Дмитрий Колодан - Пангея. Книга 2. Подземелье карликов

Вим решил, что возражать бессмысленно. Царица вела себя подобно султану, открывающему двери сокровищницы перед иностранными послами. Будто коллекцией предметов она гордилась больше, чем своим многочисленным семейством.

На стеклянных полочках стояли десятка два разнообразных артефактов. Вим увидел Летучую Мышь и Лягушку, но про остальные он даже и не слышал: Стрекоза, какая-то многоножка, птица, похожая на цаплю… Заметил он и Медведя Белки на одной из верхних полок.

По правде говоря, коллекция не особо впечатляла. Если верить слухам, то собрание предметов, хранившееся в Ватикане, было на порядок-другой больше. Однако Рашти смотрела на нее, не скрывая гордости.

— Нравится? — спросила она с легким придыханием.

Вим пожал плечами.

— Дело ведь не в самих предметах, а в их свойствах. Возможностях, которые открываются перед владельцем. А так это просто поделки из блестящего металла.

— Разумеется, — Рашти аккуратно сняла с полки Стрекозу, — свойства…

Она смотрела куда-то за спину Вима. Тот невольно обернулся — и вздрогнул, когда увидел, что куст-осьминог парит в воздухе метрах в двух над поверхностью стола. Длинные ветки-щупальца свисали вниз подобно мочалке. Сейчас он поразительно походил на Летающего Макаронного Монстра [20] Летающий Макаронный Монстр (ЛММ) — божество пастафарианства (игра слов «растафарианство» и «паста», то есть макароны), религии, выдуманной Бобом Хендерсом в 2005 г в знак протеста против глупости. Кроме своей чудной летающей макаронной внешности, интересен еще и тем, что, создавая Вселенную, начал «с горы, деревьев и карлика». Также, согласно концепции пастафарианства, все доказательства эволюции подстроены ЛММ, который делает так, что вещи выглядят старше, чем на самом деле. В Австрии последователям пастафарианства разрешили фотографироваться на официальные документы в религиозных головных уборах, то есть с дуршлагом на голове, что, как и предполагалось, заставляет задуматься над адекватностью системы.

— Левитация? — догадался Вим.

— Да. Хотите попробовать? Ничего сложного, главное — не отрываясь смотреть на объект. Возьмите…

Она отвернулась, и бедный куст тут же упал на стол с влажным шлепком.

— Ну… — начал Вим, но Рашти, похоже, уже забыла о своем предложении. Она отложила Стрекозу и взяла другой артефакт.

— А вот это — рыба, — сказала царица. — Мы пришлось повозиться, выясняя ее свойства.

Она так настойчиво протягивала ему фигурку, что Вим не стал противиться.

— Кит? — Вим повертел артефакт в пальцах. Ему послышался тяжелый низкий гул, похожий на рокот далекого прибоя. — Так какие же у него свойства?

— Собственных — никаких, — сказала Рашти, забирая артефакт. Мол, посмотрел — и хватит. — Существует целый ряд предметов, действие которых направлено исключительно на другие предметы. Они могут блокировать их, изменять или ослаблять. Этот артефакт значительно усиливает действие других. Не всех, но многих.

— Какое, однако, полезное свойство…

Рашти кивнула.

— Кит, — сказала она, разглядывая артефакт. Слово прозвучало так, будто она впервые его произнесла. — Интересная, должно быть, рыба.

— Хм… — Вим откашлялся в кулак. — На самом деле это не рыба, а животное. Млекопитающее, хотя и живущее в воде.

— Правда? — похоже, царица искренне удивилась. — Я думала, это выдуманное животное, как и большинство предметов. А оно существует на самом деле?

Вим кивнул. Где-то на краю сознания тревожный колокольчик прозвонил один раз.

— И что, это животное тоже существует на самом деле? — Рашти сняла с полки новый предмет. Изысканное тонконогое животное. Длинношее.

— Вообще-то да, — сказал Вим. — Хотя иногда в это сложно поверить. Если бы я сам его не видел, то наверняка бы решил что это чья-то шутка. Этот зверь называется жираф.

— Жираф… — протянула Рашти. — Хотела бы я посмотреть на это существо.

Тревожный колокольчик прозвонил дважды. Что-то было не так.

— А разве… — начал Вим, но царица его перебила:

— Смотрите! — Сжимая фигурку в кулаке, она вновь повернулась к измученному кусту-осьминогу.

Ветви-щупальца вдруг закопошились с удвоенной силой. Куст стал быстро набухать, разрастаясь во все стороны. За доли секунды листья увеличились в размере; ветви устремились вниз, зарываясь в песчаный пол, — мгновение назад они были толщиной с мизинец, а вот уже толщиной с руку. Но главное — на нем распустился огромный голубой цветок с мясистыми лепестками. Вим и глазом не успел моргнуть, как лепестки опали, а на месте цветка покачивался синий плод, похожий на грушу.

Все действо заняло меньше минуты. Как в знаменитой иллюзии с апельсиновым деревцем, вырастающим из шляпы фокусника на глазах изумленной публики. Но в стеклянном столе точно не было никаких секретных механизмов.

— Этот предмет, он…

— Влияет на рост растений, — сказала Рашти. — Без него нам бы здесь пришлось туго. А так, нужным образом комбинируя действия различных предметов, мы создали то, что вы видите. Наши сады не были бы и вполовину столь прекрасны, если бы у нас не было этого… жирафа.

Третий звонок и… Бинго! Вим едва удержался, чтобы не произнести вопрос вслух. Ну конечно, история не сходилась в деталях. Если артефакты принадлежат Империи, то почему большая их часть — это фигурки существ, которых в те времена попросту не существовало?

Дверь-стена опустилась, и на пороге появилась одна из амазонок. Вима аж передернуло от ее оценивающего взгляда.

— Она готова, — сказала девушка, поворачиваясь к царице. — Мы можем начинать.

Что-то в ее интонациях Виму совсем не понравилось. Да и губы изогнулись слишком уж хищно.

— Готова? Кто? — Впрочем, он сразу понял, какой будет ответ.

— Твоя спутница, — сказала Рашти, и голос ее прозвучал зловеще. — Девочка.

— Готова к чему? — тихо проговорил Вим.

— К испытаниям, — сказала царица. — Прежде чем стать одной из нас, она еще должна доказать, что достойна этого.

— Доказать?! Какого… Какие еще, к черту, испытания?

— Игры. Она воин, но Империи нужны лишь лучшие. Мне рассказали о ее схватке в оранжерее. Игры обещают быть интересными.

— Схватке? Вы что, рехнулись? Она же еще совсем ребенок!

Сжав кулаки, он бросился на Рашти. С кошачьей грацией царица амазонок увернулась, и в ту же секунду Вим понял, что к его шее прижат нож. Он не понял, как все произошло. Глаза Рашти разве что не искрились — голубой и зеленый.

— Успокойтесь, Вильгельм. — Царица чуть надавила на нож. Укол легкий, как укус комара, но достаточный, чтобы Вим понял: еще чуть-чуть — и он еще долго не сможет разговаривать. Вим попятился, но наткнулся на стену. Отступать было некуда.

— Я не хочу твоей смерти… Смерть — самое легкое, чего можно добиться от человека. Ты же меня понимаешь?