Анатоль Нат - Операция Бешеные лошади

— "Наивный, — мстительно подумал Сидор, глядя на лучащееся натуральным счастьем лицо парня. — Ты, похоже, ещё не догадываешься, где тебе придётся денежки из жалованья отрабатывать. Думаешь возле города на Каменке работать будешь, к девкам поближе? Счас, разогнался!"

Остаток дня у них ушёл на согласовывание всех потребных деталей по покупке баркаса.

Заплатив не такую уж большую сумму, Сидор уже к вечеру превратился во владельца роскошного десятиместного рыболовецкого судна с экипажем из четырёх человек.

И что удивительно, стоило это ему чуть ли не в половину того, что с него затребовал за самую малую из своих гнилых лодок Голова. То ли это Голова цену задирал, то ли это отец парнишки, узнав кто будет командовать на баркасе, намеренно занизил настоящую цену, неважно. Главное, покупка прекрасной, большой рыболовецкой посудины Сидору обошлась намного ниже того на что он рассчитывал. И на радостях он закатил в том самом кабаке, где они с Митькой обговаривали условия сделки, целую попойку. Которую им мгновенно обломали местные стражники, предупредив что в пограничной крепости не пьют. И если он немедленно не уберётся из городка, то у него могут возникнуть неприятности.

— "О, как! — думал Сидор, глядя как Митька с отцом, горячась, доказывают что-то местным стражникам, пытаясь убедить тех, что в их празднике нет ничего предосудительного и они имеют на то полное право. — А похоже, что дело то во мне. Это меня они пасут. Да не допасли", — мысленно усмехнулся он. — "Не углядели. То-то им теперь придётся перед Головой оправдываться", — мстительно подумал он.

— Ладно! — наконец-то и он подал голос, небрежно махнув рукой. — Раз нельзя, значит нельзя.

— Что значит нельзя? — тихо зверея, начал закипать митькин отец. — Это с каких это пор мне в моём доме всякие сявки будут указывать что мне можно, а что нельзя?

— Настроение уже испорчено, — миролюбиво продолжил Сидор. — Праздника уже не получится, — тяжело вздохнул он.

— Придётся отправляться ночевать на баркас, — неожиданно заявил он. — А то как бы он не сгорел, — посмотрел он прямо в лица столпившихся возле стола стражников.

— Или у вас нет приказа Головы сжечь мою новую покупку? — неожиданно поинтересовался он у их командира.

Вопрос, заданный буквально в лоб, вверг того в полную растерянность, так что тот, растерявшись по началу не знал что и ответить, безсмысленно хлопая глазами.

— Ясно! — мрачно констатировал Сидор. — Значит приказ был!

— Тогда пошли, мужики, спать на баркас, — поднялся он из-за стола. — Заодно и посторожим, — нагло заявил он, глядя прямо в злые глаза десятника.

Было видно что своими словами Сидор попал что называется белке в глаз. И теперь десятник стражников не знал что и делать, дабы не привлекать к становившейся на глазах скандальной истории излишнего постороннего внимания. Однако, время было упущено и теперь вся толпа собравшихся обмывать сидорову покупку рыбаков, галдя и переругиваясь, повалила к входной двери трактира, намереваясь устроить праздник уже на берегу Каменки, где в одной из проток дельты спрятана была новая покупка Сидора.

Утро они все встретили где-то в камышах, в каком-то рыболовецком шалаше, оставшемся по-видимому ещё с прошлого года. По крайней мере так понял Сидор, рассматривая одинокую утреннюю звезду сквозь прорехи в боковой стенке камышового шалаша.

— "Хорошо то как! — восторженно думал Сидор, лёжа на покрывавших земляной пол толстом слое слежавшегося прошлогоднего камыша и бездумно глядя на полосы густого утреннего тумана, выползающих из камышей на берег. — Да…, - мысленно протянул он, аккуратно натягивая на себя тулуп. — Свежеповато. А в таком тумане если кто и подберётся — хрен заметишь".

Поднявшись со своего места он выбрался из шалаша и настороженно оглядел рыболовецкий лагерь, где они вчера ночью продолжили своё отмечание покупки.

— "Мамаево побоище, — довольно констатировал он, глядя на разбросанные вокруг в безпорядке тела. — Вот уж гульнули, так гульнули".

— Что, подъём? — раздался из-за спины чей-то хриплый, севший голос.

Повернувшись, Сидор с трудом узнал в помятом, каком-то болезненно сером мужичке отца своего нового капитана Митьки.

— Подъём, — тихо проговорил он, медленно кивая головой. — Только тихо, а то люди спят.

— Да и туман…., - заметил он как-то неопределённо. — Мало ли в нём какая гадость завелась…

Раскрывший было рот в ухмылке митькин отец неожиданно осёкся и тут же пригнувшись, как будто спустил дух, принялся тихо и решительно будить спящих вокруг мужиков.

Всё остальное не заняло у них много времени.

Быстро позавтракав оставшейся ещё с вечера ушицей, Сидор с Митькой и тремя его друзьями, имён которых он, как ни старался, так и не успел вчера запомнить, уже буквально через пару часов медленно подымались по Каменке вверх по течению к городу.

Отталкиваясь поочерёдно шестами от вязкого, илистого дна и не выходя на стремнину, они медленно, не торопясь весь день неспешно двигались правым берегом реки вверх по течению. Заночевали на каком-то островке, в укромной излучине реки. Следующим днём встали рано, ещё до восхода солнца, и снова медленно и осторожно двинулись вдоль берега, стараясь не попадаться никому на глаза.

В городе были вечером четвёртого дня. Да и то лишь потому, что на третий день пути их заметила лодья каких-то Митькиных знакомцев, идущая вверх по Каменке к Старому Ключу.

Подхватив их на буксир и изрядно помотав по протокам, уже на следующий день они доставили их к городу, а иначе, неизвестно ещё сколько бы времени они шкандыбали бы против течения, скрываясь ото всех и каждого. И всё из-за развившейся неожиданно у Сидора паранойи. Ему всё казалось что за ними кто-то постоянно наблюдает, что под конец уже второго дня вызывала на лицах парней из команды баркаса откровенную насмешку.

Но, всё кончилось, и заплатив положенную пошлину, сидоров рыболовецкий баркас вечером отшвартовался у городской пристани.

Соваться в полуразмытую от камней протоку под вечер, чтобы поставить баркас на стоянку возле их Речной Крепости, под охраной Корнея, Сидор не рискнул. Русло туда было ещё плохо расчищено, в чём вынужденно признался сам себе Сидор. И Голова, по большому счёту был прав, как неохота ему было в этом признаваться. И пройдёт ли этот десятиметровый баркас дальше вверх по реке он ещё не знал.

Однако все страхи с первыми лучами солнца следующего дня развеялись и увеличившаяся за ночь на Пашу с товарищами команда баркаса, уже самым ранним утром была возле их Речной Пристани.

— Южный порт, — гостеприимно махнул рукой Сидор, указывая новым в этих местах парням на расстилающееся перед ними мелководное болото заросшей протоки, где на склоне невысокого холма маячил их расширившееся за последнее время острожек. — Прошу любить и жаловать, — усмехнулся он глядя на растерянные, вытянувшиеся лица парней.