Яна Тройнич - Ягуар и рыжая сеньорита

Граф залпом осушил вино:

- Надеюсь, сеньор Марко больше не будет с ней ни о чем говорить. Так же, как и видеть.

Я только вздохнул: опасно влюбляться в тридцать лет. Да еще в молоденькую девчонку. Я бы лично такого не хотел. А тут еще задето самолюбие избалованного вниманием дам графа. Он не привык, чтоб ему предпочитали кого-то другого. Кажется, охотник крепко попал в расставленную собственными руками ловушку. Мне было жаль друга, но помочь я ничем не мог. Ладно, мужик сильный. Разберется.

Тут мы услышали смех и голоса, и в столовую ввалилась толпа приезжих. Это оказались друзья Мэтта, многие из которых тренировались у меня.

- Мы узнали, что вы поехали осматривать поместье - и за вами.

Кажется, гости были приятно удивлены, увидев батарею бутылок. Я вздохнул и на правах хозяина пригласил всех за стол. Повод действительно был. Новоселье следовало отметить.

Тосты звучали один за другим, вино полилось рекой. Я махнул рукой на свой 'сухой закон'. В общем-то, по сравнению с нашими водкой и самогоном, местные вина были просто детскими напитками.

Через некоторое время за столом царило буйное веселье. Непрекращающийся мужской разговор щедро сдабривался историями и шуточками, обычными в обществе, где отсутствуют дамы. Один Мэтт выбивался из компании, мрачнея с каждым выпитым кубком. Он оживился лишь тогда, когда один из гостей предложил выпить за свадьбу прекрасной сеньориты Диррак и сеньора Рэйли. Я так и не понял, он был с ними близко знаком или просто закончились все подходящие тосты?

У Мэтта сразу же поднялось настроение:

- Вот за их свадьбу я выпью с огромным удовольствием. Скоро погуляем, господа...

Мы заночевали в особняке, а на следующий день стали собираться обратно.

- Ягр, у меня к тебе просьба, - неожиданно произнес Мэтт.

Я удивленно взглянул на графа:

- Какая?

- Подари мне картину.

- В чем вопрос. Забирай, хоть все.

- Все мне не нужны, а вот эту заберу.

Граф бережно снял со стены полотно с кентавром. Я даже и подумать не мог, что его интересует живопись.

В замке нас ждало приглашение на свадьбу. Причем, я был приглашен тоже. Вряд ли сеньору Марко приятно будет видеть там Мэтта. Но, наверное, не пригласить кузена герцога просто невозможно. Да и меня, после тех почестей, которыми осыпал героя последней битвы государь.

Вечером Мэтт перебирал драгоценности, а я сидел рядом. Граф полюбовался на изумруды:

- Их я когда-нибудь подарю Ли. Подойдут к цвету ее глаз.

Потом граф выбрал подарок для сеньориты Диррак. Подошел к картине кентавра, стоящей у стены его кабинета:

- Я приказал мастеру заменить раму на более богатую. И хотел бы заказать подобный холст, изображающий сеньориту Элину.

Я хмыкнул:

- Такой же обнаженной, как этот?

Друг захохотал:

- Пожалуй. Только тогда я повешу картину в спальне, чтоб никто больше не увидел.

Я удивлялся, почему Мэтт проводит время в замке, а не умчался к своей рыжей. Друг ответил на не произнесенный вслух вопрос:

- До свадьбы сеньора Марко я к ней не поеду... Знаешь, Ягр, я бы на его месте никогда бы не променял Ли на сеньориту Диррак. Кто бы мне ни приказывал иное. Хоть герцог, хоть сам король.

- Ну, Мэтт, ты говорил, девушка в него влюблена. А он, может, и не отвечает взаимностью.

- Уверен, он ее тоже любит. Такое видно сразу. Потому я и поспешил убрать его с дороги. Сам же я отступать не собираюсь.

На следующий день меня потянуло в лес. Очень захотелось увидеть страстную красавицу.

Я провел под деревом довольно много времени. Моей дамы не было. Что ж, может у нее тоже свои дела. А может, просто использует извечную женскую хитрость: типа, дольше помучаешься, сильнее будешь желать.

Подождав еще немного, я встал и направился к коню: видимо, свидание в этот раз не состоится. Но тут на поляну выехала моя дикарка. Спрыгнула на землю и подошла. Но, казалось, была полностью поглощена какими-то своими мыслями. Во всем ее облике чувствовалась нервозность и взволнованность.

Я прижал Мирейю к себе. Она резко отстранилась. Это удивило меня: обычно она более чем охотно отвечала на ласки. Я взглянул в ее глаза и поразился. В них было все: ликование, восторг, злость, обида, уязвленное самолюбие... Все, кроме любви.

Мне стало неуютно:

- Что с тобой? То ли ты безумно счастлива, то ли смертельно обижена?

Она громко рассмеялась и прижалась ко мне гибким змеиным движением:

- Я радуюсь. Но полностью счастлива буду тогда, когда этим счастьем поделюсь с другим.

Голос прозвучал хрипло. Зубы хищно блеснули, лицо стало неприятным и злым.

Если бы женщины могли видеть себя в такой момент, то, наверное, сами бы испугались, поняв, как обезображивает их злоба. Я подумал, что, наверное, у моей красавицы какие-то свои бабьи разборки. Потом времени на мысли не осталось. Близость женского тела, такого желанного, сводила с ума...

Мы лежали, растянувшись на траве. Время шло к осени, но погода стояла необычно теплая и солнце пекло нещадно. Даже тень не спасала от зноя.

Я простонал:

- Ну, хоть бы речка была рядом. Даже малюсенький ручеек.

Женщина улыбнулась:

- Там, где я живу, речка обычно, как ручеек. Перешагнуть можно. Но уж как разольется, другой берег не увидишь. Ее так и прозвали - Разливайка.

- Представляю, как у вас называют поселения.

- Да так и называют: наше - Разлей. Рядом Погорелое. Еще дальше - Скупое.

Я вспомнил рассказ Нокса о женщинах его поселка. Неприятный холодок пробежал по спине.

- Ягр, а как поживает твой граф? У него все в порядке?

Я разозлился. Дался ей Мэтт? Похоже, в ее вопросах есть что-то личное. Нравится он ей, что ли? Несомненно, граф может стать мечтой любой девицы. Если так пойдет дальше, скоро она начнет передавать ему приветы.

- Милая, что тебе до жизни графа? До него тебе столь же далеко, как до звезд.

Мирейя даже не попыталась скрыть злобу, загоревшуюся в глазах. Я вспылил тоже. Не прощаясь, вскочил на коня и направил его в сторону замка. Мирейя не поехала провожать меня до развилки.

По пути я обдумывал свои подозрения. Почему я ни разу не рассказал Мэтту о своих свиданиях? Я почувствовал некоторое неудобство от этой мысли: друг от меня ничего не скрывает. Хотя может, не стоит забивать голову? Возможно, у женщины просто плохое настроение? Не всегда у людей в жизни все гладко.

Мэтта я застал в обществе какого-то мужчины. Они стояли и рассматривали картину. Я даже не сразу сообразил, что это и есть 'мой' кентавр. Раму сменили на позолоченную, украсили драгоценными камнями. Граф поблагодарил мастера, расплатился с ним и отпустил. Потом взглянул на меня:

- Ну как?

Мне понравилось. Только удивило, что Мэтт так заботится об этом полотне. А мой друг рассматривал изображение, довольно улыбаясь. Я подумал, наверное, не стоит мешать ему любоваться произведением искусства. И сказал об этом.