Кэтрин Азаро - Новая космическая опера. Антология

— Она была славной женщиной, — произносит Нарьян, сумев снова обрести дар речи, хотя горюет он не по ней или не по ней одной. Он оплакивает всех жителей Сенша. Их несет неумолимым вихрем перемен, и им уже не стать прежними. Его жена, торговец орехами, владельцы маленьких чайных на всех углах, дети, попрошайки и остальные — все они изменятся, и некоторые погибнут в процессе перемен. Там, внизу, рождается нечто совершенно новое, на руинах города созидается будущее.

— Они заберут нас отсюда! — говорит Дрин восторженно. — Они будут искать место, откуда началось их путешествие. Сейчас одни прочесывают город в поисках новых помощников, другие готовят корабль к отлету. Они заберут нас за край света, в великую даль!

— Неужто им невдомек, что искомого им не найти? Пурана…

— Старые байки, дружище, старые страхи. Они заберут нас домой.

Нарьян с трудом выпрямляется. Он понимает, что Дрин попал к экипажу в рабство. Он принадлежит им, подобно тому, как он, Нарьян, навечно принадлежит Ангелу.

— Те времена прошли, — говорит он. — Внизу, в городе, зарождается новизна, чудесное, неведомое… — Ему самому странно, что он не может выразиться яснее. Вера подсказывает ему одно: остановки не будет. Это не конец, а начало, это искра, свет от которой прольется на все Слияние, на безгрешных и изменившихся. — Это не конец, — бормочет он слабым голосом.

Большие глаза Дрина отражают пожары, пожирающие город.

— Я вижу одно — еще одну Войну за Перемены. В этом нет ничего нового. Люди возведут новый город, который будет отвечать их новому облику, — если не здесь, то где-нибудь еще по течению Великой реки. Так уже бывало раньше, на этом самом месте, с этим самым народом — моим народом. Мы пережили все, и они переживут. А мы покинем этот злосчастный край и устремимся туда, где все началось, на родину Хранителей. Ты только взгляни!

Нарьян позволяет Дрину увлечь его на другую сторону зала, настолько огромного, что в нем легко поместилась бы летающая резиденция. Из иллюминатора на противоположной стороне открывается вид за плоскость орбиты Слияния. Само Слияние выглядит как сияющая лента, как стрела, устремившаяся в пустоту. Позади точки, где исчезает стрела, лежат упорядоченные, замороженные спирали родной Галактики, сияющие скопления и узоры звезд, созданные в последние дни величия Хранителей, предшествовавшие их исчезновению в черной дыре после столкновения с Магеллановым Облаком…

Нарьян глубоко дышит, пополняя содержание кислорода в крови.

— Видишь?! — восклицает Дрин трепетно, озаряемый серебряным сиянием, исходящим от Слияния.

— Да, вижу, — отвечает ему Нарьян. — Это конец истории. Напрасно ты пренебрегал пураной, Дрин. Созданное Хранителями не содержит будущего. Это лишь мертвое прошлое. Мне туда не надо.

Он разворачивается и бросается сквозь фальшивый свет из иллюминаторов к открытому люку. Дрин ловит его за руку, но Нарьян отталкивает его.

От неожиданности Дрин опрокидывается на спину, потом вскакивает и пытается преградить Нарьяну путь.

— Старый дурень! — кричит он. — Они могут ее вернуть!

— Не надо. — С этими словами Нарьян отталкивает Дрина и выпрыгивает из люка.

Он разрезает черный воздух, как тяжелая комета. Вода взрывается, вбирая его в себя, рвет ему одежду. Его ноздри втягиваются, глазные яблоки плотно задраиваются векамимембранами. Он уходит все дальше в глубину, окруженный кипением пузырьков, пока рев в ушах не прекращает быть биением его собственной крови и не становится просто гулом реки, падающей с края мира.

Илистые водовороты несут его к краю. Он поворачивается и пытается отплыть от края, от корабля, от горящего города. Он уже исполнил свой долг, самостоятельно определив свою судьбу, а жители города перестали нуждаться в архивариусе.

Нарьяну становится все легче плыть. Быстрая холодная вода кладет конец его сухопутным привычкам, пробуждает могучие мышцы спины и плеч. Послание Ангела, ярко горящее в мозгу, превращает в угли старые истории. Он скользит и скользит в черной воде, борясь с течением Великой реки. С каждым гребком нарастает радость в его душе. Он посланник, свидетель деяний Ангела. Он опередит армии крестового похода, который начнется, как только изменятся все обитатели Сенша. Путешествие будет долгим и трудным, но он не сомневается, что в конце пути судьба приготовила ему и всему Слиянию будущее. Будущее, заповеданное Ангелом.

Мы ждали десантирования в смотровом отсеке. Полсотни моих морпехов в ярко-оранжевых скафандрах Юкавы сидели неровными рядами. Они пытались держаться, но я видел страх в том, как они цеплялись за вытяжные фалы и почти не дразнили новичков.

Что ж, взглянув на небеса сквозь прозрачные стены, я сам его ощутил.

Нас забросило далеко от главного диска, и редкие оранжево-красные звезды галактического гало сами превратились в фон для галактики — скопления сгустков света, растянувшегося в обе стороны, насколько видел глаз. Но когда сплайн-звездолет начал совершать хитроумные и сложные маневры, это большое полотнище света накренилось и покачнулось наподобие сломанного крыла птицы. Теперь я видел звезду, к планете которой мы летели, — то был карлик, тускло-красная светящаяся булавочная головка, — но даже она металась по небу, когда сплайн взбрыкивал и изгибался.

И еще, заставляя меня позабыть о головокружении, мой страх усиливали корабли, мотыльками порхавшие вокруг этой карликовой звезды. Прекрасные стремительные корабли с крыльями в форме семян платана — их ни с чем не спутаешь. То были ночные истребители Ксили.

Ксили были заботой капитана, а не моей. Но я не мог заставить свой перевозбужденный мозг не размышлять о том, что приманило их в таких количествах сюда, так далеко от галактического ядра, где они обычно пасутся.

Напряжение было таким, что я испытал едва ли не облегчение, когда Лиан вырвало.

Скафандры Юкавы тяжелые и жесткие и созданы больше для защиты, чем с расчетом на гибкость, но она все же смогла наклониться вперед достаточно, чтобы ярко-желтая струя попала в основном на пол. Ее приятели отреагировали соответствующим образом, но я протянул ей обтирку. — Извините, лейтенант.

В моем отряде она была самой молодой, и в свои семнадцать на десять лет младше меня.

Я вымученно улыбнулся:

— Видал и похуже, рядовой. Во всяком случае, благодаря тебе новичкам на корабле будет чем заняться, когда мы десантируемся.

— Да, сэр…

Вот чего командиру точно не хочется в такие моменты, так это визита начальства. Разумеется, именно этим нас и порадовали.

Адмирал Кард прошелся по десантному куполу, что-то негромко говоря трюмному старшине и кивая на морпехов. Рядом с Кардом шла комиссар — их можно распознать с первого взгляда: высокая женщина неопределенного возраста с наголо обритой головой, в классическом костюме Комиссии по исторической правде, подолом подметает палубу. Выглядела она столь же холодно и скучно, как и все комиссары, которых мне доводилось видеть.