Гэрет Уильямс - Эпилог : Сказаны последние слова.

Галактика десятилетиями не знала ничего кроме войны. Теперь здесь мир почти что галактического же масштаба, и что осталось? Люди забыли и теперь наступило спокойствие, скука и пустота.

Должно быть что–то, достойное мира. Должны быть и в мирное время такие же великие люди, какие были в войну. Человечество должно стремиться к чему–то...

Должно было быть что–то большее, чем это...

Но он этого не знал.

О, люди казались счастливыми. Но было то действительно счастье, или же просто отсутствие горя? Все меньше и меньше людей помнило о войне, и тех кто сражался в ней с каждым прошедшим днем становилось все меньше и меньше. Сколько оставалось сейчас? Командор Та'Лон, Куломани. Кто еще?

Должно быть что–то. Должна быть какая–то цель, или какой во всем это смысл? Ради чего умирали все эти люди, если не ради этого?

Он вздохнул. Послышался слабый шорох движения и он поднял взгляд.

Она была здесь. Она села рядом с ним.

— Ты выглядишь таким задумчивым. — сказала она. Он кивнул. — Там была моя мать.

— Я догадался.

— Она много рассказала. Не знаю стоит ли этому верить. Она предложила мне пойти с ней, в Убежище.

Джек моргнул,

— Ворлонские миры?

— Миры телепатов. Она предложила мне там местечко.

— Это должно быть... Ух...

— Я знаю.

— Миры телепатов... — повторил Джек. Он никогда там не был, и никогда не говорил с тем, кто там побывал. Он кое–что слышал, конечно же, но слухи это одно, а реальность может быть совершенно другой. Что–то в нем дрогнуло.

— Ты телепатка? — сказал он. В конце концов они не всякого туда пускают..

— У меня бывают... всплески, иногда. — ответила она. — Отец был низкоуровневым, я всегда это знала, но он мало говорил об этом. Я не могу быть очень сильной, и мои догадки чаще ошибочны, чем верны. — Она криво усмехнулась. — В тот первый раз, я в тебе ошиблась.

— Ну... — сказал Джек с легкой улыбкой. — Я бы не стал занимать правосудие подобным, если бы был на твоем месте. — Она улыбнулась шире, и даже чуть–чуть хихикнула. Тоном который он постарался сделать более спокойным чем его чувства он продолжил: — Итак... ты уходишь?

— Не знаю. Я говорила, что мне все равно кто она, она бросила меня и отца, и я не хочу ее видеть.

— Я помню.

— Я соврала. Хотя я могла так думать раньше, но когда я увидела ее... Я хотела знать. Я хотела чтобы она рассказала мне.

— Она рассказала?

— Она сказала что знала, что отец присмотрит за мной лучше, чем могла бы она. Она любила его, но не могла взять его с собой в Убежище. Я была... ее даром для него. Она отдала меня ему совсем маленькой, словно... подарок на память.

Ее голос стал сердитым и на этом она замолчала.

— Это... - Джек не знал что сказать.

— Знаю. Она сказала что я пойму, когда влюблюсь. Она любила двоих, и выбрала пойти с другим, потому что ему она была нужна больше. Не знаю поверю ли я этому.

— Ты хочешь в это верить?

— Хочу ли я верить, что меня не просто кинули в уголок? Да. О, да... но хочу ли я уйти с ней? Я не знаю.

— А чем еще ты можешь заняться?

— Остаться здесь и стать Первым Рейнджером через несколько лет.

— Ты хочешь этого?

— Нет. Я не готова, я не та персона, что нужна, и я не верю в то, что мы делаем. Может быть я и сумела это изменить если бы управляла... но я знаю Та'Лона, и он достойный человек. Если он не может изменить положение вещей, если он не может справиться с инерцией Сообщества и возложенными на нас обязанностями — то как смогу я? Я не готова к этой работе, и я не хочу ее.

— Тогда тебе стоит пойти с твоей матерью.

— Я не знаю хочу ли я и этого.

— Тогда — что ты хочешь?

- Не знаю.

Он внезапно рассмеялся.

— По крайней мере, ты последовательна. — сказал он.

Она на секунду уставилась на него, а потом тоже начала смеяться.

— Ты прав. — сказала она.

— Ну, это хоть что–то.

— Это хороший мир. — наконец проговорила она. — Это хорошая мечта, но это не моя мечта. Я так долго была привязана к нему, а теперь не стало причины оставаться.

Это хороший мир, но не превосходный.

— Ты могла бы помочь сделать его прекрасным.

— Нет, я не могла бы. Еще нет. Я не готова. Я это знаю. Может быть, лет через десять. Когда я увижу больше, когда я узнаю больше про галактику и про людей. В этом я тебе завидую, всем тем вещам, которые ты видел...

— Я не увидел и половины из того, что стоит видеть.

Она улыбнулась ему и его сердце едва не остановилось, когда он понял, что знает, что же она готова сказать ему.

— Можно, я пойду с тобой?

Его камера была белой и ярко освещенной. В воздухе стоял густой аромат благовоний, и ясно слышалось эхо молитв и песнопений. Дералайн ненавидела их. Она не могла себе представить, что же об этом думал ее дед.

Он казался спокойным. Он сидел в углу камеры, молча медитируя. Она смотрела на него сквозь прозрачную стену камеры. Дверь открылась, она вошла, та закрылась за ней, и он все еще не шелохнулся.

Она смотрела на него, раздумывая что же сказать.

— Я знаю, что ты здесь. — сказал он. Он открыл глаза. — Они позволили тебе повидаться со мной. Я удивлен.

— Кое–кто приходил... посмотреть на меня. — прошептала она. — Его звали Немерант. Он сказал что может... — ее голос дрогнул и она запнулась. — Он сказал...

— Немерант? Честно говоря, я и не надеялся, что он все еще жив.

— Он сказал что он был последним... Ты и он...

— Это меня не удивляет. Что еще он сказал тебе?

— Что ты убийца.

— А.

Она помолчала, опустив глаза, не в состоянии посмотреть на него, в страхе от того, что она увидит в нем, и что он увидит в ней.

— Ты хочешь знать?

Она подняла взгляд.

— Ты расскажешь мне?

— Если ты пожелаешь, чтобы я рассказал.

— Нет. — ответила она. — Нет, я не хочу знать. Ничего. Я жива, и... и ты мой дед, и больше ничего не нужно... Что знает моя мать?

— Ничего, и быть может — достаточно. Я заключил сделку, давным давно. Я не был опозорен ей, и я заключил бы ее снова, но она коснется тебя, со временем. Я хотел, чтобы ты была готова, когда тебе явятся плоды моей сделки, но... Вновь увидеть Широхиду, увидеть мой дом, место что когда–то было моим настоящим домом... Я так много забыл.

Мой отец сделал много ошибок, и они поглотили его, они уничтожили его. Я поклялся себе, что буду чтить его наследие, но не пойду по его стопам. Он был последним истинным воином, а я всего лишь тень его тени.

Из всего, что я сделал за свою жизнь, дитя, ты - то, чем я более всего горжусь.

— Что с тобой будет?

— Меня будут держать здесь, пока я не умру.

— Нет...

— Да.

— Нет! Должен быть другой путь... хоть что–то.

— У меня нет здесь друзей, дитя. Немерант уже сделал все что мог, полагаю, просто добившись того, что ты оказалась здесь. Я благодарен за это. Я не сержусь, малышка. Я прожил долгую жизнь, и я счастлив. Я реликт забытой эпохи и должен, в свою очередь, быть забыт. Такие, как я, понадобятся снова, но нескоро, и я жалею о судьбах таких, как ты, когда эти времена придут. Война великая и страшная вещь, она порождает великие и страшные деяния, но только после этого... такие люди понимают, кто они есть.