Valley - Burglars trip

- Я не хотел ничего тебе сделать.

- Это уже не имеет значения.

- Так как тебя зовут?

- Не имеет значения.

- А ты на какой факультет хочешь попасть?

- Не. Имеет. Значения.

Да что же это такое! Как прикажете с ним разговаривать? Придется переходить на его стиль:

- Не имеет значения, на какой факультет попадешь, или не имеет значения, на какой ты хочешь?

Ура! Получилось! Черноволосое чудовище уставилось на меня с интересом.

- Я буду учиться в Слизерине.

- Почему ты так уверен?

- По-другому быть не может.

В принципе, я был с ним согласен. Хаффлпафф ему явно не грозил. А вот Рэйвенкло - почему бы и нет? Или Гриффиндор. Хотя это вряд ли. Для Гриффиндора у него слишком мрачный вид.

- Объясни.

- Зачем?

- Мне это важно. Если я не попаду в Слизерин, отец с ума сойдет.

Он разглядывал меня. Потом встал и неожиданно кинул мне палочку. Я поймал.

- Ты уверен, что тебе это очень нужно?

- Ну, так скажем, мне все лето снилось, что шляпа отправляет меня в Гриффиндор.

Еще мне снился мой отец, который выталкивает меня за ворота парка. Но этого я, естественно, ему не сказал.

- Хорошо. Ты, кажется, не совсем идиот. Договариваемся следующим образом: я сделаю так, что ты в принципе не сможешь попасть ни на какой другой факультет, кроме Слизерина, а ты за это убираешься из моего купе. Согласен?

Я бы согласился из одного любопытства. Как это он «сделает так, что я не смогу никуда попасть, кроме Слизерина»? И я ответил утвердительно.

Он снова оглядел меня. Довольно скептически.

- Ты действительно готов ради этого на все?

Ну не на все, конечно. Как-то очень все стало серьезно. Но дело в том, что я ему не верил. Блефует. Если бы все было так просто... А я знал, скольким семьям эта шляпа принесла неприятности. Только месяц назад Адеус Форсет приезжал в Имение охотиться с отцом. В прошлом году его дочь попала в Хаффлпафф. Чистокровные маги. Древнейшие традиции. Адеус мгновенно перевел Хельду в Дурмштранг. А что толку-то? Все же об этом знают. Такой стыд. Лучше мне умереть, чем не оправдать ожиданий отца.

Я максимально спокойно посмотрел в глаза мальчишке, который так и не сказал мне, как его зовут, и твердо ответил:

- Да.

Лучше бы я промолчал.

Мне всегда нравилось одним ударом убивать сразу многих зайцев. Это просто выражение такое. Я никогда не убивал зайцев. Хотя они и не летучие мыши. Вот летучие мыши - это венец творения. В них все совершенно.

А от этого Люциуса Малфоя, несомненно, есть польза. Сейчас и поэкспериментируем, и кое-что проверим, и ему поможем. В конце концов, если человек так хочет в Слизерин - это святое. А то он действительно любитель лезть на рожон. Еще отправится в Гриффиндор, не ровен час.

Я окружил наше купе защитным полем по всей площади. Еще раз проверил. Особенно на окне. Потом наложил заглушающее заклятие.

Честно говоря, я здорово трусил. То, что я собирался сделать... Ну, я делал это раньше... Сначала практиковался на тараканах, потом на крысах. В подвале своего замка. В Ашфорде почти все постройки под защитным полем. Дядя Клаус говорил мне, что его там невозможно снять. Какая-то очень древняя магия. Это хорошо. А то бы тете Эсте здорово досталось за мою страсть к научным изысканиям. Официально-то моим опекуном является именно она.

«Если кто-нибудь из нас сейчас умрет, то второму даже в Хаффлпаффе не учиться...»

Это была явно лишняя мысль. Мои сомнения могут нарушить чистоту эксперимента. И вообще, если буду бояться, ничего не получится. Надо собраться. Я небрежно бросил ему:

- Сосредоточься. Сейчас я произнесу заклинание. Запоминай. Потом будешь делать то же самое.

Он кивнул. Ладно, ничего с ним не случится. У меня даже тараканы не умирали. Хотя, по-моему, им вообще было все равно.

Я посмотрел на него в упор, вспомнил, как он сказал «ты должен», и четко произнес, почти касаясь палочкой его груди:

- Crucio!

Зажмурив глаза, я вслух отсчитывал три секунды: «Двести двадцать два, двести двадцать три, двести двадцать четыре.

- Finite Incantatem!

Все. Надо было уши зажать. Кажется, я оглох. Тряслись руки, а во рту я чувствовал привкус крови. Еще и губу прокусил. Надо же! Ради науки губы, конечно, не жалко, но нельзя так реагировать. Буду над этим работать.

А он лежал на полу, трясся и ревел.

Если бы я мог встать, я бы его убил. Без всякой палочки. Просто руками. Я и не предполагал, что можно так орать. Глотать теперь больно. Было невероятно холодно. Я дрожал. Зубы стучали. Полный рот крови. Из носа лило на мантию.

Зачем ты это сделал? Мерзкое чудовище с трясущимися руками... За что? За то, что я пришел в твое купе познакомиться? Вот и познакомились. Очень приятно. «Я - Люциус Малфой!» «А я - монстр неизвестной породы. Будешь со мной дружить?» «Буду! Никуда теперь не денешься!» - решительно закончил я воображаемый диалог.

Что он там говорил? Теперь Я должен сделать то же самое с НИМ? Он что, спятил? Я не могу сделать такое с человеком. Да и не с человеком тоже.

Пока я размышлял, «монстр» давно сидел рядом на корточках, равнодушно приводя меня в первоначальный вид. Кровь уже не шла, и мантия была чистая. Внешне все было отлично. Я оттолкнул его и попытался подняться. В целом успешно. Но только на четвереньки. Он подхватил меня и посадил у окна.

Так мы и сидели, глядя друг на друга. Черные глаза наблюдали. Экспериментатор хренов.

Я почти оправился. Немного болело горло. А еще я замерз. Очень. Он извлек из кармана мантии шоколадную лягушку. Я обожаю шоколад, но пришлось решительно помотать головой. Ничего я у него не возьму. Я обиделся.

- Разве я спрашивал, хочешь ты или нет? Давай все это закончим, и ты, наконец, уберешься отсюда.

- Да пошел ты... - я знал, что так разговаривать нельзя. Отец был бы сильно разочарован.

Он вздохнул. И быстро заговорил:

- Все-таки ты идиот. Объясняю для особо одаренных, но только один раз. Если ты сейчас возьмешь себя в руки и сможешь наложить это заклятье на меня, то твоя проблема решена. Их глупая шляпа по определению отправит в Слизерин новичка, который несколько часов назад практиковал Непростительное Заклятье на соседе по купе. Доступно?

- Это что, было Непростительное Заклятье? - прошептал я в ужасе.

- Нет. Это была тарелка манной каши, - раздраженно бросил он.

- За это можно сесть в тюрьму. Навсегда...

- Если попадемся, скажем, что играли. Подумаешь! Перепутали произношение. Случайно.

Но я был в шоке. Непростительное Заклятье! Нет, он точно чокнутый. Надо уйти отсюда. Надо уйти отсюда быстро. Куда-нибудь... где не так холодно.

- Нет. Я не буду.

Скроив презрительную мину, он снова принялся за книгу.

Мне оставалось сидеть и анализировать.

Заниматься «анализом» меня учил отец. Это означает думать, думать, пока голова не треснет, или пока не найдется самое важное, которое называется «главное».