Карэн Трэвис - Звездные войны Наследие Силы — 2 КРОВНЫЕ УЗЫ

— Это ты о Люке или о Джейсене?

— Ладно. Об обоих.

«Как может Люк не видеть этого? Неужели он не видит все эти тревожные признаки? Не осознает, насколько похожим становится Альянс на старую Империю?»

«У тебя короткая память, парень»

— Я буду продолжать убеждать Люка, — сказала Лея. – Но ты поговори с Джейсеном, идет? Я беспокоюсь за него.

— Сделаю.

— Обещаешь?

— Разве я могу спорить с тобой, Принцесса?

— Ну, разумеется. Ты всегда это делаешь.

— Значит… обещай мне, что это никогда не будет для нас поводом для ссоры.

Лея положила свою руку на его, вцепившуюся в ручку управления, и сжала сильнее, чем, казалось, могла когда–либо. Почти до боли. – Мы пережили намного худшие дни, чем сейчас.

— Это правда.

— Это просто добавит тебе седых волос, — снова ухмыльнулась она. – И вообще–то с сединой ты мне больше нравишься.

Это было все, в чем нуждался Хэн. Лея всегда была для него тем, кто связывает галактику воедино. Она была надежной и уверенной, и обычно оказывалась права. Иногда он задумывался о том, какой была бы сейчас его жизнь, если бы он не встретил ее – если бы не встретил Люка. Обычный космический бродяга, и к тому же старый и усталый. Лея дала ему цель в жизни, которая была важнее, чем его собственные интересы, и силу, чтобы добиваться ее.

Она также дала ему троих детей, которых он любил всем сердцем, и он не собирался просто сидеть и наблюдать, как единственный оставшийся у него сын все больше участвует в кампании Альянса по достижению контроля над всей галактикой.

Над Коронетом Хэн по крутой траектории направил «Сокол» на посадку, разглядывая сверху зеленую мешанину парков, скверов, и сельскохозяйственных районов за ними; все то, что так отличало Кореллию от ландшафта Корусканта. Он приземлил корабль на городскую посадочную полосу, слившись со множеством других кораблей всевозможных размеров и степеней убитости, и отключил двигатели.

— Ладно, пора выглядеть обычными людьми, — сказал он.

Они разделились и направились к квартире, тайно арендованной ими несколько дней назад; обычные люди среднего возраста, не связанные друг с другом и ничем не выделявшиеся в городской толпе. Не было нужды в каких–то скрытых проходах или изменении внешности. Суть была в том, чтобы не выделяться из толпы: повседневная одежда, заурядная квартира, обычные люди, которые просто идут по своим делам, а вовсе не семья Соло в самой гуще войны. Они шли по обсаженной деревьями улице, праздно заглядывая в витрины магазинов, как делали остальные пешеходы. Хэн шел примерно в двадцати метрах позади от Леи. Она могла чувствовать, где он находился, а ему приходилось следить за ней глазами, хотя она была более чем способна позаботиться о себе, если привлечет внимание дурных людей.

«Впрочем, какие еще дурные люди? За исключением моего двоюродного братца, самая большая опасность в присутствии здесь – это политические затруднения для моих родственников по жене. Настоящей опасности здесь нет».

Он держал Лею в поле зрения, хотя временами ее каштановая коса терялась в толпе народа. Для Хэна стало настоящим сюрпризом то, что семья Соло может остаться неузнанной на людях, но, похоже, они могли опознавать в лицо только звезд головида. Наверное, даже Глава государства Омас мог прогуливаться здесь и никто бы не подумал о нем больше чем: «какой–то человек со смутно знакомым лицом, имени которого я не помню. Возможно, это тот парень, который читает вечернюю сводку новостей».

Хэн вслед за Леей прошел в вестибюль здания, в котором находилась их квартира, и обнаружил, что она ждет его в турболифте. По сравнению с их квартирой на Корусканте эта была убогой. Впрочем, сейчас убогость их жилища была вполне к месту.

Ну, и что ты сделаешь сразу же, как только мы войдем в квартиру? – спросила Лея.

— Позвоню Джейсену.

— Хорошо. Схватываешь на лету. Не кричи на него, договорились?

На пятьдесят шестом этаже двери лифта открылись, и перед ними открылся коридор, устланный бежевым ковром с несколькими грязными заплатами. Лея сделала три длинных шага к двери их жилища, затем остановилась и вытянула левую руку в сторону, заставив Хэна застыть на месте. То, что другая ее рука при этом скользнула в складки накидки и появилась обратно, сжимая световой меч, побудило его вытащить бластер.

— Что–то услышала? – озадаченно прошептал он.

Они медленно и тихо приблизились к двери квартиры.

— Что–то почувствовала, — ответила Лея.

— Опасность?

— Нет, но что–то неправильно.

Они встали по обе стороны от двери и обменялись взглядами, в которых читалась одна и та же мысль: «Кто может знать, что мы здесь?».

Лея провела ладонью над дверью, не касаясь ее, и покачала головой.

— Внутри никого нет.

— Отойди от двери.

— Но кто–то все же там был…

— Мина–ловушка?

— Я не чувствую непосредственной опасности, просто ощущение нервозности тех, кто здесь был.

Хэн дотронулся до панели открытия, держа бластер наготове.

— Может, они знают, насколько теплый прием мы оказываем незваным гостям.

Дверь отъехала в сторону, открываясь, и они остановились на входе; внутри никого не было, квартира выглядела такой же, какой они оставили ее накануне, и внутри была тишина, не нарушаемая ничем, кроме тихого звука работы климат–контроля. Лея посмотрела вниз и наклонившись, подобрала что–то с ковра.

— Очень мило, — сказала она, изучив это, затем протянула Хэну. – Нет ничего лучше счастливого воссоединения семьи.

Это оказался небольшой лист флимзи. Кто–то, похоже, пропихнул его в щель под дверью, и это оказалось нелегко. Странный способ оставлять сообщение: однако так его никак нельзя было проследить по компьютеру. Просто несколько слов, нацарапанных на листке, который был весь измят, как будто его с усилием пропихивали сквозь щель.

Хэн посмотрел на него.

«Сал–Соло предложил на вас контракт в отместку за действия вашего сына на «Балансир»е. Позвоните мне. Геджен.»

Лея удивленно подняла брови. – А раньше твой двоюродный брат пытался тебя убить? Я имею в виду, официально. Случайные акты насилия можно не считать.

Она всегда легко относилась к делам. Хэн знал, что чем больше она беспокоилась, тем хладнокровней выглядела. Он поддержал это взаимное подбадривание друг друга. Его братца можно ненавидеть, стремиться его избегать, но он просто отказывался бояться его.

— У Тракена кишка тонка сделать это, Принцесса. Он всегда только болтает, — но в животе Хэна все сжалось. Его волновала не угроза убийства: он полагал, что сможет с этим справиться. Это было осознание того, что за ними кто–то следит, и они не знали, каким образом, и откуда. – И я не знаю никакого Геджена.