Майкл Стэкпол - Драконы во гневе

Люди радостно захлопали. Какой-то толстяк, который, казалось, каждый выпавший волос возмещал лишним фунтом жира на брюхе, встал и приветственно замахал Уиллу.

— Друзья мои, это Уилл Норрингтон… Норрингтон, понимаете? Это он уничтожит Кайтрин. Это он привел принцессу Райгопу в наш город. И, что даже важнее, это благодаря ему Предатель в конце концов попал в руки правосудия.

Глаза Уилла полезли на лоб от ужаса.

— Нет, нет, все совсем не так.

Улыбка мужчины стала шире, толстые щеки собрались складками по углам рта.

— Смотрите-ка, он еще и скромник! Истинный герой Ориозы!

Аплодисменты зазвучали громче; безумие происходящего волнами накатывало на Уилла. Эти люди несправедливо судят о Вороне. Более того, они игнорируют тот факт, что он оказался здесь только потому, что Кайтрин захватила Крепость Дракона и еще до наступления весны может разграбить Толсин.

У Уилла появилось желание громко заорать, но его остановила радость, написанная на их лицах. Эти люди очень даже хорошо понимали, почему он оказался здесь. Однако сосредоточиваться на этом — и соответственно думать о том, что их дома будут сожжены, дети убиты, город и государство стерты с лица земли — означало бы для них ввергнуть себя в безумие. Они радовались любой маленькой победе, любому маленькому акту неповиновения, потому что это дарило им надежду.

Мое присутствие вселяет в них надежду.

Уилл содрогнулся. Четверть века назад правители мира уничтожили Хокинса, чтобы не лишать свои народы надежды. Теперь эти люди цепляются за Уилла, видя надежду в нем. Его, не сделавшего ничего, будут превозносить, а Ворона, сделавшего так много, — презирать.

Лысый взял Уилла за руку и подвел его к столику.

— Эль для нашего героя! Пожалуйста, лорд Норрингтон, присаживайтесь, посидите с нами.

Уилл машинально сел и уставился на возникшую перед ним деревянную кружку с элем.

Тот, кто пригласил его, обратился к менестрелям.

— Давайте, птицы певчие, сыграйте нам что-нибудь славное, — он на мгновение заколебался, но потом все же хлопнул Уилла по спине. — Спойте нам про Изгоя. Тебе ведь это понравится, мой лорд?

Уилл сощурился; как раз в этот момент в его голове начали обрисовываться контуры нового, хитрого плана.

— Да, да, еще бы, — он улыбнулся толстяку. — Спойте об Изгое. Мне многое хотелось бы о нем узнать.

Керриган Риз дрожал, свернувшись калачиком под толстым шерстяным одеялом, которое источало кислый запах пота. Юноша натянул одеяло на голову, пытаясь продлить моменты тишины и не дать шуршанию соломенного матраса вернуть себя к реальности.

Дрожь, однако, выбивала из колеи. Хотя от одной дрожи солома хрустеть не стала бы. Может, это скребутся мыши или насекомые. Или жуки роют ходы в могиле, пожирая плоть мертвецов…

Он завертел головой, стараясь отогнать эти мысли. Несколько секунд ничего не происходило, но потом звуки вернулись. Больше всего мешал шум, доносящийся из общего зала таверны: смех, крики и слова какой-то идиотской песни.

Керриган спрашивал себя, как они могут веселиться и орать во всю глотку в такое время. Он чувствовал себя разобранным на мелкие кусочки. Мир, каким он знал его на протяжении первых семнадцати лет своей жизни, взорвался, словно призма от неправильно наложенного заклинания. Его жизнь в Вильване протекала мирно и спокойно — хотя в те времена он не осознавал этого. У него были суровые наставники, но они научили его таким заклинаниям, которые не мог освоить ни один человек на протяжении столетий. Если вообще когда-либо сможет освоить!

Он знал, что творится в мире, знал, какое зло воплощает собой Кайтрин. В «Истории Вильвана» рассказывалось о войнах против нее. Он читал о потере Воркеллина и о войне, которая велась еще до его рождения. Тогда под натиском армий Кайтрин пал Окраннел, однако у Крепости Дракона ее триумфальное шествие удалось остановить. Все надеялись, что это положит конец ее притязаниям, однако возобновившиеся атаки на Южные страны показали безосновательность этих ожиданий.

И эти самые атаки разрушили его жизнь.

Кайтрин заключила союз с Вионной, королевой Пиратов Вруона. Пиратский флот с драгонелями на борту напал на Вильван. У них был даже дракон. На северной оконечности острова произошло яростное сражение. Пираты потерпели поражение, но за это пришлось заплатить ужасную цену.

Сам Керриган сражения не видел. Его, как и многих других магов — его ровесников и детей, попытались вывезти с Вильвана. И тут стала ясна истинная подоплека плана Кайтрин. Пираты напали на корабли, увозившие учеников и адептов, потопили их и тем самым уничтожили целое поколение магов. Сам Керриган был серьезно ранен и только чудом остался жив.

С тех пор юный маг словно стал игрушкой в лапах детенышей панков, — так он дошел до Ислина и Окраннела, где помогал в подготовке осады Свойна. Его послали отыскать и, если удастся, захватить фрагмент Короны Дракона, который возлюбленный Вионны, Азур Паук, украл в Джеране. Во время этой поездки погибла его последняя наставница, Орла.

А потом была осада Крепости Дракона и новое бегство на юг. На сей раз он взял под свою опеку небольшую группу детей. Он не смог защитить молодых магов, плывших с ним на одном корабле, но поклялся, что не допустит, чтобы этим детям — отпрыскам храбрых защитников крепости — причинили вред.

Он стойко и храбро перенес все трудности. Он осознавал это, но когда они оказались в Ориозе и его больше не связывала данная барону Дракона клятва, ощущение внутренней уверенности начало рушиться. Умирая, Орла сказала, что в Вильване ему больше делать нечего и что следует держаться Ворона и Резолюта. Резолют не испытывал к нему ничего, кроме презрения, и даже не пытался скрыть это. Ворон же, человек добрый и мягкий, теперь томился в тюрьме, и Керриган фактически оказался в одиночестве.

Обрывки мелодии просачивались снизу. Керриган узнал ее — и сам этому удивился. Несмотря на выдающиеся магические способности, он был из тех, про кого говорят — медведь на ухо наступил. Один из его наставников имел слабость к хоровому пению в тавернах, и исполнители специально приходили в Вильван развлекать его — все на благо Керригана, конечно. Керриган не помнил ни строчки из этой песни, но тут она зазвучала с особой силой — это собравшиеся внизу подхватили ее.

Дальше в песне рассказывалось, какие несчастья обрушились на Изгоя; его, как обычно, выставляли глупцом. Керриган не сомневался, что Ворон был Хокинсом. Когда Ворона арестовывали, он предупредил Керригана, чтобы тот хранил тайну, доверенную ему бароном Дракона. Загадочное, двусмысленное поведение Ворона в тот момент яснее ясного говорило, что он виновен в том, в чем его обвиняли. Однако совместить образы Ворона и Изгоя у Керригана никак не получалось — главным образом потому, что Изгой был простаком, а про Ворона такого ну никак не скажешь.