Крис Райт - Битва за Клык

Затем Вирмблейд заревел со всей своей старой, горькой яростью, и бросился к гигантскому примарху, направив клинок к его шее. Драконий меч, с вырезанным на нем извивающимся образом змея, завыл в свою очередь, метнувшись над бронзовым нагрудником к своей цели.

Магнус мгновенно извлек свое оружие. Его движения казались небрежными, неторопливыми, но каким-то образом дали незамедлительный результат. В одно мгновенье он был невооруженным и расслабленным, в другое он снова стал огненным ангелом, каким был в Клыктане.

Мечи столкнулись, и звон металлических лезвий отразился от стен.

Вирмблейд двигался так, словно был Кровавым Когтем в лучших кондициях, вращая свой клинок умелыми, резкими движениями, громко крича с каждым ударом. Усталость от долгой битвы прошла, заставив двигаться его конечности со старой сокрушительной и удивительной скоростью.

За все столетия службы он не сражался лучше, не направлял настолько всецело свое желание убивать. Вирмблейд кружился, нырял и колол с впечатляющей энергией, ведомый гневом и утратой, которые полностью его поглотили. Жгучая, ужасная скорбь подняла на несколько мгновений его мастерство за пределы даже Волков Фенриса, в категорию легенд.

Магнус парировал с непринужденной легкостью, двигаясь плавно и орудуя клинком со всем беспощадным искусством его наследия. Он словно предоставил волчьему жрецу его последний миг совершенства, подарил последние фанфары воинственной величественности перед наступлением конца.

Вирмблейд при всей его яростной энергии и самообладании был для примарха тем же, что и смертный для космодесантника. Когда даже его закаленные временем мышцы устали от свирепой атаки, драконий клинок на мгновенье опустился, открыв брешь в защите. Мечу Магнуса понадобился один удар, всего единственный укол, направленный прямо в грудь Вирмблейда. Жуткий клинок примарха беспрепятственно прошел сквозь доспех.

Пронзенный металлом Вирмблейд задергался. Он боролся еще немного, отчаянно пытаясь вырвать из себя меч. Его собственный клинок выпал из пальцев, его энергетическое поле все еще яростно шипело.

Волчий жрец закашлял кровью, горячей и черной, и она разбрызгалась внутри шлема.

В последний раз к нему пришла его мечта. Космические Волки, многочисленные как звезды, приносят войну в темнейшие уголки галактики, преобразуя Империум по представлению Волчьего Короля и делая его таким же полным жизни и могущественным, каким был Русс.

— Это было… сделано… ради Русса, — задыхаясь, произнес он, чувствуя, как холодная хватка смерти овладевает им.

Затем он обмяк, тяжело повиснув на вражеском мече.

Магнус мрачно вытащил клинок, позволив телу Вирмблейда рухнуть на пол.

— Если это так, значит, ты подвел его, — заметил примарх, бесстрастно взирая на истерзанное тело. — Эта борьба закончена.

— Нет, пока ты жив, предатель!

Магнус резко поднял взгляд. Поразительно, к нему неслись воины. Гигант, облаченный в терминаторский доспех, его волчьи клыки сверкали грозовой молнией. Рунический жрец в окружении двух телохранителей, с потрескивающим эфирной энергией посохом. И позади них и медленнее двигалось нечто массивное и громоздкое. Что-то знакомое ему с далеких, далеких времен.

«Руссвангум» ворвался в зону орбитальной бомбардировки, его лэнс-излучатели пылали. Эскортные корабли энергично следовали за ним, открыв огонь из всего оружия, которым обладали. Прибытие боевого флота Волков было опустошающим, окутанное огнем и яростью.

Флот Тысячи Сынов не атаковал их, но начал отходить от Фенриса маневром, который, несомненно, был спланирован. «Херумон», единственный корабль в армаде, способный бросить вызов флагману Железного шлема, плавно уходил от опасности, развернувшись на 180 градусов и направляясь прямо к точкам прыжка.

Фрегаты и истребители Космических Волков направились прямо в гущу врага, отдавая бортовые залпы по корпусам неповоротливых транспортных судов. Золотые суда начали пылать, их щиты рассыпались под яростью обстрела.

Но Железный Шлем прибыл не ради орбитальной войны. Он видел темный круг разрушения вокруг Клыка даже через перископы реального пространства. Многокилометровой ширины, он пятнал древний отражающий простор Асахейма, как рана на бледной коже.

Когда он смотрел на него, его разум вернулся к рядам Волчьих Братьев, воющих в насмешке и муке, даже когда их убивали. Воздух пирамиды Гангавы был пагубным, пропитанным безумием и ужасом. Прекращение этой битвы было самым тяжелым решением, принятым им за всю жизнь. Растворившись в ярости, он едва узнал Къярлскара, когда Волчий Лорд пробился к нему. Даже тогда, даже после того как он услышал, что случилось на Фенрисе, часть него сопротивлялась призыву вернуться.

Глубина его безрассудности открылась мгновенно. Было бы менее болезненно продолжать сражаться, забыться в желании убивать, упиваясь праведным порывом стереть грязь из бытия.

Он по-прежнему видел лица тех, кого убил. Искаженные лица. Лица, которые скрывали чудовищное сознание. Где-то глубоко внутри Волчьи Братья знали, во что они превратились.

Мы держим опасность близко.

— В капсулы, — прорычал он, спускаясь с мостика в посадочные отсеки. На каждом корабле флота ярлы Великих Рот сделали то же самое. Сотни десантных капсул уже приготовились к планетарной высадке, каждая с полной нагрузкой. В ангарах запели двигатели «Громовых ястребов», ожидая команды «путь свободен», чтобы вырваться в тропосферу и на дистанцию ведения огня.

Весь Орден достиг орбиты, сметая сопротивление с такой же пренебрежительной легкостью, что и Тысяча Сынов так много дней назад. До массированной высадки оставались минуты.

Железный Шлем нетерпеливо зашел на борт своей капсулы, прислонился к адамантиевой стене и почувствовал, как удерживающая клетка опустилась на место. Двери корпуса с шипением закрылись, и клаксоны запуска начали издавать громкий звук.

— Высади меня на вершину, — прорычал он по связи.

Это будет опасно, на грани ошибки — большая часть капсул направлялась на дороги. Тем не менее, операторы отсеков знали, что лучше не спорить и координаты были введены.

— Готов к запуску, лорд, — раздался голос по связи.

— Выполняй, — приказал Железный Шлем, приготовившись к отцеплению зажимов и последующему головокружительному спуску к поверхности. Он не мог дождаться этого.

Я иду за тобой.

Люки запускного туннеля открылись, и капсулы начали падать. Суда Волков во всех направлениях неслись в битву, разрывая на части любой вражеский корабль, слишком медленный, чтобы ускользнуть от их орудий.

Он знал, о чем будет думать сейчас враг. Он знал, что по всем дорогам окопавшиеся батальоны Стражи Шпилей будут смотреть вверх, понимая, что флот бросил их на произвол судьбы. И когда они посмотрят на потемневшие небеса, одна и та же мысль войдет в каждый охваченный ужасом разум. Железный Шлем нашел в этом холодное удовлетворение.