Джеймс Барклай - Крик Новорождённых

Нунан шагал с пехотой, составленной из атресских Диких Копий и Акульих Зубов, Громов Тундарры, Госландского Копья и Огнедышащих Драконов, а также Медвежьих Когтей, Ураганов Эсторра и Эсторийской Молнии. Они составляли основную массу тех, кто собрался на равнине Тарит. Их насчитывалось чуть меньше трех тысяч. Позади разведчиков двигались посыльные и вестовые. С теми, кто не мог сражаться, на старом месте стоянки остались добровольцы. Для сантиментов места не было. Раненые не рассчитывали, что их спасут, а уходившие не обещали вернуться.

Генерал Гестерис подошел к бродам Цинтарита с восемнадцатью легионами. Все они были представлены в этом крошечном отряде, составлявшем менее пяти процентов от мощной и когда-то победоносной армии. Они не представляли себе, чего именно смогут добиться, но после встречи с Роберто Дел Аглиосом пришло время двигаться вперед.

Честно говоря, Нунан дожидался, что к ним вернется Келл, по крайней мере очень надеялся. Он был рад иметь рядом с собой сообразительного человека с талантом военачальника. Они шли уже десять дней, двигаясь налегке и быстро, проходя по тридцать миль в день — в основном по пустынным имперским дорогам Конкорда. Система разведки работала прекрасно, и они без помех оказались в двух днях пути от границы.

В этом месте Нунан повернул на север, так что день спустя Месть Гестериса вошла в Атреску по старой дороге. Приграничные форты, мимо которых они проходили, стояли пустыми, и по всему выходило, что бросили их давно. Было приятно оказаться на земле, которую они считали принадлежащей Конкорду, и Нунан объявил отдых.

Погода стояла еще теплая, что не могло не радовать, но все равно Нунану, как и всем его солдатам, очень хотелось горячего мяса и питья. Пока они ели только вяленое и копченое мясо и пили напитки из толченых трав, изобретенные во время долгой жизни на равнине Тарит, где им приходилось скрываться. Привалы без костров, которые отряд вынужденно устраивал, чтобы оставаться незамеченным в пути, уже начали надоедать.

В лагере было тихо, и Нунан с Келл уселись на поваленном дереве в лесу. Этот лес они сочли идеальным укрытием на ночь. Коней разместили неподалеку, и командующие слышали, как те негромко ржали, засыпая.

— Нам придется пересечь реку у Брода Чаек, иначе мы слишком отклонимся на север. Цардиты и атресские мятежники будут пробиваться к южной береговой границе Нератарна. Это единственное реальное место для переправы таких сил, и там Конкорд соберет армию, чтобы их остановить. — В свете яркой луны их глаза приспособились к сумраку, и Келл палочкой чертила карту на песчаной почве.

— Как ты думаешь: если Гестерис еще жив, он направится туда? — спросил Нунан.

— Другого места я придумать не могу. Он к этому времени должен будет прекрасно знать ситуацию в Атреске, и я не думаю, чтобы он попытался вести партизанскую войну. Это не в его манере. Он и те, кто окажется с ним, доберутся туда, где можно завязать сражение на подготовленном участке и остановить врага. И это должен быть Нератарн. Мы все читали донесения о том, насколько трудно было попасть в Атреску с того направления. Давай будем надеяться, что это окажется правдой и в обратном направлении, а?

— Тогда, возможно, они пойдут морем — так, как это сделали мы, — улыбнулся Нунан.

— К счастью, военный флот Атрески недостаточно велик, а у Царда в Тирронском море вообще нет кораблей. И потом, окетаны уже должны быть на позициях.

— Там может сложиться интересный расклад, — заметил Нунан.

— Очень.

Их разговор прервали короткая суматоха и какие-то гневные слова, произнесенные шепотом. Зашаркали ноги, и к ним вытолкнули мужчину в легком плаще, тунике и сандалиях. Вокруг люди приподнимали головы с походных одеял, чтобы посмотреть на вновь прибывшего. Два разведчика встали у него за спиной с мечами в руках.

— Как вы смеете так со мной обращаться! — огрызнулся мужчина. Глаза у него лихорадочно сверкали, взгляд был полубезумным. — Это моя страна. Вы не имеете права.

Нунан прижал палец к губам.

— Подожди, — сказал он и, обращаясь к разведчикам, спросил: — Что это значит?

— Мы нашли его идущим по тропе. Судя по всему, он направлялся к границе. Он сказал, что собирается найти в Царде жену и сына.

— Один? — спросила Келл. — Там опасно находиться невооруженному человеку. И, извини меня, твоя обувь не рассчитана на дус.

Четверо солдат Конкорда тихо засмеялись. Мужчина, стоящий перед Нунаном, отряхнул пыль с одежды.

— Не смейтесь надо мной. Я не заслужил насмешек. Ни от вас. Ни от Конкорда.

Нунан посмотрел на него с просыпающимся интересом.

— Откуда ты? Судя по одежде, откуда-то близко.

— Последнего, кто смеялся надо мной, я убил. Он был цардитом, но, может быть, вы тоже мои враги. Мне начинает казаться, что все мои враги.

— Он заговаривается.

— Мне пришлось уйти. Никто не хочет мне помочь, так что я помогаю себе сам. — Мужчина вытянул перед собой руки. — Я говорю правду. Отпустите меня.

Нунан посмотрел на его руки. Они были грязными. И в ссадинах.

— Я должен поверить, что это кровь? Я повторяю вопрос: откуда ты? Мы не причиним тебе зла.

— Из Брода Чаек.

Келл подняла брови, а Нунан улыбнулся.

— Дайте этому человеку питья и еды, — приказал он одному из разведчиков. — Садись. Я — Павел Нунан, мастер мечников. А это — Дина Келл, мастер конников.

Мужчина растерялся, не зная, как ему реагировать. Он огляделся, ища, куда сесть, и обнаружил, что кто-то из легионеров подкатил ему бревно. Он нервно улыбнулся.

— Садись, — пригласила Келл. — Дай своим ногам отдохнуть. Может, мы подберем тебе что-то более подходящее для той дороги, что тебя ждет.

— Вы мне поможете?

— Мы поможем любому, кто убивает цардитов. Это делает нас союзниками, так ведь? — сказала Келл.

— Но сначала — обмен сведениями, — добавил Нунан. — Расскажи мне про Брод Чаек и особенно про переход через реку. И потом, возможно, мы сможем дать тебе совет или отговорить тебя от твоих намерений. Как тебя зовут?

— Я Хан Джессон, и я должен найти свою семью. Ничто меня не остановит.

— Я могу это понять, — откликнулся мастер мечников. — Скажи мне. Убитый тобой цардит. Кто он был?

— Он был сентором гарнизона, занявшего мой поселок. Он оскорбил память моей жены. Я нашел его пьяным на улице — и теперь его собственный нож торчит из его кишок.

Нунан увидел, что руки Джессона дрожат.

— Ты никогда раньше не убивал людей?

Джессон мотнул головой.

— Я никогда даже никого не ударил, а теперь я — убийца.

— Если тебя это беспокоит, я позабочусь, чтобы тебя судили, — ухмыльнулся один из разведчиков, подавая тарелку с холодным мясом.

— Эй! — одернул его Нунан. — Довольно.