Джеймс Барклай - Призыв мёртвых

— Надеюсь, в дальнейшем мне будет позволено не вскакивать на ноги всякий раз, когда ты соизволишь появиться, — проворчал Гориан.

— Ты слишком высокого мнения о своем положении, — отрезал принц. — Между тем каждый воин моей армии знает, что ты всего лишь человек. Бури и ходячие мертвецы могут нагонять страх и обращать в бегство войска, но вряд ли они уберегут от ножа в ночи.

— О, мой принц, зачем все эти угрозы! Я действую так, как было давным-давно оговорено с твоим отцом. Нам же с тобой лучше стать друзьями. Мы ведь даже ровесники.

Рин-Хур оставил слова Гориана без внимания, а вот Кессиану вдруг сделалось страшно. Он решительно не понимал, почему все их встречи проходили так напряженно. Разве им не лучше действительно стать друзьями, ведь это многое бы упростило?

— Ты отказал моей армии в сражении и победе, — заявил Рин-Хур. — Снова. Между тем я думал, что мой отец достаточно ясно высказался еще в Карке. Воину Царда нужно, чтобы его клинок обагрился кровью, иначе он считает, что проделал путь понапрасну. Мы были готовы отогнать живых от мертвых, рассеять их и поддержать твою гнилую рать. У нас имелся план.

— Мы уже обсуждали это сегодня. И вообще, мой план оказался лучше.

— Я не согласен. — Рин-Хур помрачнел.

— Почему? Ясно ведь, что гораздо лучше? — Гориан уставился на него как на дурачка, и Кессиан сел на свои руки, чтобы не было видно, как они дрожат. — Мы загнали их в ловушку. Мы можем собирать с них урожай, сколько душе угодно. И вы не потеряете ни одного солдата.

— Ты подорвал мой авторитет, — сурово, роняя слова как камни, заявил принц. — Мои люди смотрят на меня так, будто я уже не командую ими.

— Это не входило в мои намерения.

— Нет? — Рин-Хур рывком поднялся с кресла и навис над Горианом. — Ты раздулся от своей мнимой важности и слишком много о себе возомнил, потому и наживаешь врагов на каждом шагу! Хочешь отодвинуть меня в сторону, но у тебя ничего не выйдет. Я этого больше не потерплю! Ты не соизволил даже сообщить о наступлении в Атреске и Гестерне. Ты стремишься ослабить меня, утаивая от меня информацию.

— Мне просто нужно было поспать, мой принц. Для того чтобы завершить задуманное и довести дело до моего торжественного вступления в Эсторр, мне нужно иногда отдыхать.

Рин-Хур грозно поднял брови.

— Твоего торжественного вступления? Ну-ну.

— Нечего цепляться к словам, — проворчал Гориан, и Кессиан уловил его закипающее раздражение. — Ясно же, что мы должны использовать наши ресурсы наилучшим образом. Твоих солдат следует придержать для последней битвы.

Рин-Хур ударил себя большим пальцем в грудь и буквально взревел:

— Я! Я буду решать, как использовать наши ресурсы! Я буду решать, когда и где мои люди вступят в бой. Я буду выбирать схему действия и место наших грядущих сражений. Что же касается тебя, ты ничего не будешь делать без моего ясно выраженного согласия. Или ты умрешь, и твой сын станет моим слугой и гласом мертвых.

— Но если я погибну, вместе со мной сгинет твоя надежда сломить Конкорд. Остынь, Рин, ты не можешь допустить, чтобы я умер. Эта война будет выиграна благодаря страху. Страху перед моими мертвецами. Ты знаешь это, и я это знаю. И твой отец тоже.

Принц оглянулся на бесстрастные лица телохранителей и поднял руку.

— Знаю. А еще я знаю, что каждый находящийся здесь воин Царда верен мне, и только мне одному. И еще знаю, что все они растеряны и колеблются. Они недовольны ходом дел, и я разделяю их недовольство. Они начинают сомневаться в том, что ты действуешь в интересах Царда, а значит, и в том, стоит ли поддерживать тебя и мертвых. Чтобы обрести веру, они должны почувствовать свою значительность. Мою значительность, ибо я представляю их всех. Да, мы стоим на земле Конкорда, и я признаю, что и здесь, и в Атреске, и в Гестерне ты проделал самую трудную работу. Нет, ничего не говори! Я знаю, что наша нынешняя победа есть лишь плод твоего непомерного самолюбия, и по той же причине она не стала окончательной. У тебя не получилось развить успех, а завершить дело мне ты не дал, чтобы победителем не оказался я!

Я терпел твою наглость, но думаю, что пришло время спросить. Кто из нас в ком нуждается? И подумать, как мне следует поступить, если мои люди начнут открыто роптать против тебя?

— Все они знают, я командую потому, что король не доверяет тебе.

Принц потянулся к мечу. Его люди сильнее сжали рукояти.

— Это ложь, за которую ты заплатишь, Вестфаллен!

— Ты не испугаешь меня, Рин-Хур. Что бы ты ни говорил, у тебя никогда не хватит духа отказаться от своего главного оружия. Однако не могу не признать, что мы оба нуждаемся друг в друге, и буду стараться, чтобы это положение сохранилось как можно дольше.

— Ты тут не один, кому поручено командование, и я требую, чтобы впредь ты не совершал своих дел без моего дозволения. И имей в виду, Вестфаллен, ты в одном шаге от смерти.

— А ты в одном шаге от провала в глазах твоего отца. А сейчас, пожалуйста, уходи. Я должен восстановить силы, или твое вторжение с малой армией против Конкорда потерпит неудачу. — Гориан наклонился вперед и посмотрел принцу в глаза. — И мы оба знаем это. Разве нет?

— Я говорю то, что думаю!

— Значит, ты любишь повторяться.

Рин-Хур развернулся, чтобы уйти.

— Мой принц, — прозвучало ему вдогонку. — Выпей сегодня вечером вина. Я так понимаю, что это остаток превосходного сбора. И не переживай. Завтра ты посмотришь на мир совершенно другими глазами.

Принц бросил него взгляд исподлобья и вышел.

— Ты позволишь ему завтра атаковать, отец? — спросил Кессиан.

— В определенном смысле, — с улыбкой ответил тот и, положив руку на плечо Кессиана, присел перед ним на корточки. — А сейчас я хочу, чтобы ты лег спать. Завтра нам предстоит много тяжелой работы, и так будет еще не раз, пока мы не доберемся до Эсторра.

Кессиан почувствовал прилив радостного волнения.

— До Эсторра?

— Как я и говорил. Разве я не обещал тебе, что мы отправимся в Эсторр? Мы пробудем здесь некоторое время, но ты встретишься со своей матерью, как только я смогу это устроить.

— Спасибо, отец, спасибо. — Кессиан всхлипнул.

— Я же говорил, чтобы ты доверял мне. И я не солгал тебе ни разу, правда?

— Правда. Прости, я сомневался в тебе.

— Твое путешествие почти закончено. Но сейчас ложись спать, или каждый новый шаг будет для тебя все более трудным.

Кессиан заторопился к кровати, голова его была занята мыслями о матери, друзьях и парусной лодочке.

— А ты что будешь делать? — спросил он Гориана, уже скользнув под одеяло.

— Я покажу тебе утром. Не беспокойся. Я разбужу тебя.

Кессиан закрыл глаза и отдался уютным воспоминаниям, перешедшим в сон.

Генерал Даваров сидел в высокой башне королевского замка Харога и смотрел за городские стены на восток, в сторону Царда. Смотрел и, недоверчиво качая головой, припоминал произошедшие события, хотя они подтверждались не только тем, что было видно в увеличитель, но и болью в плече. Ныла рана, полученная, когда Даваров попытался преградить им путь. И он еще легко отделался: если бы не верные воины, бесстрашно устремившиеся на выручку, ему бы тоже пришлось маршировать в рядах войска мертвецов.