Анатоль Нат - Приключения Вехтора

— Неправильно понявшая его женщина, тоже не возражает, — пресёк он попытку Мани что-то сказать.

Больше Сидор не стал ничего пояснять, сказав, что со всеми вопросами пусть обращаются к главной виновнице бардака и, кивнув в сторону медведицы, удобно устроившейся возле воза с рыбой, отправился закапывать ямы от вывороченных пней, закинув на плечо лопату. Димону он посоветовал заняться обучением молодняка, а от него, чтобы все отстали, надоели. Возмущённая до глубины души Маня бросилась выяснять отношения теперь уже с Катькой, издалека начав обвинять её в непоследовательности и попустительстве своим слабостям. Димон остался один, наедине с огромным мишкой, с любопытством, таращившимся на него.

Растерявшийся, поначалу, Димон, быстро взял себя в руки, и приступил к исполнению своих прямых обязанностей — обучению новобранцев.

— Та-ак, — задумчиво протянул он, обходя далеко по кругу, огромную тушу медведя, отдалённо напоминающую карьерный самосвал. — И что мы имеем? — протянул он, старательно стараясь близко не приближаться. — Ну, силушка у нас, пожалуй, есть, — прикинул он на глаз размеры бицепса медведя, превышающий его в талии, вдвое то уж точно. Тогда проверим мозги, — заключил он, и решительно направился к ближайшему пню.

— Эй, ты, — крикнул он медведю, так и сидящему на прежнем месте, — как там тебя, мишка. Иди сюда.

— Тащи, — ткнул он пальцем в огромаднейший полуобгоревший пень, едва, едва возвышающийся над землёй. Медведь остался сидеть.

Димон стал медленно звереть. Наломавшись на рыбной тоне, он думал немного отдохнуть на вырубке, попить чайку, а заодно и попробовать вчера запечённой рыбки. За весь сегодняшний день, он не имел не то, что минуты свободной, у него не было времени даже присесть. А не то, что перекусить. Он был голодный, усталый и злой. А, тут такое неповиновение! Мало ему одной медведицы, которую вчера полдня пришлось обучать, что и как делать, так ещё один свалился на его голову. И Димон, не выдержав сосущего чувства голода и бурчащих кишок, рявкнул на медведя.

Тот рявкнул в ответ. Его рявк оказался намного внушительнее и громче. Когда Сидор подошёл разобраться, в чём дело, и чего это они опять шумят, на земле сидел Димон и очумело, уже не менее пяти минут, тряс головой. Рядом с ним, согнувшись в пополам, заливалась от хохота Маня, а рядом с Маней сидели два огромных мишки с откровенно довольными рожами.

Обругав хохочущую Машу, за то, что она сразу не оказала, контуженному звуковой волной Димону, первой помощи, Сидор отвёл последнего к кухонному костру и уложил несчастного на охапку лапника, специально им заготовленного для того, чтобы можно было полежать после обеда.

Вернувшись к довольной компании, до сих пор никак не угомонившейся, Сидор, рассерженный дурацким весельем незамедлительно выложил весёлой публике своё мнение, на сей счёт. Не вникая в детали, он посоветовал Мане поменьше веселиться, а медведю думать, хотя бы немного, когда пасть разевает, и соизмерять свои голосовые связки и человеческие уши.

Самое любопытное здесь оказалось то, что этот инцидент сразу помирил обоих медведей и дальше они уже вместе, что называется бок о бок, корчевали всё, на что им только указывали. Димон, правда, к мишкам больше не подходил. Обиделся.

Следующая неделя прошла спокойно, в размеренном ритме между работой на заготовке икры и корчёвкой пней. Маша, довольная жизнью, сияла. Её подопечная тоже ходила довольная. Бока её, до того какие-то облезлые, со свалявшейся после голодной зимы шерстью, теперь округлились, а шерсть лоснилась, как начищенная ваксой, отблёскивая на солнце.

Установившаяся идиллия кончилась опять по вине неугомонной медведицы. К ней заявилась конкурентка. И началось. Сначала, они ходили кругами друг против друга, просто переругивались. Потом, видимо, Катеньке нашей это надоело, и она перешла к активной фазе. И начала она, не много не мало, с корчёвки пней. Что ей в голову стукнуло, один Бог ведает, но, видимо, устав просто ходить по кругу и орать, она решила использовать приобретённый опыт корчёвки и утвердить своё физическое превосходство перед соперницей. И в один прекрасный момент, взяла и разом выворотила из земли здоровенный пенёк, победно рявкнув на соперницу. Однако та, на удивление, не осталась в долгу, и, правда, поднатужившись, тоже выворотила немаленький пень. Обиженная таким оборотом Катенька, не придумала ничего лучше, как взяла и выворотила второй пень. И пошло. Одна тащит один пень, а вторая следом за ней, тащит другой. Вытащат и сидят, орут друг на друга. Два дня так они орали, и пни тягали, пока, наконец-то, виновник конфликта не вмешался. Видать его заело, что бабы пни тягают, а он как бы в стороне и ни причём. И этот ловелас в медвежьей шкуре не придумал ничего лучше, как тоже показать свою силушку, и включился в соревнование по корчёвке пней. Что тут началось. Медведицы орут, и пни из земли прут. Мишка орёт, и пни из земли прёт. Шум, гам, ор. Не выдержав накала страстей, Сидор с Димоном смотались на рыбную ловлю, в тишину и покой, и готовы были работать задаром, лишь бы не видеть любовных мук сбрендившей троицы медведей, изо дня в день устраивающих соревнования по корчёвке пней. Но не тут то было. Активная работа на свежем воздухе разбудила Катенькин аппетит, и ей теперь, томимой любовной мукой и активной физической работой, уже не хватало одной подводы рыбы в день на пропитание. Тем более что соперница её, не спрашивая ничьего разрешения, тоже пристроилась к халявной кормушке и активно поедала Катенькин провиант, сидя по другую сторону привезённой телеги с рыбой. Наша Катенька, борющаяся за звание Ударницы Корчёвного Производства, всем на удивление, не обращала на это безобразие совершенно никакого внимания, допустив к столу свою соперницу. Мужикам пришлось поднапрячься и вытребовать у бригадира разрешения ещё на одну ездку с телегой рыбы, мотивируя это тем, что большой отход в производстве копчёностей. Мол не хватает умения коптить, много пропадает. Посмеявшись над умельцами, бригадир дал своё согласие, и теперь у ребят ещё больше сократилось время для сна. Им приходилось постоянно мотаться между берегом реки и участком вырубки, постоянно подгоняя лошадь, стараясь побыстрее доставить рыбу к изголодавшимся медведицам, пожирающим это добро в неимоверных количествах. О всяком копчении пришлось забыть. Не было ни времени, ни сил. Они теперь только тупо кидали рыбу с земли, на воз, и с воза на землю, стараясь поскорее освободить транспорт для следующей ездки.

Казалось бы, что хуже уже быть не может. Но это только им казалось.

Привлечённые развернувшимся соревнованием и углядев в этом какой-то свой интерес, к трём медведям подтянулись ещё желающие.