Фрэнк Херберт - Дом глав родов Дюны [= Капитул Дюны]

— С чего это ты вдруг так на меня уставилась? — Великая Мать явно вывела Беллонду из себя.

Одрейд, внезапно захваченная осознанием слабости своего Совета, перевела взгляд на Тамейлан. Хрящи никогда не перестают расти, и это увеличило уши, нос и подбородок Там. Некоторые Преподобные Матери справлялись с их ростом посредством метаболизма или регулярно прибегали к пластическим операциям. Там отказывалась сгибаться перед подобным тщеславием: Вот она я. Принимайте такой, как есть или убирайтесь.

Мои советники слишком стары. А я… мне следовало бы быть моложе и сильнее, взваливая себе на плечи все эти проблемы. Что за проклятая вспышка жалости к себе!

Но главная опасность одна — действия, направленные против выживания Общины.

— Дункан — великолепный Ментат! — Одрейд говорила теперь со всем нажимом своего высокого положения. — Но я не собираюсь использовать ни одного из вас для того, что лежит за пределами ваших способностей.

Беллонда промолчала. Ей ли не знать слабостей ментатов.

Ментаты! — подумала Одрейд. Они как ходячие Архивы, но когда вам больше всего нужны ответы, они проваливаются в бездну вопросов.

— Мне не нужен другой Ментат, — продолжала Одрейд. — Мне нужен новатор!

Беллонда продолжала молчать, и Одрейд заговорила вновь:

— Я собираюсь освободить его разум, не тело.

— Я настаиваю на анализе прежде, чем ты откроешь ему все источники и базы данных!

Учитывая обычную манеру Беллонды, это еще довольно мягко. Но Одрейд этому не доверяла. Ей отвратительны были подобные дискуссии — бесконечное перекапывание архивных отчетов. Беллонда души в них не чаяла. Беллонда Архивных Мелочей и наводящих скуку экзерциссов в ненужные подробности! Кому какое дело, если Преподобная Мать Х предпочитает овсянку на снятом молоке!

Одрейд повернулась к Беллонде спиной и стала смотреть на небо на юге. Пыль! Мы снова будем просеивать пыль! Беллонду со всех сторон окружат помощницы. От одной только мысли об этом, Одрейд почувствовала невыносимую скуку.

— Никаких больше анализов, — Одрейд бросила это резче, чем собиралась.

— У меня своя точка зрения, — в голосе Беллонды звучала обида.

Точка зрения? Что мы есть как не сенсорные окна в нашей Вселенной, каждое лишь с точкой зрения?

Всех видов инстинкты и воспоминания… даже Архивы — и ни одно из них не говорит само за себя. Ни одно не имеет значения, пока не сформулировано в живом сознании. Но кто бы он ни был, создающий формулировки устанавливает приоритеты. Весь порядок произволен! Почему эти данные, а не какие-нибудь другие? Любая Преподобная Мать знает, что события происходят в собственном своем потоке, своем собственном относительном окружении. Почему Преподобная Мать Ментат не может действовать исходя из этого знания?

— Ты отказываешься от обсуждения? — спросила Там.

Она что, заодно с Белл?

— Когда я отказывалась от обсуждения? — Одрейд дала выход раздражению. — Я отказываюсь от еще одной архивной карусели Белл.

— Тогда как, в реальности… — вмешалась Беллонда.

— Белл! Не говори мне о реальности!

Пусть-ка это проглотит! Преподобная Мать и Ментат!

Нет никакой реальности. Только наш навязанный всему на свете порядок! Основной постулат Бене Джессерит.

Случалось (и сейчас был как раз такой момент), Одрейд хотелось бы родиться в другой, более ранней эре — римской матроной в длинной череде аристократов, или обложенной ватой викторианкой. Но она заложница времени и обстоятельств.

Навечно в ловушке!

Необходимо взглянуть в лицо и такой возможности.

Возможности того, что будущее Общины заключено в тайных убежищах, в вечном страхе быть обнаруженными. Будущее гонимых. А здесь, в Централи, нам позволят не более одной ошибки.

— Хватит с меня этой инспекции! — Одрейд вызвала личный транспорт и по дороге все поторапливала их вернуться в кабинет.

Что нам делать, если охотницы нападут на нас здесь?

У каждой из них был свой собственный сценарий, небольшая пьеса расписанных реакций. Но каждая Преподобная Мать была в достаточной мере реалистом, чтобы понимать, что ее сценарий может оказаться скорее помехой, нежели помощью.

В рабочей комнате, где утренний свет безжалостно обнажал все предметы, Одрейд тяжело опустилась в кресло и подождала, пока займут свои места Беллонда и Тамейлан.

Никаких больше совещаний с аналитиками из Архивов. На самом деле ей необходимо нечто большее, чем Архивы, большее, чем что-либо из того, что они использовали до сих пор. Вдохновение. Одрейд потерла ногу, — почувствовав дрожь в мускулах. В последние дни ей плохо спалось. А эта инспекция оставила по себе чувство разочарования.

Одна ошибка может положить конец нам всем, а я собираюсь связать нас решением, от которого нет возврата.

Может быть, я все излишне усложняю?

Ее советники спорили с мудреными решениями. Они говорили, что Община должна продвигаться с уверенным постоянством, заранее зная почву впереди. Всему, что они делали, противостояла катастрофа, ожидающая их при малейшем неверном шаге.

И я иду по проволоке над пропастью.

Есть ли у них время на эксперимент, на проверку возможных решений? Все они играют в эту игру. Белл и Там защищали ее от постоянного потока предложений, в которых не было ничего более эффективного, чем их Рассеивание на атомы.

— Мы должны быть готовы убить Айдахо при малейшем признаке того, что он Квизатц Хадерах, — сказала Беллонда.

— У тебя нет никакой работы? Уходите отсюда, обе!

Когда они встали, комната вокруг Одрейд приобрела какое-то враждебное ощущение. Что не так? Беллонда смотрит сверху вниз этим ужасным оценивающим взглядом. Тамейлан кажется гораздо мудрее, чем она может быть.

Что такого в этой комнате?

Вследствие ее функциональности эту комнату распознал бы как рабочую даже человек из докосмических времен. Почему же в ней так чувствуется что-то враждебное? Рабочий стол был рабочим столом, и стулья стояли на удобным местах. Белл и Там предпочитали пульсирующие кресла. Какому-нибудь человеку из Иных Воспоминаний они показались бы странными, и это, как она подозревала, окрашивало и ее к ним отношение. Ридьюлийские кристаллы, возможно, поблескивают странно, непонятно пульсирует и мигает в них свет. Могут удивлять танцующие над столом сообщения. И другие инструменты могут показаться чужими древнему человеку, разделяющему ее сознание.

Но я чувствую это все, как чужое.

— С тобой все в порядке. Дар? — озабоченно спросила Там.

Одрейд отмахнулась от вопроса, но ни одна из женщин не сдвинулась с места.

В ее голове происходило что-то, что никак не удавалось свалить на долгие часы работы и недостаток отдыха. Не первые ей казалось, что она работает в чуждых ей условиях. Предыдущей ночью, перекусывая за этим столом, поверхность которого тогда, как и сейчас, была завалена Приказами о назначении, она обнаружила, что просто сидит и смотрит на неоконченную работу.