Анатоль Нат - Шишки без ягод

— Ну и сколько у него было денег? — спросил, заинтересовано, Димон, обращаясь к Мане, развешивающей выстиранное бельё.

— Не знаю, — насмешливо ответила Маня. — Когда уходил, денег ещё не было. Когда пришёл, денег уже не было. Совсем слабенький ведь, бедняжка, — добавила она жалостливо. — И чего пьёт, если не может.

— Давай оттащим эту слабенькую пьянь в землянку, — обратился Сидор к Димону. — Пусть проспится, а то ещё простудится на сырой земле.

Вечером, когда постанывающий профессор, держась за голову и жалобно кряхтя, выбрался из землянки, у костра шло буйное веселье. На принесённый ребятами литр самогона, естественным образом сбежались все старые Манины друзья и приятели, отметить их славное возвращение и вливание в дружные ряды жителей этого милого городка. Литры, как водится, не хватило. Послали за второй, потом за третьей, потом местный самогонщик сам пришел и принёс всё, что у него ещё было. Потом….

Что было потом, никто на утро не помнил. Как ни пытались, так и не сумели восстановить события, но все помнили, что было хорошо. В общем, второй день в крепости — тоже пропал. После такого дикого перепоя, не то, что куда-либо ехать, встать с полатей не было никакой возможности. Даже лёжа, чувствовалось, что земля круглая, и она вертится, норовя постоянно сбросить тебя с краю.

Одно утешало, лошадей успели отвести в табун. Хоть их то кормить не надо было. Про то, чтобы подпитать свои бренные тела, не было и речи. Не было ни сил, ни еды. Всё что они запасли за время экспедиции и чем собирались питаться всю зиму, разом съели, а всё что могли — выпили. Денег, полученных от Совета за доставку профессора тоже не было. Пропили! Впереди замаячила голодная зима.

Тем не менее, как ни странно, пьянка дала неожиданный результат. Новые друзья, а нашу компанию теперь знала каждая собака на южном конце города, обещали помочь, и со срубами, и с переездом, и с корчёвкой пней. Зажигательная речь Сидора, вещавшего добрых три часа, о радужных перспективах разведения шишко-ягоды, настолько всех заразила энтузиазмом, что все как один, обещали им всяческое содействие. Сидор теперь был герой. Правда, сам герой, об этом ещё ничего не знал.

На утро третьего дня Сидор проснулся рано утром от сосущего чувства голода. Кишки громко бурчали и требовали корма. Корма не было. Не смотря на страшное похмелье, дико хотелось есть.

— Ты бы, что ли, поутихомирил то, кишки свои, — раздался жалобный голос с соседних нар. — Не тебе одному жрать охота, — мрачно заметил Димон.

— Кто-нибудь мне скажет, что у нас с деньгами, — спросил задумчиво Сидор, прислушиваясь к шевелению на улице. — Есть у нас перспективы на поесть?

— На перспективы шансы есть, а на поесть, так шансов нет, — грустно скаламбурил тоже не спящий Корней.

— Профессор, — радостно заорал он, обратившись к зашевелившемуся профессору. — А скажите мне, как алкаш, алкашу, что мы будем есть. Нет, вы не молчите. Вы нам так вот честно и прямо, как на духу, скажите. Что мы будем есть?

— Корейку, свежезапечённую в листьях местного лонгарского лопуха. Буженинку, с ягодами болотного чернослива. Хлеб. Белый хлеб, — продолжил профессор мечтательно. — Такой ароматный, мягкий с тонкой зажаристой корочкой. Так сам на языке и тает.

— Профессор, — жалобным голосом простонал Сидор, — убью!

— Вы что, не поняли? У нас нет денег. Мы всё пропили. Вчера не на что было хлеба чёрствого купить, а Вы смеете издеваться. Совесть надо иметь. А ещё профессор, учёный человек.

— Эх, молодой человек, молодой человек. Как это Вам не стыдно, упрекать старого человека в отсутствии совести. Если бы не я, так и сидели бы сейчас без хлеба, без корейки и без буженины с салом. Скажите спасибо, что я раньше вас всех напился. А потом проспался, — закончил он задумчивым голосом. — В общем, спас я нашу кассу от поползновений всяческих расхитителей, когда Вы, Сидор, вещали с трибуны о перспективах виноделия в отдельно взятом регионе. О тайных планах по развитию виноделия. Это ведь Ваши слова, господин Сидор. Это ведь Вы, убеждали нас держать всё в тайне.

— Нам хана, — простонал Сидор, хватаясь за голову.

— Наоборот, — жизнерадостно продолжил профессор. — Именно благодаря Вашей речи, господин Сидор, — язвительно подчеркнул он, — у нас и появились перспективы. Мало того, что я спас все наши сбережения, так, под наш проект, нам готовы дать денег, а то и войти в долю, причём, на любых условиях. Более того, мне выделяют средства на поиск и закупку оборудования для хим- и био- лаборатории.

— По крайней мере, мне бы хотелось так думать, что это не очередная байка. — задумчиво пробормотал он себе под нос.

Неожиданно замолчав, профессор глубоко задумался, прервав на полуслове свою выспренную речь.

— Так это что, — тихо прохрипел не протрезвевшим голосом Димон, — опять гуляем?

— Я вам погуляю, пьяницы беспробудные, — закричала ворвавшаяся в землянку Маша. — Я для кого обед готовила? Всё утро, аки пчёлка, жу-жу-жу, жу-жу-жу. Живо умываться и за стол.

— Вместе с Маней, через распахнутую настежь дверь, в землянку ворвались чудные запахи свежеприготовленного борща и жареного мяса. Вся компания, весело переругиваясь, устремилась к мытью помятых физиономий и поеданию продукта.

Следующие полчаса не было слышно ни звука, только за столом раздавалось чавканье, хлюпанье и причмокивание.

Покончив с едой, все опять отправились на боковую, справедливо рассудив, что, после такой еды, надо поспать, а посуду можно и потом помыть.

Только к вечеру третьего дня, компания более менее пришла в себя и начала собираться, чтобы завтра, рано поутру, выехать на участок. Решили начать с долины.

Первый рабочий день осени начался по обычаю. Что-то громко и нагло забухало в хлипкую входную дверь. Чертыхаясь и, про себя, матерясь, все безропотно потянулись на выход. За дверью, в предрассветных сумерках, ждал ухмыляющийся Димон, держа в поводу четырёх лошадей.

— Кареты поданы, господа, — заорал Димон. — Жрать будете на болоте.

Не попив, не поев, да и какая в такую рань еда, смурная, не выспавшаяся группа отправилась в путь. Ранний завтрак решили перенести на место будущей работы, справедливо рассудив, что пока они с костром раскачаются, после таких бурных праздников, полдня пройдёт.

Раннее появление компании у крепостных ворот, вызвало бурное оживление стражи, обрадовавшейся хоть какому-то развлечению. Прокомментировав по десять раз внешний вид и самочувствие отбывающих, стражники сжалились, всё-таки над отъезжающими и поделились с ними горячим брусничным чайком.

Медленная, неспешная дорога, пробивающиеся сквозь полуоблетевшие кроны деревьев первые лучи солнца, предрассветный туман, медленно тающий в низинах, постепенно расшевелили компанию.