Джеймс Барклай - Призыв мёртвых

Юран говорит, что в Царде Гориан быстро приобрел доверие короля и в настоящее время является там самой влиятельной персоной, стоящей за троном. Вот так обстоят дела, если верить Юрану.

— Но ведь не это же так напугало Юрана? — промолвил Оссакер. — Гориан что-то сделал? Что?

— По мне, это звучит нелепо, просто дико, но Юран уверяет, будто Гориан ставит опыты с оживлением мертвых. Успешные опыты. Послушать Юрана, так он подбивает короля Царда начать новую войну с Конкордом, используя мертвецов как оружие.

При этих словах Миррон стало не по себе: ее сознание наполнило неприятное, но отчетливое воспоминание. Как будто все случилось только вчера…

— Ты помнишь, правда? — прошептал Оссакер. В пульсации его жизненных линий прослеживался тот же страх.

— Он говорил об этом в теснине Любек, — кивнула Миррон. — Интересно, что он там увидел?

— Постой, постой, — вклинился Джеред. — О чем он говорил?

— Речь идет о мертвых, погибших в теснине Любек во время последней войны с Цардом, — ответил за нее Ардуций. — Нам всем тогда чуть плохо не стало, а Гориана вид множества трупов заворожил — и он высказался в том смысле, будто у мертвых имеется какая-то своя энергия. Я предположил, что он ощущает энергию крыс, обгладывающих кости, но он только отмахнулся. Да, Миррон права. Он еще тогда что-то увидел, некую почву для деятельности.

— Ты веришь рассказу Юрана? А ведь это могли быть слова отчаявшегося человека, который готов сказать что угодно, лишь бы спасти свою жизнь.

— Но ты сам сказал, Пол, что это не имеет отношения к его казни. Ты с ним говорил. Ты-то сам что думаешь? — спросил Оссакер.

— Я думаю, что в жизни не слышал ничего более отвратительного, и очень хотел бы верить, будто все эти россказни вызваны лишь стремлением продлить его жалкую жизнь. Но там со мной была Меган. Мы допрашивали его вместе, и оба пришли к одному и тому же выводу. Насколько его рассказ соответствует действительности, это другой вопрос, но сам Юран полностью верит в то, что говорит.

Так вот, он, конечно, может ошибаться, но игнорировать его сообщение мы не имеем права. И должны действовать исходя из того, что оно соответствует истине, пока не сможем убедиться в обратном. Необходимо все проверить. Это ваша задача. Ваша и Ступеней Восхождения. В конце концов, Гориан может использовать какой-то трюк, фокус, иллюзию. Так ли это, возможно ли вообще воскрешение мертвых — предстоит выяснить вам.

Миррон уставилась на Джереда. На протяжении их долгой дружбы она узнала его и как непревзойденного прагматика и реалиста и одновременно как человека несравненно более великодушного и доброго, чем это виделось со стороны. Но вот неуверенность в его поведении Миррон заметила впервые.

— Никто из нас на такое не способен, — заявила она. — Мы ничего не знаем о мире мертвых. Никому из нас не приходило в голову даже задуматься о чем-нибудь подобном.

— Где Юран сейчас? — спросил Ардуций.

— В темнице под дворцом, — ответил Джеред. — Знаете, мне трудно это осмыслить…

— Ничего удивительного, — вставил Оссакер.

— …однако без осмысления не обойтись. Раз возможна угроза, ее необходимо оценить. Я собираюсь встретиться с Адвокатом и сообщить ей то, что нам стало известно. Она наверняка захочет, чтобы в связи с этим были предприняты немедленные действия, поэтому нам с вами потребуется быстро выяснить следующее. Возможно ли это вообще? Правду ли говорил Юран? И если правду, насколько велика опасность? Проблема состоит еще и в том, что мы не можем поднять по тревоге пограничные силы и направить к рубежам подкрепление, пока не будем полностью уверены в намерении Царда напасть на Конкорд. Сами знаете, у нас сложные отношения, а преждевременная война совсем не в интересах Конкорда. Положение щекотливое.

— Мы знаем и то, что наше собственное положение тоже весьма щекотливо, — указал Ардуций.

— Я собирался упомянуть об этом. Стоит только распространиться слуху, и врагов у Восхождения сильно прибавится. Причем появится множество вопросов, которые потребуют ответа. И на вас свалят вину, хотите вы того или нет. На всех вас.

Джеред встал и улыбнулся. Улыбка получилась неубедительная.

— Идите и поговорите с Юраном. Составьте собственное мнение о его рассказе. Задействуйте Ступеней. Беда в том, что я на самом деле понятия не имею, что это может означать. Пустая фантазия, чистая теория, не имеющая практического применения, или совсем наоборот? Юран был уверен, что изыскания Гориана можно использовать для ведения боевых действий. Мне нужно знать, прав ли он. Мне необходимо понимать, нужно ли нам готовиться к нежелательной для нас войне с противником, относительно которого неизвестно, сумеем ли мы ему противостоять. Мне необходимо знать, с чем могут столкнуться легионы.

После ухода Джереда наступило тягостное молчание. Пустоту внутри себя Миррон ощущала как скорбь. Нетрудно было заглянуть в будущее и увидеть крушение всего того, что они так тщательно создавали.

— Итак, стало быть, он жив, — промолвил Оссакер.

— Нам нужно быть сильными, — изрек Ардуций. — Не позволить ему возобладать над нами или изменить нас.

— Как ты это себе представляешь? — спросила Миррон. — Известие о нем изменило даже казначея.

— Я хочу сказать: работа Академии должна продолжаться. Мы должны быть верны духу Восхождения и ни в коем случае не отказываться ни от обучения новых Восходящих, ни от распространения наших идей в народе. А раз что-то этому угрожает, мы будем бороться.

— Все это красивые слова, Арду, и я предвкушаю момент, когда ты повторишь это Адвокату и Ступеням. Но делать-то что?! — выкрикнула Миррон.

— А вот это как раз совсем просто, — усмехнулся Оссакер. — Я не вижу смысла в том, чтобы выяснять, может ли Гориан делать то, что приписывают ему слухи. Единственное, что мы должны сделать, — выследить его, где бы он ни скрывался, а когда найдем, убить.

— Это не что иное, как предательство. И вы пожалеете об этом.

Эрин Дел Аглиос, Адвокат Эсторийского Конкорда, встала с кресла и подошла к открытому балкону. В Эсторре, раскинувшемся у подножия Холма, кипела обычная городская суета. День был солнечный и ясный, но прохладный воздух пронизывали ароматы утреннего дождя и влаги, как и подобало в начале нового сезона. Но в сердце Эрин сохранялся лед дуса.

— Мы сожалеем об этой необходимости, но не о самом решении.

Эрин обернулась и в упор уставилась на Тарина, посла Дорноса. Он очень постарел за годы, прошедшие с тех пор, как Цард чуть не разорвал Конкорд на куски. Его кустистые брови стали совсем седыми, а осунувшееся от тревог лицо делало посла похожим на стареющую собаку-ищейку. И руки все в желто-коричневых крапинках, а походка нетвердая. Стремительно увядающее тело Тарина окутывала тога с сиреневыми вставками, орнаментом Дорноса.