Энн Маккефри - Небеса Перна

— А почему он споткнулся? — прошептал Тагетарл.

— Я подставила ему палку от метлы, — ответила Рошинн. — Услышала звон разбитого стекла. А ты где был?

Тагетарл указал себе за спину.

— Давай сбросим его в погреб, чтобы не мешал на дороге, — предложила Рошинн так хладнокровно, что Тагетарл посмотрел на нее с удивлением. Обычно это была удивительно добрая женщина. — Ола скажет своим друзьям, и они никуда его не выпустят.

— Если ты его не убила.

— А если даже и убила! Что, собственно, он здесь делает, по-твоему? — хриплым шепотом поинтересовалась она.

Когда Тагетарл взял мужчину за плечи и потащил к лестнице, ведущей в погреб, тот, к счастью, еще дышал. Тагетарл столкнул тело вниз, и шипящие файры нырнули в темноту следом за ним.

Пригибаясь и прячась, Рошинн и Тагетарл вернулись к двери, ведущей на кухню.

Рошинн чуть не вскрикнула, указывая на пылающие факелы на камнях двора, однако Тагетарл схватил ее за руку прежде, чем она успела броситься во двор, чтобы тушить пожар.

— Посмотри повнимательнее, — прошептал он ей на ухо. — Горят только сами факелы.

— Да, но что будет, когда они поймут, что двери не загорелись? — встревоженно спросила она.

И где же Шпилька?..

Внезапно он услышал громкий треск дерева, визг выдираемых болтов, приглушенные радостные крики — и увидел в свете факелов, как рухнули на брусчатку двери цеха. В следующее мгновение он едва удержался, чтобы не зажать уши руками: во дворе раздались пронзительные яростные крики, замелькали крылья и язычки огня, потом раздались людские вопли, крики удивления, чей-то протестующий крик… Тагетарл в два прыжка вылетел во двор, сжимая в руках дубинку; рядом с ним бежала Рошинн, размахивая сковородой.

По счастью, они бежали по левой стороне двора вдоль стены: что-то огромное и темное приземлилось на плиты двора, едва не задев их. Тагетарл вжался в стену и рванул Рошинн к себе, на мгновение испугавшись, что к нападавшим подоспела нежданная подмога. Однако он не услышал радостных криков — только вопли ярости, изумления и боли и проклятия.

— Слезь с моего лица!

— Ты мне все ребра переломаешь!

— Мое лицо! Лицо!..

В ворота ожесточенно колотили, с улицы доносились встревоженные голоса:

— Что там происходит?

— Откройте! Тагетарл! Мастер-печатник!..

— Мастер Тагетарл, это Венабил! Что там у вас происходит?

— Берегись!

— Скорлупа и Осколки! Вы видите это?!

— Отойдите! Да отойдите же, говорю!

Над воротами возникли горящие оранжевым светом, бешено вращающиеся глаза дракона.

— Тагетарл! Открой ворота!

— Минуту! Погодите! — рявкнул в ответ Шпилька. — У кого есть фонарики? Торджус, Ченоа, затушите эти факелы! Мэйси, помоги, мне отодвинуть засов!

Внезапно весь двор осветился: у кого-то хватило ума повернуть главный выключатель. Огромное серое существо, от которого едва успел увернуться Тагетарл, обратило на него радужные глаза: Тагетарл уставился сперва на белого дракона, Рут’а, потом на спешивающегося всадника.

— Значит, это тебя надо было спасать? Рут’ меня из постели вынул, — с легкой усмешкой проговорил лорд Джексом вместо приветствия.

— Откуда ты узнал? — Особого облегчения при виде Джексома Тагетарл не испытал.

— Не важно, главное, я здесь — и сейчас. — Джексом расстегнул куртку, Тагетарл заметил, что он не в летном костюме, а в обычной одежде. — Рут’ говорит, что Лиот’ и Н’тон тоже были вызваны сюда. Насколько я понимаю, у тебя тут незваные гости? — Он указал на выломанные двери и копошащуюся рядом с ними массу тел. — Ты что, сумел всех поймать в одну сеть?

Ошеломленный столь быстрым развитием событий, Тагетарл не сразу понял, о чем речь. Значит, в бочках были сети? Но разве Шпилька не упоминал, что некоторые из его помощников — рыбаки с побережья? Как остроумно! Он увидел, что стайки файров, накидывавшиеся на этот клубок тел, царапали и кусали высовывавшиеся из сети руки и ноги нападавших. Вопли и крики боли звучали едва ли не громче, — чем шум толпы за воротами, — холдеры требовали, чтобы их впустили во двор.

— Там еще один, — едва не задыхаясь от гордости и облегчения, проговорила Рошинн. — Он хотел пробраться в холд, и мы оглушили его и столкнули в погреб.

— Очень разумно. — Джексому пришлось повысить голос, чтобы его слышали. — Но что же ты такого натворил, Таг, что вывело Очистителей из себя?

— Почему ты так уверен в том, кто они? — спросила Рошинн.

— А кто еще может пытаться уничтожить цех печатников, когда большая часть Перна ждет не дождется, когда можно получить книги? И почему бы иначе мы с Н’тоном прилетели сюда? Мы стали свидетелями ночного нападения на беззащитный цех…

Шпилька и Мэйси тем временем отодвинули засов и распахнули створки ворот, впустив во двор заждавшихся холдеров, размахивающих факелами, ножами и дубинками. Люди немедленно окружили бьющихся в сетях Очистителей и остановились в некотором недоумении.

— Джексом? С тобой все в порядке? — Высокий человек в кожаной одежде всадника протолкался к ним через толпу. — Лиот’у сказали, что мы с ним должны немедленно прибыть в Широкий Залив. Тагетарл?.. Это ведь печатный цех? — Заметив тех, кто стоял рядом с Джексомом, Н’тон остановился. Его глаза расширились, он оглянулся на дергающуюся сеть с полным уловом людей. — Что все это значит?

— Именно это нам и предстоит выяснить, — заявил Шпилька, выходя вперед и вежливо кланяясь лорду-холдеру и предводителю Вейра. — Возможно, я действовал несколько поспешно, однако я узнал о том, что цех печатников может подвергнуться нападению. И, поскольку этот цех представляет собой большую ценность для Перна, как для юга, так и для севера, я решил предотвратить возможное… неправильное использование его мощностей. Вчера одна… красотка передала мне сообщение.

Тагетарл заметил, что Джексом и Н’тон обменялись взглядами; однако, хотя он и был арфистом, ему не удалось заметить ничего, кроме странного сожаления на лице Н’тона и печали на лице Джексома.

— То, что они хотели причинить вред, несомненно? — спросил Н’тон у Шпильки; тот кивнул.

— Троих послали сюда по крышам, — Шпилька указал на крышу, возвысив голос, чтобы перекрыть общий шум, — чтобы они открыли ворота; нападавшие пытались поджечь факелами склады бумаги и сорвали с петель двери цеха печатников.

— Но ворота не были открыты, — заметил Н’тон.

— Только не потому, что они не пытались этого сделать, — ответил Шпилька.

— Один из них разбил стекло и сломал замок двери холда, но Рошинн оглушила его железной сковородой, — заявил Тагетарл, у которого все еще болела рука.

— И еще вино! В вино было подмешано снотворное, — прибавил Шпилька.

— Снотворное в вине? — удивленно переспросил Джек-сом.