Дэн Абнетт - Не ведая страха

Техножрецы сказали, что дело в боли. Будет боль, и она будет постоянной. Несчастные смертные остатки обернут киберорганической сетью, вплетут в электроволоконные системы и запечатают в бронированном саркофаге. Не будет возможности справляться с болью так, как он это делал в бытность свою человеком, никакого механизма контроля.

По той же причине он обнаружит в себе предрасположенность к эмоциональным колебаниям, которых не знал при жизни. Возможно, к ярости и злости. Невзирая на опустошающую мощь, которой он наделен как дредноут, ему будет не хватать собственного смертного состояния. Он будет негодовать по поводу своей смерти, жалеть об ее обстоятельствах, зацикливаться на ней и начнет ненавидеть ту жизнь в холодной оболочке, которую ему дали взамен.

Чтобы избавить его от этой горечи, от боли и злости, ему помогут спать долгие промежутки времени.

Также, как они ему сказали, он, вероятно, будет подвержен приступам страха. Особенно на раннем этапе. Это, объяснили они, из-за сложного изменения состояния. Из-за продолжительной гибернации его сознание оторвалось от линейной смертной шкалы, от временных рамок, которые он мог осознать и понять, в сущности, от самого времени. Страх, проклятие для космодесантника, всего лишь часть подстройки разума под эту крайность судьбы. Это естественно. Ему предстоит научиться контролировать и использовать его, так же, как злость. В конечном итоге страх испарится и исчезнет. Он станет столь же бесстрашным, каким был в качестве легионера.

На это потребуется время. Будут постепенные и аккуратные подстройки гормонов и биохимической смеси. Он пройдет гипнотерапию и адаптивные заговоры. Его обучат подобные ему, почтенные, которые привыли к своей странной участи.

Он сказал техножрецам: «Я был бесстрашным боевым братом, хотя и мог пасть. Теперь вы сделали меня непобедимым и говорите, что я добыча страха? Зачем тогда называть меня дредноутом? Я ничего не боялся раньше. Я ничего не боялся, когда был человеком!»

— Это и есть злость, о которой мы говорили, — ответили они. — Ты подстроишься. Сон поможет. Начать протоколы гибернации.

— Подождите! — закричал он. — Подождите!

Юстарий — его наставник. Юстарий — почтенный. Юстарий тоже угрюм и, несмотря на свой огромный срок жизни в качестве дредноута, кажется, не утратил горечи и злости. Юстарий предпочитает спать. Когда его будят, он брюзглив. Похоже, что он в лучшем случае неоднозначно относится к тревогам Телемехра.

— Это Телемах, — говорит Телемехр.

— Меня звали Юстин Федро, — ворчит Юстарий в ответ. — Они нас переименовывают, будто машины. Или просто забывают. Забыл, что из этого.

Телемехр — самый новый дредноут в рядах XIII-го. Он относится к типу «Контемптор». Ему еще только предстоит бой.

Однажды его будят в ходе рутинного возвращения к жизни в склепах Макрагга. Имплантированный счетчик времени сообщает, что он спал два года. Техножрецы информируют его, что объявлена операция. Его установят в корпус и отправят на Калт для несения боевой службы, а затем разбудят, когда придет время воевать. Предстоит война с орками. У Телемехра есть вопросы, однако его возвращают в гипнотерапевтические сны.

— Подождите! — произносит он.

Телемехр пробуждается, однако сейчас не время воевать.

Его учили разным вещам и в их числе — контролировать свою злость, пока та не понадобится. Сейчас она не нужна, и он контролирует ее.

Он анализирует. Сканирует. Определяет.

Его определение таково: он в своем саркофаге, и саркофаг транспортируют. Его что-то разбудило, возможно, неуклюжее или некомпетентное обращение с саркофагом.

Имплантированный счетчик времени сообщает, что с момента того рутинного пробуждения на Макрагге прошло восемнадцать недель. Системы локации, считывающие метки ноосферы, сообщают, что саркофаг проходит перевозку на орбитальной сортировочной станции Калта. Промежуточный пункт. Место объединения. Он проснулся слишком рано. Они еще не на фронте.

Он гадает, почему пробудился. Неловкое обращение? Погрузчик встряхнул саркофаг? Юстарий, Клотон и Фоторнис рядом, в своих саркофагах, они все еще в гиберстазисе.

Его потревожили физически? Или когитационные системы задела какая-то аномалия мусорного кода?

Телемехр не знает. Для него это внове. Поблизости нет техножрецов. Ему хочется, чтобы проснулся Юстарий, которому можно будет задать вопрос.

Нормально ли это? Что означают следы мусорного кода? Он чувствует себя попавшим в западню. Чувствует волнение. Следом придет страх.

Он знает, что системы гибернации пытаются увлечь его в бессознательное состояние, в котором он должен находиться. Пытаются избавить его он боли и злости. Нет нужды просыпаться. Ты пробудился слишком рано. Тебе не нужно просыпаться.

Техножрецы ошибаются.

Дредноут боится не боли.

Тишины. Забвения. Сна.

Неспособности спастись от самого себя.

Жиллиман смотрит на Гейджа и кивает.

Гейдж дает команду операторам литопроектора, и те активируют систему.

Гололитическая панель начинает оживать, и Жиллиман ступает на нее. Многоярусные терминалы мостика флагмана возвышаются вокруг широкой плиты, словно сиденья амфитеатра.

Вокруг него расцветает свет.

Очертания расплываются, будучи одновременно там и не там. Свет пойман, свернут и искажен, чтобы создать иллюзию реальности. Жиллиман знает, что где-то, на расстоянии миллионов километров, системы других палуб создают из света его изображение. Он появляется на литопроекторных панелях ради пользы благородных командующих, призраки которых предстают перед ним.

Особенно одного из них.

— Достопочтенный брат мой! — восклицает Лоргар. Он делает шаг вперед, приветствуя Жиллимана.

Его модель примечательна. Она светится, однако плоть и броня обладают подлинной плотностью и твердостью. Аудиосопровождение не запаздывает, движения рта и звук синхронны.

Примечательно.

— Не ожидал, что встречусь с тобой таким образом, — говорит Лоргар. Серые глаза сияют. — Лично, чтобы я смог тебя обнять. Это кажется преждевременным. Мне сообщили о твоем запросе. У меня не было времени надеть церемониальное облачение…

— Брат, — произносит Жиллиман. — Ты видишь, что я также приветствую тебя в боевом доспехе. Когда ты прибудешь, будет время лично поприветствовать друг друга и полностью одеться согласно церемониалу. На данный момент тебе осталось всего несколько часов?

— Быстро сбавляем скорость, — отвечает Лоргар. Он смотрит на кого-то, кто не попал внутрь гололитического поля мостика. — Капитан корабля говорит о пяти часах.

— Тогда мы соберемся вместе: ты со своими командирами, а я со своими. — Жиллиман смотрит на полководцев, изображения которых возникли вокруг Лоргара. Они подключаются с разных кораблей. Он позабыл внушительную громаду Аргела Тала. Безгубую ухмылку Федрала Фелла. Хищное любопытство Хол Белофа. Сгорбленную мрачность Кор Фаэрона. Лишенную света улыбку Эреба.