Анатоль Нат - Долгое путешествие на Юг.

— Поэтому и предлагаем вам нефть и тряпки, — равнодушно пожал плечами Сидор, отворачиваясь. — По одёжке протягивай ножки.

— А в долг?

— А перебьешься, пишется с одним мягким знаком? Или с двумя? — раздражённо полюбопытствовал Сидор.

Похоже, последние дни вопросы языкознания его серьёзно заинтересовали, раз он и в пути так настойчиво ими интересовался. Да и какое-то глухое раздражение, тень неудовольствия, от чего-то незавершённого, силой задавленная им, весь сегодняшний день с самого утра никак не оставлявшее его ощущение от какой-то неправильности происходящего, не добавляло дружелюбия.

Но, вопросы языкознания никак не относились к делу, и сколько ими не интересуйся, обоз так и не сдвинется с места, если ничего не делать. Посему, сердито покосившись друг на друга, Бугуруслан с Сидором отправились в разные концы немалого обоза отдавать необходимые распоряжения по расчистке прохода.

Это и заняло у них чуть ли не весь остаток светового дня. К вечеру, как и ожидалось, работа была сделана. Но ночевать всё же пришлось в долине, неподалёку от входа, где нашли удобное место рядом с источником, просто идеально приспособленное для удобной стоянки.

Отправляться в пещеру на ночь глядя, после тяжёлой работы желания ни у кого не оказалось. Поздно уже было, да и намаялись сильно за целый день.

Следующим утром, не задерживаясь на дополнительное обследование пещеры или самой долины, весь обоз начал медленно собираться перед входом, выстраиваясь в привычный походный ордер. Постепенно скапливаясь перед осыпью, ждали лишь последние телеги, медленно занимающие отведённые каждому места.

— Ну что? — остановившись возле первой телеги с краю плохо расчищенной каменистой осыпи, Сидор весело посмотрел на стоящего рядом Димона. Заметив, что тот нервничает не менее него, ехидно усмехнулся:

— Что, первопроходчик, или как там тебя, лазоход, мандражируешь?

— Лозоход, — автоматом поправил его Димон.

— Лозоход, это тот, который ищет воду, а ла?зоход, это тот, кто лазает по всяким грязным норам, дырам, щелям и прочим трещинам, — с коротеньким смешком уточнил Сидор.

— Ну, так как, ла?зоход, мандражируешь? — насмешливо повторил он вопрос.

— Замандражируешь тут, — с тоской глядя прямо перед собой на высящиеся перед ними щебёночные валы от расчищенной осыпи и на до сих пор полузасыпанное зево просторного входа в пещеру, Димон тихо пробормотал. — Одно дело ты сам один, или с парой ребят. И совсем другое, с такой толпой.

— Ну, ты же уже был там. Прошёл же, — усмехнулся Сидор, — Пошёл! — хлопнул он того по спине.

— Он сказал, поехали. Он взмахнул рукой…, - громко запел Сидор и по-разбойничьи засвистев, стеганул кнутом лошадей, посылая телегу вперёд.

Взбодрённые резким свистом и щелчком кнута, пара тяжеловозов легко сдвинула перегруженную телегу с места и быстро двинулась вверх. Правда, энтузиазма у лошадей хватило лишь на десяток быстрых шагов, а дальше тяжёлая телега медленно потащилась по плохо расчищенной осыпи, подпрыгивая на попадающихся кое-где под колёсами камнях. Работ по расчистке и обустройству дороги тут было ещё много. Вчера особо никто с этим и не заморачивался, слегка почистив узкий проход на одну телегу. Лишь бы только прошла.

На другом краю земли, в другом мире, по ту сторону гор — на дневную поверхность южного склона Большого Южного Камня, уже в Приморье, на вечерний свет закатного уже солнца обоз появился лишь вечером третьего дня. Как и планировали, буднично и незаметно.

Впрочем, особой радости в том ни у кого не было. За эти три долгих, изматывающих дня под землёй все устали просто страшно. Да и то место, куда они вышли, не давало никого повода для энтузиазма.

Перед ними открылся безжизненный, совершенно мёртвый склон противоположной стороны гор, без малейших следов какой-либо жизни. Кругом виднелись лишь голые, безжизненные скалы и каменистые осыпи. Ни деревца, ни кустика, ни травы, ни живности какой. Ничего! Даже птиц не было.

Лишь широкий, удобный выход из пещеры, выводящий прямо на уровень дна этой мёртвой, безжизненной долины. Без всяких осыпей и длинных наклонных подъёмов со спусками, как на той стороне горы.

Вот уж воистину проход под горами оказался удобен для транспортного сообщения. Широкий и прямой в начале и конце. С просторными, хорошо оборудованными местами для ночных стоянок на большой обоз, с удобными подземными водопоями. И к тому же совершенно никому не известный. О владении таким, можно было только мечтать.

Вот только страшно тяжёлый и трудный в середине пути, за один лишь день, казалось, вытянувший из них все жилы.

И всё равно это было лучше, чем соседний Басанрогский перевал. За проход по нему не надо было платить.

Сидор вновь и вновь возвращался мыслями к прошедшим трём дням.

— "Точнее, — мысленно, с большой долей сожаления поправился Сидор. — Он мог бы быть удобным, лёгким и доступным, если б только не мокрый длинный и узкий карниз над пропастью в середине пути, о котором столько рассказывал Димон. Рассказ, которого я тогда, честно говоря, просто пропустил мимо ушей. Целые сутки! — чуть не выругался он вслух. — Целые сутки потратили на какой-то кусок мокрого скального карниза протяжённостью в три версты. И это сейчас, когда стоит сухой сезон. А что будет, когда задождит? Нет! Что-то тут не так".

— Ну и печёт, — подняв глаза вверх, Сидор задумчиво, с ноткой мечтательности в глазах, посмотрел на солнце. — Настоящее пекло. Хорошо!

Настроение было самое замечательное. Они прошли! Пусть и с проблемами, тяжело, намучившись на мокром карнизе, потеряв пару телег с лошадьми и всем грузом, соскользнувшими в пропасть, но прошли. И даже никого из людей и ящеров не потеряли.

— Ну, тут и печево. Как в печке, — Сидор вытер обильно выступивший на лбу пот.

— Здесь не печка, это муфель, — донёсся сбоку хриплый голос Димона. — Горло дерёт, пересохло. Здесь хоть вода есть?

— Муфель-фуфель, — лениво зевнул Сидор. — А разница?

— А никакой, — хрипло отозвался Димон. Во рту у него всё стянуло. Дико хотелось пить. — Там и там внутри жарко, настоящее пекло. Только названия почему-то разные.

— Что, вот так и назовём? — с вопросом в глазах повернулся он в сторону Сидора.

— Что?

— Печёный проход, — с тяжёлым вздохом повторил ему Димон, как глухому. — Или просто Печиво.

— Тогда уж Печеры, — тут же встрял неизвестно каким образом оказавшийся рядом Бугуруслан. — Прошли пещеры, или по-другому печеры, а тут так печёт, — ухмыльнулся он. — Пусть тогда и место будет называться Печеры или Печерский перевал.

— Тогда уж совсем просто и коротко — Черский проход, — хмуро бросил Сидор. Не хватало только принимать советы примазывающегося к их славе первооткрывателей Бугуруслана.