что именно оттуда доносится дыхание опасности. Подняла голову, взгляд её приковал свет Алой Звезды, которая с недавнего времени начала затмевать все остальные звезды предрассветного небосклона. Лесса смотрела на неё до тех пор, пока звезда, сверкнув последним рубиновым лучом, не исчезла в сиянии восходящего Ракбета. Алая Звезда, пылающая на рассвете… В её памяти промелькнули обрывки древних баллад — увы, слишком быстро, чтобы успеть уловить смысл. К тому же, предчувствие подсказывало Лессе: хотя опасность может появиться и с северо-востока, восточное направление таит куда большую угрозу. Рано или поздно, враг появится, и с ним придётся вступить в борьбу. Напрягая глаза, словно это могло сократить расстояние до неведомого врага, она всматривалась в сторону восхода. Тонкий вопросительный свист стража достиг сознания Лессы, и ощущение опасности растаяло бесследно.

Девушка вздохнула. Наступающее утро не принесло ответа — лишь неясное ощущение тревоги. Придётся подождать. Главное, что пришло предупреждение и она приняла его. Лесса привыкла к ожиданию. Упорство, стойкость и коварство тоже являлись её оружием, усиленные неистощимым терпением мести — мести, которая уже десять Оборотов была главным смыслом её жизни.

Свет зари залил безрадостный пейзаж Плоскогорья, первые лучи упали на невспаханные поля в долине, на запущенные сады, где бродили в поисках редких стебельков весенней травы стада дойных животных. Лесса подумала, что теперь в Руате трава упорно пробивается в запретных местах, но гибнет там, где должна бы буйно разрастаться. Она попыталась вспомнить, как выглядела долина Руата до появления Фэкса — плодородная и счастливая, ухоженная и богатая. Странная, задумчивая улыбка скользнула по её губам. Немного же дохода получил Фэкс от захваченного Руата… и впредь, пока она, Лесса, жива, получит не больше. Вряд ли он догадывается о причинах упадка.

Или, все же, догадывается, усомнилась Лесса, и острое предчувствие опасности снова сжало сердце. Она повернулась спиной к солнцу. Там, на западе, находился родовой, исконный холд Фэкса — единственный, принадлежащий ему по праву. На северо-востоке не осталось почти ничего, кроме голых каменистых плоскогорий и Вейра, некогда защищавшего Перн.

Лесса потянулась, выгнула спину и глубоко вдохнула свежий утренний воздух.

Во дворе пропел петух. Девушка насторожённо обернулась, бросила взгляд на холд — не хотелось быть замеченной в столь странной позе. Она торопливо распустила волосы, и грязные, спутанные пряди скрыли лицо. Быстро скользнув вниз по лестнице, Лесса подошла к стражу. Он жалобно стонал и моргал: свет наступающего дня раздражал ему глаза. Не обращая внимания на запах из пасти зверя, она прижала к себе его чешуйчатую голову и стала почёсывать остроконечные уши и выступающие надбровья. Это доставляло стражу большое удовольствие, — его длинное тело подрагивало, подрезанные крылья тихо шуршали. Он один знал правду о Лессе. И он был единственным на всем Перне, кому она доверяла, — доверяла с тех пор, как, спасаясь от беспощадных мечей, заливших плиты холда руатской кровью, нашла убежище в его тёмном, вонючем логове. Лесса неспешно поднялась, напомнив зверю, что в присутствии посторонних он должен быть с нею таким же злобным, как и с остальными. Раскачиваясь всем телом и выражая таким образом своё недовольство, страж пообещал Лессе, что будет послушным, хотя даже мысль о показной свирепости угнетала его.

Первые лучи солнца заглянули через наружную стену холда, и страж, глухо ворча, бросился в свою тёмную конуру. Лесса торопливо прошмыгнула через кухню в полумрак сыроварни.

Ф'лар, прижимаясь к могучей шее бронзового Мнемента, первым возник в небесах над главным холдом Фэкса, самозваного повелителя Плоскогорья. За ним, вытянувшись правильным клином, появились остальные всадники Крыла. Повернув голову, Ф'лар окинул взглядом привычный строй: он был таким же строгим, как и в момент их входа в Промежуток.

Пока Мнемент, как и полагалось при дружественном визите, описывал в воздухе пологую дугу, рассчитывая приземлиться на защитной полосе холда, Ф'лар с нарастающим раздражением рассматривал обветшавшие, древние, давно заброшенные укрепления. Ямы для огненного камня были пусты, а разбегавшиеся от них вырубленные в камне желоба сплошь позеленели от мха.

Остался ли на всем Перне хоть один лорд, который ещё следит за чистотой камней своего холда, как то предписывают древние законы? Губы Ф'лара сурово сжались. Когда закончится этот Поиск и свершится Запечатление, в Вейре соберётся Совет бронзовых. И можно поклясться Золотым Яйцом, что он, Ф'лар, станет его главой. Он возродит былое усердие. Он очистит скалы Перна от зелени и накопившейся с годами опасной дряни, он заставит вырвать с корнем каждый стебель травы, пробившийся меж каменных плит. Дикая растительность вокруг любой фермы станет непростительным грехом. И десятина, такая скудная и так неохотно жертвуемая в последнее время, потечёт в Гнездо Драконов — пусть даже под страхом испепеления, но с приличествующей щедростью. Мнемент одобрительно рявкнул, легко опускаясь на заросшие плиты холда. Дракон сложил свои громадные крылья, и в этот момент в главной башне пропел горн. Мнемент опустился на колени, уловив желание Ф'лара спешиться. Бронзовый всадник, ожидая появления хозяина холда, встал возле похожей на огромный клин головы дракона. Рассеянный взгляд Ф'лара скользнул по долине, залитой тёплым весенним солнцем. Он не обращал внимания на любопытных. Они же, горя желанием получше разглядеть прибывших, облепили край парапета и окна, проделанные в нависающей над холдом скале.