Анатоль Нат - Операция Бешеные лошади

Оно тебе надо?

Атаман, оторвавшись от изучения камышей, повернулся к мрачно сидящему на корточках парню и внимательно посмотрел на него.

Забыл уже, сколько мы ребят там оставили, в этих чёртовых горах? В этом, богом проклятом руднике? Так поговори с Толяном или с Кузей. Они живо тебе напомнят кого мы там похоронили. Или скольких оставили на болотах по дороге туда и обратно? Не-ет, — задумчиво протянул атаман. — С тамошними змеями медянками я знакомиться ещё раз не хочу.

В конце концов, каждый должен заниматься своим делом. Мы разбоем, а Сидор со своей бандой пусть занимается нашим хозяйством. Им это нравится, вот пусть и возятся. И неизвестно ещё чьё дело грязнее, — тихо добавил он себе под нос.

Ведь тебе Юрок не нравится целыми днями сидеть в душном, пыльном кабинете в грязном, убогом городишке, где даже приличного борделя нет. Как и неприличного, кстати, тоже, — мрачно буркнул он. — И копаться в каких-то непонятных, запутанных бумагах? Не так ли? — внезапно развеселившись, атаман насмешливо посмотрел на сердито сверкнувшего глазами юнгу.

Тс-с, — тихо прошипел он, приставив палец к губам. — Кажется, идут.

В осторожно, неслышно раздвинувшейся стене сухого речного камыша показались небольшая группа людей, медленно и осторожно двигающаяся по едва заметной в воде скрытой тропе прохода. При их приближении атаману с Юрком отчётливо было видно, что двое буквально тащат между собой третьего, безвольным кулём висящего на плечах.

— Это что, все?

Хмурый, мрачный Пашка мрачно смотрел на стоящих перед ним двух жалких, оборванных купцов.

— Все Паша, — тихо отозвался левый, бережно прижимая к боку измятую, погнутую музыкальную трубу. — Не жди больше, никого не будет. Все кто ушёл, там и остались.

— Княжна, тварь, постаралась, — скрипнул он зубами. — Профессиональных ловцов за беглыми наняла, да на собак ловчих не пожалела потратиться. Мы только двоём с Мишкой и оторвались.

— А он что у тебя молчит, — хмуро поинтересовался атаман, глядя на обвисшего у того на плече товарища. — Язык откусил?

— Плох он, атаман. После пыточной княжны здоровья не прибавляется.

— А ты, Збройный, как же цел остался, когда все твои товарищи погибли? — подозрительно глядя на стоящего перед ними купца, подошедшие к ним ушкуйники только теснее сомкнулись, окружив их большой, плотной группой.

— Повезло, — криво поморщился купец. — Одному только мне и повезло оттуда вырваться. Амазонки помогли. Пусть невольно, но помогли.

— Чуть и меня на костёр не потащили, пятки прижечь. Да тут вдруг вмешалась незнамо откуда появившаяся Тара, их командир. Ну та тварь, которая была у нас в руках, а ты её отпустил, — злобно ткнул он пальцем в сторону атамана.

— "Так, похоже парнишка пытается перевести стрелки. Посмотрим к чему бы это".

Сидящий на каком-то выворотне Паша внешне ничем не выдал, что понял в адрес кого только что разорялся курсант, пытаясь за счёт другого отвести от себя возникшие подозрения.

— Сказала, что и так всё ясно, а оставшихся лучше в рабство продать, — завыл раненой белухой курсант. — А к тому времени только я да Мишка в живых и оставались. Вот меня тут же в кандалы, да работорговцам на лодью. Ну и тем же вечером какая-то сумятица у них началась, они спешно стали куда-то собираться. Тут то я подгадал момент и в суматохе, ночью с лодьи и свалил. Только вот Мишку и смог с собой прихватить, а больше никто и не вырвался.

— "Ясно, боится что не поверим что сумел вырваться с лодьи работорговцев потому и давит на жалость. Правильно, кстати, думает. Не верим. Не было такого ни разу. Не дураки они, умеют обращаться с двуногим товаром".

— Если бы не эта тварь амазонка, так и не заклеймили бы меня, — продолжал разоряться купец.

Судя по лицам стоящих рядом ушкуйников, его причитания достигли цели, полностью сосредоточив внимание ушкуйников на ненавистных всем амазонках.

— "Бьёт на жалость!

А вот это уже даже не дурь. Это уже подлость, — подумал Паша. — Тара тебе, сука, жизнь спасла, вытащив твои пятки из костра, а ты её поносишь гадёныш. С чего бы это?

С того, что тебе на шкуре клеймо выжгли, так это ерунда, заживёт. А вот что ты не ценишь то что она тебе фактически жизнь подарила, вот это уже по настоящему интересно.

Странные речи, — задумался он. — Дураком вроде никогда не был? На тубе играл, но дураком не был. Что ж ты тогда поносишь человека который тебе фактически жизнь подарил. Или не подарил? Или ты её купил? У княжны.

Уж не казачок ли ты засланный, милок?

Может ты и есть тот стукачок, что звонит о каждом нашем шаге княжне? — с сомнением посмотрел он на него. — Нет, — вдруг неожиданно пришёл он к твёрдому, четкому пониманию. — Это не ты. Тобой, дурачком, пытаются прикрыть чью-то другую фигуру, гораздо крупнее и для княжны намного важнее.

Вопрос — чью?"

Атаман окинул стоящего рядом курсанта внимательным, цепким взглядом. Внешне всё было в норме. Купец был жестоко избит и по всему его внешнему виду было видно что он прошёл через тяжёлые испытания. Только вот по сравнению с товарищем, мешком так и висевшим у него на плече, у него не было никаких действительно серьёзных повреждений. Так, всё по мелочи.

Сломанный нос, разодранная щека, словно его долго и упорно возили мордой по камням, тело, всё сплошь покрытое синяками, которые он сейчас демонстративн выставлял всем на обозрение.

Купец был сильно, даже жестоко избит. Но в его ранах не было ничего такого, что было бы несовместимо с жизнью. В отличие от его товарища, который явно умирал.

Но как ни был теперь атаман уверен, что купец был к ним подослан, всё же оставались какие-то сомнения. Да и не хотелось сейчас думать о плохом.

— "Как бы вот на это, на подобную жалость и не был ли расчёт княжны? — подумал он. — Однако не переборщил ли я? Не слишком ли она молода для таких хитрых выкрутас? Да и к чему ей свой агент в почти разгромленной банде ушкуйников? Стоит ей только нажать и нам конец. К чему такие сложности".

Атаман ничуть не обольщался собственным положением. Он прекрасно понимал что тем что они до сих пор ещё живы, он, как оказалось, всецело был обязан той самой Таре, главе Речной Стражи, которую так демонстративно ханженски проклинал дурак купец. Если бы она своим появлением не сорвала охоту, устроенную за ними княжной, то уже этим вечером, максимум через день, два, они бы все сидели в трюме княжеского корабля на цепи.

В отличие от других, атаман знал на что способны профессиональные людоловы, да ещё в связке со специально обученными собаками. Особым образом обученными и натасканными. И никакие уловки бы им не помогли.

Но об этом, атаман благоразумно не стал ставить всех в известность, справедливо рассудив, что многия знания — многая печали. Лучше будет людям не говорить чего они минули, иначе и сопротивляемость бедам у них будет значительно ниже.