Джеймс Барклай - Крик Новорождённых

— Мастер Келл, скажи мне, что ты видишь вон там. — Гестерис вытянул руку.

Келл прищурила темные карие глаза под шлемом с плюмажем.

— Пыль в воздухе, — сказала она с сильным тундаррским выговором. — Видимо, от Турсанских озер идет подкрепление. — Она пожала плечами. — Эти отряды не могут быть крупными. Джорганеш их сковал, так ведь?

— Так нам говорят, — отозвался Гестерис. — У нас там есть разведчики?

— Сейчас нет. После разрушения моста там не осталось переправы. Но я могу отправить конных.

— Отправь.

Генерал еще раз посмотрел на облако пыли. Очень трудно определить, насколько оно далеко и насколько большое. Гестерис не мог точно сказать, почему он не разделял уверенности Келл в том, что подкрепления невелики. Под мерцающим знойным маревом точная оценка невозможна.

Он остановил коня, повернулся и достал из седельной сумки карту. Развернув ее, Гестерис сопоставил изображение с тем, что видел вдали. Стены ущелья вздымались высоко в небо, на востоке понижаясь и переходя в каменистую местность, которая вместе с Турсанскими озерами закрывала его южный фланг. Русло реки на протяжении пятидесяти миль извивалось, а потом на двадцать миль становилось прямым, как стрела, перед тем как обрушиться в ущелье.

Гестерис сощурился, пытаясь привязать к местности пылевую завесу, по которой уже можно было приблизительно определить местонахождение подкреплений. Ошибку могла давать сила ветра у входа в ущелье. Ветер в том месте, где стоял он сам, дул почти точно на север, и это означало, что пыль, скорее всего, предшествует тем, кто ее поднимает. Но тогда определить их примерное расположение было еще проще.

Генерал крепко сжал поводья, пытаясь не выдать внезапный страх. А еще ему хотелось достать увеличительную трубу, но тем самым он привлек бы нежелательное внимание к проблеме.

— Немедленно отправь туда разведку! — прошипел он Келл. — И прикажи им соблюдать осторожность. Цардиты на этом берегу Тарита.

Набеги не прекращались, а Конкорд по-прежнему ничего не предпринимал для его обороны — только наращивал явно увязшие в Царде армии. Юран поставил отряды в тех приграничных фортах, на которые ему хватило людей, и переводил войска из одного в другой, заставляя налетчиков гадать, где именно можно безопасно проникнуть в Атреску. Однако это помогало только отсрочить неизбежное.

А теперь он держал в руке послание, которое ожидал получить от Адвоката, и с презрением читал его. Отказ присутствовать на играх встретили яростью и угрозами. Его право управлять страной висело на волоске, и Эрин Дел Аглиос искала окончательный повод для замены Томала Юрана.

— Но почему это должно меня волновать в то время, когда мои люди гибнут, а мои города пылают?

— Мой господин? — изумленно откликнулась его помощница.

— Извини, Меган, — ответил маршал Юран. — Просто думаю вслух.

Она сидела у него за спиной и читала сегодняшние прошения. Маршал заранее знал, что в них содержится, и встал, чтобы выйти на балкон замка и с чувством растущей безнадежности взглянуть на состояние столицы, Харога. Все началось с того, что население приграничных городов стало собираться за стенами города. Многие приносили с собой рассказы о зверствах цардитов. И не меньшее число вело речь об ультиматумах — таких, какой он услышал от претора Брода Чаек Горсал. Многие убеждали его отвернуться от Конкорда и провозгласить независимость.

Для них выбор был простым. То, чего требуют цардиты, или смерть. Для маршала-защитника все представлялось намного более сложным. Войска Конкорда находились на всех его землях — либо перемещались к фронтам, либо возвращались оттуда, занимаясь переформированием и переподготовкой. Восстания, распространяющиеся по Атреске, поглощали большую часть его времени. Все старшие советники Томала Юрана были эсторийцами, верными Адвокату. А он сам все еще цеплялся за надежду, что Конкорд скоро одержит победу в Царде и обещания, данные Адвокатом, начнут исполняться.

Однако Юран понимал отчаяние своих граждан и видел в их глазах обвинения, во многом справедливые. Они ранили его, задевали за живое. Он сулил им прелести Конкорда, и пока слишком многим это принесло только страх и смерть.

Маршал-защитник искренне считал, что делает все возможное. Он отправлял отряды на границу с Цардом, и им удалось одержать несколько крупных побед. Похоже, однако, что налетчики проникли в страну гораздо дальше, чем предполагалось, и ему не хватало людей, чтобы закрыть все направления, по которым они могли нанести удары. Способность цардитов наносить удары практически везде, где им было угодно, сеяла панику по всей Атреске. Не оставалось сомнений, что они действуют в сговоре с мятежниками. И когда население Харога достигло критической величины и маршалу пришлось селить беженцев вне стен, начались бунты.

Жители города объединились с переселенцами и тысячами шли к замку, требуя от Юрана действий. Они хотели, чтобы число солдат на территории страны увеличилось, и в Эсторр направили ультиматум, ставящий их дальнейшую верность в зависимость от того, сумеет ли Конкорд защитить страну согласно конституции.

Юран принял лидеров народного движения и постарался объяснить им все как можно лучше. Он призвал их остаться верными и молиться своим богам, чтобы те помогли пережить сложное время. Он говорил, что, хотя сейчас все выглядит мрачным, победа в Царде близка и что этот сезон военных действий — последний.

Юран сумел на какое-то время их успокоить, но когда начались нехватки продуктов из-за того, что слишком много полей и ферм опустели, терпение иссякло. Демонстрации превратились в грабежи, и ему пришлось отправить стражу Харога на подавление беспорядков. В городе ввели военное положение. Комендантский час с сумерек до рассвета помогал свести проблемы к минимуму, но каждый день маршал-защитник видел пожары в новых местах и слышал отдаленные крики толпы.

Медленно, но неуклонно власть и порядок в Хароге расползались по швам, и даже ордену Всеведущего не удавалось удерживать верующих от насильственных действий.

— Что я могу сделать? — вопросил Юран. — Меня угрожают сместить с поста маршала-защитника. Но мой пост требует, чтобы я выполнял свои обязанности, а не лебезил перед Адвокатом на играх, которые являются неприкрытой издевкой над каждым голодным ребенком моей страны и служат насмешкой над каждой каплей крови, пролитой невинными людьми на полях у границ с Цардом.

— Вы должны заботиться о своем народе, — тихо проговорила Меган, не знавшая, ждут ли от нее ответа. — А это именно то, что вы делаете сейчас.

— Это мало утешает, когда люди, которых я поклялся защищать, подымают руку друг на друга. Тюрьмы полны подстрекателей. Многие из них — сторонники Царда, и они украли надежду у города, как прежде украли ее у ферм. Но они не понимают, что стоит за возвращением независимости. Если мы провозгласим независимость, Атреска превратится в поле сражения, а я скорее умру, чем допущу это.