Фрэнк Герберт - Дюна

– Попробуй еще раз приемник на частотах коммуникационной сети, – предложил Пауль.

«Разум работает, как бы ни хотели мы сдержать его», – подумала она.

Джессика достала маленький приемник, который оставил им Айдахо, щелкнула выключателем. Загорелся зеленый огонек, из динамика раздался жестяной скрежет помех. Джессика уменьшила громкость, принялась шарить по частотам. Послышался голос – кто-то говорил на боевом языке Дома Атрейдес:

– …назад и перегруппировались у обрыва. Федор сообщил, что в Карфаге не спасся никто, а Гильд-Банк разграблен.

«Карфаг! – подумала Джессика. – Харконненское гнездо…»

– Это сардаукары, – продолжал голос. – Осторожно – остерегайся сардаукаров в форме Атрейдесов. Они…

Рев перекрыл его слова. Затем настала тишина.

– Попробуй другие частоты, – сказал Пауль.

– Ты понимаешь, что это значит? – спросила Джессика.

– Я ожидал этого, – спокойно сказал Пауль. – Они хотят, чтобы Гильдия обвинила в разрушении банка именно нас. А если против нас Гильдия – мы пойманы на Арракисе и не сможем покинуть его. Попробуй другие частоты.

Она взвесила его слова: «Я ожидал этого». Что с ним случилось?.. Помедлив, Джессика вновь занялась приемником. Она вращала ручку настройки, время от времени выхватывая из эфира обрывки, говорящие о происходящей битве. Голоса выкрикивали на боевом языке Дома Атрейдес: «Отступаем!..», «Попробуй перегруппироваться на…», «Заперты в пещере у…». И нельзя было ошибиться, слыша возбуждение победы в харконненской тарабарщине, звучавшей на других частотах. Резкие команды, боевые рапорты. Этого было недостаточно для Джессики, чтобы опознать и понять язык – но тон был ясен.

Харконнены победили.

Пауль потряс сумку, прислушиваясь к плеску воды в двух литраках. Он глубоко вздохнул и сквозь прозрачную стенку палатки посмотрел на очертания скал, выделявшиеся на фоне усыпанного звездами неба. Левой рукой пощупал сфинктерный клапан, служивший входом в палатку.

– Скоро рассвет, – произнес он. – Мы можем ждать Айдахо еще день. Но не ночь. Вторую ночь мы тратить не можем. В Пустыне ходят ночью, а днем укрываются в тени.

Человеку без дистикомба, сидящему в тени, в Пустыне необходимо в день пять литров воды для сохранения веса тела, вспомнила Джессика. Она вдруг – по-новому ощутила прильнувшую к коже гладкую мягкую ткань дистикомба. Теперь их жизни зависели от этой одежды.

– Если мы уйдем отсюда, Айдахо нас не найдет, – сказала она.

– Есть способы заставить говорить любого человека, – ответил Пауль. – Если Айдахо не вернется к рассвету, придется учесть возможность того, что его схватили. Сколько, по-твоему, сможет он продержаться на допросе?..

Вопрос был, конечно, риторический, и она не ответила.

Пауль поднял крышку сумки, достал руководство – микрокнигу, снабженную самосветящейся полоской для чтения в темноте и лупой… Зеленые и оранжевые буквы: литраки, диститент, энергокапсюли, запасные катетеры, шноркель, бинокль, ремпакет к дистикомбу, краскомет, карта укрытий, носовые фильтры, паракомпас, крюки Подателя, манки, «столб огня»…

Сколько всего нужно, чтобы выжить в Пустыне!..

Наконец он отложил руководство в сторону, на пол палатки.

– Но куда нам идти? – спросила Джессика.

– Отец говорил как-то о мощи Пустыни, – задумчиво сказал Пауль. – Без нее Харконненам не править этой планетой. Они и не правили ею никогда, и никогда не будут. Не будут – даже если в их распоряжении окажется десять тысяч легионов сардаукаров.

– Пауль, не думаешь же ты, что…

– У нас достаточно тому доказательств, – покачал головой Пауль. – Прямо здесь, в палатке. Сама она, затем эта укладка и ее содержимое, наконец, дистикомбы. Нам известно, что Гильдия требует немыслимую цену за вывод на орбиту метеоспутников – цену, практически исключающую их покупку. Нам известно, что…

– При чем здесь метеоспутники? – перебила Джессика. – Они же не могут… – Она вдруг замолчала.

Пауль своим новым сверхчутким восприятием считывал ее реакции, подмечал мельчайшие детали, просчитывал…

– Теперь ты и сама видишь, – утвердительно сказал он. – Спутники снимают все, что есть внизу. Им видно все. А в глубине Пустыни есть вещи, которые чужой видеть не должен…

– Ты хочешь сказать, что эту планету контролирует Гильдия?

Как медленен был ее разум!..

– Да нет же! – нетерпеливо воскликнул он. – Сами фримены! Это они платят Гильдии за свое спокойствие, а та не суется в их владения и других не пускает. И платят они той монетой, которая всегда в достатке у владеющих мощью Пустыни. Пряностью. Это – больше, чем прикидки во втором приближении по косвенным данным, это – точно вычисленный ответ. Будь в этом уверена.

– Пауль, – проговорила Джессика, – ты же еще не ментат, как же ты можешь быть так уверен, что…

– Я никогда и не буду ментатом, – медленно ответил он. – Я – нечто другое… урод…

– Пауль! Как ты можешь…

– Оставь меня!

Он отвернулся от нее к темноте за прозрачной стенкой. Почему я не могу почувствовать скорбь?.. Каждая частица его тела жаждала облегчения в слезах – но отныне ему не суждено было больше испытывать такое облегчение.

Никогда ранее Джессика не слышала такой тоски в голосе сына. Ей хотелось прикоснуться к нему, обнять, утешить, помочь – но она чувствовала, что ничего не может сделать. Он должен сам во всем разобраться, пережить все.

Светящаяся полоска на руководстве к фримпакету, лежащему на полу между ними, привлекла ее внимание. Джессика подняла его, открыла титульный лист, прочла:

«Наставление о Благодатной Пустыне, месте, исполненном жизни. Здесь – аят и бурхан Жизни. Верь, и Ал-Лат не сожжет тебя».

« Звучит как Книга Азхар , – подумала Джессика, вспоминая, как изучала Великие Тайны. – Работа Манипулятора Вероучений?.. Значит, и их присылали сюда… »

Пауль достал из сумки паракомпас, положил обратно, сказал:

– Только подумай обо всех этих фрименских устройствах – имеющих, заметь, весьма специальное назначение. Удивительная сложность и продуманность. Согласись, цивилизация, создавшая подобное, скрывает глубины, о которых никто не подозревал.

Неуверенно, все еще встревоженная резкостью его голоса, Джессика вновь вернулась к книге. Рассмотрела рисунок – созвездие арракийского неба, «Муад'Диб, или Мышь», – сообщала подпись. Оттуда же Джессика узнала и запомнила, что «хвост» Мыши указывает на север.

Пауль посмотрел в темноту, царившую в палатке. Движения матери едва можно было различить в слабом свете люминесцирующей полоски на руководстве. « Теперь , – подумал он, – пора выполнить просьбу отца. Именно сейчас, пока есть время для скорби. Позже скорбь будет помехой для нас ». Эта холодная логика вдруг неприятно поразила его самого.