Энн Маккефри - Певица Перна

— Я тоже предпочитаю штаны.

Сильвина добродушно усмехнулась.

— К тому же ты такая тростинка, что они на тебе отлично сидят. Да и с инструментами удобнее обращаться в брюках, чем в юбке. Но тебе, детка, нужно обязательно иметь что-нибудь нарядное. От красивых вещей настроение поднимается, а потом, у нас ведь бывают ярмарки… — Перебрав целую кипу черных и коричневых юбок, она недовольно поморщилась. Потом извлекла откуда-то отрез ткани яркого пурпурного цвета. — Как тебе это?

— Слишком роскошно для меня…

— Ты что же, хочешь, чтобы я одела тебя, как служанку? — презрительно осведомилась Сильвина. — Кстати, и у служанок есть кое-что на выход. Это хорошо, Менолли, что ты не гордячка. Можно даже сказать, твоя скромность делает тебе честь. Но пойми — жизнь твоя изменилась. Ты уже больше не младшая дочь в семье правителя захолустного морского холда. Ты — ученица арфиста, а мы, — она похлопала себя ладонью по груди, — должны следить за своей внешностью. Запомни, отныне ты будешь одеваться ничуть не хуже, а будь моя воля, так и лучше, чем эти безрукие девицы или музыкальные бездари, которым никогда не видать ничего лучшего, чем звание старшего помощника младшего подмастерья. А пурпурный тебе очень даже к лицу! — заявила она, перекинув ткань Менолли через плечо. — Ну, а пока твой новый наряд не готов, придется обойтись брюками. — Сильвина приложила к ее талии темно-синие кожаные штаны. — Ноги у тебя — ну прямо от самых подмышек! Вот еще. — В Менолли полетели плотные брюки цвета морской волны. — А это должно подойти к кожаным штанам. — Она бросила девочке темно-синюю жилетку. — Сложи все вон на тот сундук и примерь-ка эту кожаную куртку. По-моему, сидит вовсе не плохо, а? Теперь шляпа и перчатки. И рубашка. А напоследок — вот это. — Сильвина извлекла из сундука лифчики и панталоны и, фыркнув, вручила их Менолли. — Данка пришла в ярость, что ты не носишь белья. — Сильвина взглянула на лицо Менолли, и ее веселье бесследно растаяло. — Ну, с чего такой безутешный вид? Уж не потому ли, что ты сносила свое бельишко? Или потому, что Данка совала нос в твои дела? Не принимать же всерьез все, что думает или болтает эта старая дурища? Нет, нет и еще раз нет! Сильвина подтолкнула Менолли к огромному сундуку и заставила сесть, а сама, усевшись рядом, устремила на девочку проницательный взгляд.

— Вот что я думаю, — тихо и очень ласково заговорила женщина, — ты слишком долго жила одна. И не только в своей пещере. Представляю, как ты горевала, когда умер старик Петирон… Ведь, похоже, он один во всем вашем холде понял, что ты за чудо. Хотя я никак не могу взять в толк, почему он давно не сообщил о тебе мастеру Робинтону. Нет, кое о чем я, конечно, догадываюсь, но это к делу не относится. Пока ясно одно: у Данки ты больше не останешься — даже до завтра!

— Ой, Сильвина…

— Никаких «ой», — отрезала женщина, но не строго, а скорее шутливо.

— Не думай, что от меня укрылись мелкие пакости Поны или самой Данки. Нет, этот дом тебе явно не подходит. Я так сразу и подумала, но у меня были свои причины для начала засунуть тебя туда. А теперь, когда мы как следует осмотрелись, пора переселить тебя к нам. Вот и Олдайв настаивает, чтобы ты не перетруждала ноги. К тому же, ясно, как день, что твоим файрам так же неуютно у Данки, как и ей с ними под боком. Вот старая дуреха! Полно, Менолли! — Сильвина сердито сверкнула глазами. — Я же сказала — ты здесь не при чем! И вообще, для тебя, полноправной ученицы, эти бездарности, которых учат только потому, что они платят, не компания. И, наконец, ты должна быть как можно ближе к яйцам, пока не наступит Рождение. Итак, решено: ты будешь жить в Цехе арфистов! И хватит об этом. — Сильвина встала. — Собирай свои вещи и пойдем переселяться обратно — в ту комнату, где ты ночевала в первый день.

— Слишком уж она роскошная!

Сильвина шутливо прищурилась.

— Я, конечно, могла бы убрать оттуда всю мебель, снять занавески и выдать тебе топчан, как у всех школяров, и складной табурет…

— Так будет куда лучше…

Сильвина так пристально взглянула на девочку, что та вспыхнула и замолчала.

— Ах ты, глупышка! Поверила, что я всерьез?

— А разве нет? Вещи в этой комнате слишком ценные для простого школяра. — Сильвина не спускала с нее глаз. — И так мои файры для всех как бельмо в глазу — зачем мне лишние неприятности? Комната просто великолепная, но если в ней будет только то, что полагается каждому ученику, то это будет по справедливости, ведь правда?

Сильвина еще раз задумчиво взглянула на нее, покачала головой и тихонько рассмеялась. — А знаешь, ты права. Тогда ни у кого не будет повода судачить о твоем переезде. Но ученический топчан совсем узенький, а у тебя файры.

— А можно взять два топчана, если, конечно, у вас найдется лишний?

— Так и сделаем! Свяжем ножки и возьмем тюфяк потолще.

Сказано — сделано. Комната, лишенная громоздкой мебели и нарядных занавесей, казалась гулкой и пустой. Менолли уговаривала Сильвину, что ей и так очень нравится, но та велела девочке помолчать: кто здесь, в конце концов, Главная смотрительница? Из кладовой извлекли старые занавеси, отправленные туда по причине ветхости, и Сильвина сказала, что в свободное время девочка может их подштопать. Пол украсили несколько ярких ковриков. Длинный стол из учебного класса — одна ножка у него была сломана в потасовке, а потом починена — скамья и сундучок для одежды придали комнате некое подобие уюта. По мнению Сильвины, вид у нее все равно был до невозможности убогий, но зато никто не сможет сказать, что она слишком хороша для скромного школяра.

— Ну, с этим мы покончили. Пьемур, ты меня ищешь?

— Нет, Сильвина, я пришел за Менолли. Меня прислал мастер Шоганар — она отчаянно опаздывает к нему на урок.

— Что за вздор? В день Падения все уроки отменяются. И ему это известно не хуже других, — отрезала Сильвина и взяла Менолли за руку, собираясь куда-то вести.

— Вот и я ему сказал, — во весь рот ухмыльнулся Пьемур, — а он возьми и спроси: когда это Менолли успели приписать к какой-нибудь группе? Я-то, конечно, знаю, что ничего подобного не было. Тогда он сказал: чем болтаться без дела, пусть лучше поучиться кое-чему полезному… — Пьемур пожал плечами, демонстрируя свое полное бессилие перед лицом столь неумолимой логики.

— Ладно, девочка, тогда лучше ступай. Все равно мы уже устроились. А ты, Пьемур, слетай к Данке. Попроси Аудиву — только вежливо, слышишь, постреленок? — собрать вещи Менолли, в том числе и кофту с юбкой, которые она сегодня выстирала. Что еще, Менолли? — Сильвина улыбнулась, она прекрасно понимала: Менолли рада-радехонька, что ей не придется возвращаться в домик самой.

— Моя свирель у мастера Джеринта, так что остаются только лекарства.