Джеймс Барклай - Призыв мёртвых

Остальных Чарик повел к лестнице. Все его люди как один твердо знали, что следует делать. С каждым следующим шагом зрение его прояснялось, равно как и усиливалось чувство общности с другими. Соединявшая их незримая нить сделалась прочной, как стальной трос. Он не хотел отделяться от них. Никогда. Ибо все они удостоились прикосновения Бога и были благословлены Им на служение за гранью смерти.

Все, кто не с вами, могут пребывать с вами. Призовите их.

Полная ясность.

Чарик спустился по лестнице, проник в помещение. Там был свет. Резкий. Огни. Поднялся шум. Движение. Враги. С ним семеро. А все эти враги должны перестать быть врагами. Должны быть с ними.

Враги. Ваши клинки освободят их.

Конечно.

Враг повернулся к нему. На его лице появилось недоверие — он увидел стрелы, торчавшие из тела Чарика. Враг произнес слова: они были неразличимы и не важны. Чарик двинулся к врагу, остальные, шедшие с ним, тоже. Чтобы призвать врагов к себе. Враг кричал. Выкрикивал какое-то слово, он почти мог его слышать. Враг боялся. Чарик освободит его от страха.

Он поднял гладиус. Враг, отступая, запнулся о стул, упал и распростерся по полу. Вопли в комнате сделались очень громкими, проникая даже сквозь его словно заткнутые паклей уши. Одно слово он даже услышал.

— Чарик!

Он остановился.

Враг.

Чарик нанес удар.

Адранис открыл глаза внезапно, как от удара. Разбудил его крик, но настоящий или приснившийся, не сообразить. Правда, на соседней койке спал Роберто, и Адраниса это несколько успокоило. Брат, с его огромным опытом походной и лагерной жизни, мигом проснулся бы, случись неладное.

Но тут крик повторился. Казалось, он донесся издалека, наверное, даже из-за моста. Звук был неразборчивый, не исключено, что дурят цардиты.

Впрочем, сна уже ни в одном глазу не осталось, так что Адранис рывком поднялся с койки, натянул сапоги, облачился в плотную шерстяную тогу и набросил на плечи плащ. Глоток свежего воздуха ему не помешает, а с непонятным криком все равно нужно разобраться. Он тихонько прикрыл за собой дверь и двумя шагами преодолел короткое расстояние до лестничного пролета, который вывел его на галерею большого надвратного укрепления, откуда просматривалась вся длина моста.

Благодаря фонарям и огню жаровни на балконе было тепло и светло. Впрочем, в разгаре генастро в Госланде ночи стояли не холодные, и не один Адранис радовался сезону роста после долгого, сурового дуса. На галерее несли дежурство четверо солдат, все смотрели через мост, в направлении ворот на той стороне. Бетон и камень укреплений расцвечивали огоньки, по мосту расхаживали солдаты.

— Все в порядке, центурион? — спросил Адранис. Четыре легионера вытянулись по струнке, Адранис махнул им — «вольно».

— Думаю, да, командир. Были какие-то крики, там, у пограничных ворот, но вроде бы все утихло.

— Я тоже слышал крики.

— Вероятно, из-за карт подрались, то ли еще что, не знаю, — ответил центурион. — Но сейчас все спокойно.

Действительно, все выглядело как обычно. Адранис почувствовал себя слегка по-дурацки. Он, конечно, попытался задать свой вопрос небрежно, но легионеры наверняка поняли: раз командир притащился наверх посреди ночи, видно, его что-то переполошило. Пойдут теперь судачить насчет его слабых нервов, языки у солдат как бритвы. Правда, Роберто говорил, что рядовым не мешает знать: их командирам ничто человеческое не чуждо, но он, скорее всего, имел в виду нечто иное.

С моста подул ветерок и ударил в лицо. То есть это было похоже на ветер. Адранис нахмурился. Ветер обычно дул в поперечном направлении, вниз по течению.

— Ты?.. — начал он.

Воздух застыл. Из-за дальних ворот донесся грохот, мигом вышибивший из головы все мысли. Загромыхало сильнее, потом и вовсе оглушительно, огни дальнего форта потухли, но он увидел, как за миг до этого обращенные к мосту окна и двери выбило наружу и мост осыпало смертоносными обломками. А потом вдоль моста, вырвавшись из ворот, понеслось что-то похожее на темное облако.

— Боже милосердный! — выдохнул Адранис. — Ложись! Ложись!

Не имея понятия, услышал ли его хоть кто-нибудь, он бросился наземь, увлекая за собой центуриона и не переставая кричать, чтобы другие падали. Облако ударило по воротам и надвратному форту, встряхнуло караульную галерею. Прикрыв голову руками, Адранис чувствовал, как осколки молотят по камню, дереву и мрамору. Что-то рухнуло, придавив ноги. Он был засыпан пылью и каким-то крошевом, ощущавшимся как мелкие камушки. Вокруг свирепо завывал ветер. Галерея качалась, стены дрожали, казалось, вибрировал даже фундамент крепости. Издалека смутно доносились пронзительные крики, но он не решался поднять глаза навстречу безумному вихрю.

Казалось, это мучение никогда не кончится. Наконец пыль загустела так, что Адранис закашлялся и, чтобы не задохнуться, оторвал голову от балконного пола. Лицо его, хотя он укрывался за парапетом, было ободрано, руки и плечи засыпало пылью и какой-то трухой. Все светильники на галерее погасли, и лишь бледный лунный свет просачивался сквозь густое облако пыли.

Ветер стих, но взметенные ввысь песок, гравий и земля еще продолжали падать, словно с неба шел град.

Потом в сознание Адраниса ворвались разнородные звуки — крики, сигналы тревоги, приказы, вопли. Совсем рядом кто-то стонал от боли. Он приподнялся на колени, почувствовал, что тяжесть свалилась с ног, и, ощущая слабость, затряс головой, чтобы прояснить сознание и заодно стряхнуть засыпавшую его с головой грязь. Медлить было нельзя. Какой бы странной ни казалась принесенная отдававшим гнилью ветром песчаная буря, ею вполне могли воспользоваться цардиты.

«Шевели не ногами, а мозгами! — напомнил он себе одно из присловий Роберто. — Не дергайся. Разбирайся по порядку».

Центурион двигался и, судя по виду, не пострадал. Но, обернувшись, Адранис едва не ахнул: оказалось, что ноги ему придавливало тело одного из легионеров. Этому малому уже не мог помочь никто, кроме Бога. Бедняга остался без лица. С него просто сорвало кожу и плоть, обнажив кости. Еще двое легионеров шевелились, но с трудом.

— Центурион?

— Я в порядке, командир. Что случилось?

— Предоставь мне с этим разбираться. Позаботься о своих людях, тех, кому можешь помочь.

Адранис поднялся, чувствуя, как сильно колотится его сердце, и выглянул с балкона. Ему доводилось читать о том, что после извержения вулкана окрестности засыпает пеплом, и сейчас все вокруг выглядело именно так. Все очертания скрадывались, словно под слоем снега. Только мост и ворота завалило не снегом, а слоями пыли, из-под которой проступали контуры тел — солдаты, застигнутые врасплох, погибли, поскольку укрыться им было негде.