Брайан Герберт - Песчаные черви Дюны

Между прочим, он все-таки твой внук , зазвучал в мозгу издевательский голос Алии.

Преодолев желание рявкнуть на нее, барон стал смотреть на четырех рабочих, которые принялись в этот момент устанавливать в охотничьем зале новую игрушку – действующую модель мастафонта, огромного вымирающего зверя, с которым барону довелось встретиться прошлой осенью в поле, где свирепое животное бросилось на охотников, выставив вперед свои смертоносные зазубренные рога. Но барону, Паоло и дюжине егерей удалось из лазерных пушек и дисковых ружей уложить зверя, когда до него оставались считанные шаги. Какой волнующей была та охота!

Паоло посмотрел на имитацию животного на стенде.

– Вместо того чтобы идти куда-то в лес, мы можем поохотиться и здесь. Можно вообразить, что они живые. Тогда нам не придется волноваться по поводу холода, сырости и простуды.

Барон взглянул на затянутое тучами небо, засомневавшись, что плохая погода – настоящая причина нежелания Паоло идти на охоту.

– Да, я могу терпеть боль, но отсутствие личного комфорта – это совсем другое дело. – Он осмотрелся, ища возможность что-то сломать, и улыбнулся. – Ты абсолютно прав, мой мальчик.

Барону доставляло удовольствие слышать свой ставший низким мужской голос.

Они приказали слугам принести лазерное оружие, дротиковые пистолеты, шпаги и кинжалы для следующей эрзац-потехи. Как только были активированы механические системы, мертвые модели животных ожили и принялись носиться по охотничьему залу. Охотники, прячась за укрытиями, принялись разносить в клочья шкуры, кости, набивочный материал и оставленную настоящую плоть оживших чучел. В последнюю очередь они активировали мастофонта и стали внимательно наблюдать, как он топчет останки других зверей. Наконец, открыв перекрестный огонь из лазерных ружей, бравые охотники срезали зверюге четыре ноги, и огромное тело рухнуло на пол, корчась в автоматических судорогах.

Барону доставляло удовольствие насилие само по себе, и, кажется, даже Паоло вошел во вкус. Смелые охотники благополучно пережили опасную охоту и, смеясь, вышли в коридор. Барон заметил трех рабочих, у которых на лице было написано явное желание раствориться в воздухе и стать невидимыми.

– Идите в зал и уберите всю грязь!

Ты всегда все превращаешь в грязь, не так ли, милый дедушка?

Барон прижал ладони к вискам.

– Заткнись, будь ты проклята!

Алия принялась напевать какие-то мелодии, очевидно желая свести его с ума. Когда изумленный Паоло вздумал пристать к Владимиру с вопросами, барон просто отшвырнул его в сторону.

– Оставь меня в покое! Ты так же ужасен, как и твоя сестра!

Испуганный Паоло резво отбежал в сторону.

Скрипучий голос Алии продолжал вибрировать в мозгу барона, становясь совершенно невыносимым. Харконнен поспешил прочь из замка. Не разбирая дороги, он, несколько раз наткнувшись на статуи своих предков, кинулся к прибрежным скалам.

– Я брошусь со скалы – клянусь тебе, Мерзость, – если ты не оставишь меня в покое!

Он добежал до открытого всем ветрам края скалистой кручи еще до того, как голос Алии сладостно замолчал в его голове. Барон, упав на колени, с томительным головокружением и дрожа взглянул в бездонную пропасть. Может быть, действительно надо было броситься вниз, на черные камни и в волны прибоя. Если он так сильно нужен этим проклятым лицеделам, то они вырастят нового гхола, и барон Харконнен снова оживет, но уже без этого ужасного порока.

Он почувствовал, что на его плечо легла чья-то рука. Собрав всю свою волю и попытавшись соблюсти собственное достоинство, он поднял голову и увидел, что сверху на него смотрит лицедел с пуговчатым носом. Несмотря на то что все эти притворщики выглядели для него одинаково, он почему-то знал, что это – сам Хрон.

– Что вам угодно?

Лицедел ответил таким же официальным тоном.

– Ты и Паоло отбудете с Каладана с тем, чтобы никогда сюда не возвращаться. Идет великая война, и всемирный разум решил, что Квисац-Хадерах должен находиться рядом с ним. Омниус желает, чтобы ты закончил подготовку мальчика под его непосредственным наблюдением в самом сердце машинной империи. Вы отправитесь в Синхронизированную Империю, как только будет готов корабль.

Барон взглянул через плечо лицедела и увидел Паоло, прятавшегося за статуей, достаточно близко, чтобы попытаться подслушать разговор. Барон мысленно усмехнулся: этот мальчик такой же настырный, как незабвенный Питер де Фриз! Увидев, что его обнаружили, Паоло подбежал к барону.

– Он говорит обо мне?

– По дороге ты обсудишь с Паоло его предназначение, – сказал Хрон, обращаясь к барону. – Объяснить ему положение вещей мало, надо заставить его поверить.

– Паоло верит всему, что укрепляет его в заблуждении относительно его величия, – ответил барон, игнорируя присутствие мальчика. – Так, значит, это дело Квисац-Хадераха… реально?

Несмотря на то что лицеделы выложили ему всю правду открытым текстом, сама идея представлялась барону нелепой до абсурда. Он не мог, как ни старался, убедить себя в том, что этот гхола может быть таким важным в великой исторической интриге.

Лишенное всякого выражения отвратительное лицо Хрона стало поистине страшным. Тени вокруг глаз еще больше потемнели – лицедел был крайне недоволен.

– Я верю в нее, так же, как и Омниус. И кто ты такой, чтобы спорить с нами?

Уверуй, дорогой дедушка, зазвучал осточертевший голос . Даже по одним только своим генам Пауль Атрейдес превзойдет тебя своим величием, в каком бы воплощении ты ни явился.

Барон не стал отвечать, ни вслух, ни мысленно. Очень часто игнорирование Алии заставляло ее замолчать.

Теперь они отправятся в Синхронизированный Мир, в дом Омниуса. Барон с нетерпением ждал теперь момента, когда сможет воочию увидеть машинную империю. Какой новый вызов, какие возможности.

Несмотря на то что барон в мельчайших подробностях помнил свою прежнюю жизнь, истории о злокозненных мыслящих машинах и Батлерианском Джихаде казались такими древними, что не имели для барона никакого значения. Хотя его и возмущали лицеделы, барон все же радовался, что оказался на стороне превосходящей силы.

Позднее, когда челнок нес их на орбиту, барон смотрел вниз, на береговую линию, на деревни, на дымовые трубы и покрытые новыми траншеями ландшафты Каладана. Взволнованный Паоло перебегал от иллюминатора к иллюминатору.

– Мы будем долго лететь?

– Я не пилот, откуда мне знать? Машинная империя находится где-то очень далеко, иначе люди давно бы узнали о ней.

– Что с нами будет, когда мы туда прилетим?

– Спроси у лицедела.

– Он не будет со мной разговаривать.