Анатоль Нат - Бабье царство.

Мошка, мол, заела. Ищем любое средство чтоб хоть как-то облегчить наши здешние мучения. И там, и в иных подобных местах.

И это, кстати, вполне может быть достоверным. Потому как росянку, я знаю. У нас дома, особенно там где есть заболоченные участки вдоль торговых трактов, специально её высаживают. Чтоб на тракте было поменьше комаров и мух.

Кто там будет смотреть что мы сажаем на окрестных болотах, — усмехнулась она. — Росянку, или какую-то мыльнянку. Никто разбираться не станет. А то можно и в перемешку посадить.

А вот ящеры наши могут и заинтересоваться, хотя очень не любят воду. Поэтому из долины их следует аккуратно, но убрать.

Поэтому в настоящее время вопрос с корнем этого растения стоит следующим образом.

Белла, немного нервничая встала со своего места и несколько раз быстрым нервным шагом прошлась взад-вперёд по кабинету.

— Во-первых. То, что получилось у профессора без использования корня росянки, уже готовый товарный продукт, имеющий самостоятельные права на существование. Именно из него мы шьём полевую форму для амазонок. Требуется проверка в полевых условиях.

Но, что более важное, даже в нынешнем виде они вполне устраивают ящеров по предъявляемым требованиям к бинтам. То есть, поставленная задача практически решена. Вполне удобоваримый продукт.

Даже жалко переводить его на одежду для амазонок, — улыбнулась она.

— Ну да, — с коротким смешком бросила Маша. — Одна беда. Тот, первый продукт был лучше качеством. Намного лучше.

Тогда остаётся только прояснить для себя один вопрос. Удовлетворятся ли сами ящеры полученным продуктом? — Маша, высоко дугой выгнув бровь, вопросительно посмотрела на Беллу.

— Думаю, вполне, — суховато отозвалась та. — То, что профессор сделал с тканями путём своих опытов, намного подняло ценность этих, самых обячных тканей в глазах ящеров. Они, практически такие, как им надо. Ну да, согласна, чуть хуже тех, первоначальных.

Да что там говорить, много хуже первоначальных. Но первые ткани уже практически все извели, и воспоминания о них начинают постепенно из памяти стираться. Уже нет такого чёткого понимания того, что вначале была принципиально другая ткань. Принципиально во многом лучше, чем то, что сейчас получается у профессора. Раньше было серьёзное качественное отличие. Теперь его нет, смазалось.

Но ящеры согласны и на это, ведь всё остальное много хуже. Кстати! Они усовершенствовали профессорские бинты, внеся свою лепту в процесс их производства. Они дополнили их своими мазями, и на выходе получился просто невероятный продукт. Бинт не позволяет быстро истечь кровью, а мази, на основе той белёсой дряни с озёр, заживляют, чуть ли не моментально.

И главное, обработанная этим составом ткань не вызывает нагноения на ране. Обладает явными антисептическими свойствами. Со всех сторон великолепный продукт. А то, что совсем не то что было первоначально, так и что. Что было уже забылось, — задумчиво хмыкнула Белла.

— Теперь, второе, — снова покосилась на Машу Белла. — Мы не знаем, что нам даст этот корень. Той пары корешков, что Колька нашёл у себя в котомке и отдал профессору на проверку, для полноценной серии опытов недостаточно. И планировать боевые действия в расчёте на то, что отбив это болото мы сразу решим всю проблему — гарантировано лишняя кровь.

Третье. Маша, представьте на миг, что нашим ящерам стало известно о существовании этого корня. Их действия? Представила?

Никого не слушая, они бросают всё, все свои силы на завоевания этого болота. Там идут бои — результат, запасы сырья уничтожаются.

В конце концов, в самом неблагоприятном случае, может быть уничтожена вся эта популяция. Поверьте, это вполне реально!

Вы что, не понимете? Любой эндемик можно элементарно уничтожить. Даже просто вытоптав, к примеру.

И самое плохое — о нём становится известно уже подгорным ящерам. Видя такой повышенный интерес к этому болоту, ящеры бросают все свои силы на нас, пытаясь выяснить что там может быть такого интересного, что привлекло к данному месту такое повышенное внимание.

И от нас остаётся одно мокрое место, — мрачно бросила она.

И где нас после этого надо будет искать? Нас сметут, как прошлогодний лист.

На какое-то время в комнате установилось молчание.

— Если придерживаться данной концеции, то сразу возникает вопрос, — первой нарушила молчание Маша. — В чём тогда наш интерес?

Изабелла, глядя на Машу, загнула мизинец на левой руке.

— Во-первых. На отстаивание корня за собой. В любом случае, при любом раскладе — за собой.

Повторюсь. Слишком велика цена вопроса. Особенно для ящеров. Мы не знаем, как они себя поведут в этой ситуации. И желания это узнать лично у меня нет.

Знаете, как говорят. Хочешь потерять друга — дай ему в долг.

Во-вторых. Поняв из-за чего затеян весь этот сыр-бор, подгорные ящеры бросают на защиту болота все свои силы, и мы гарантировано его теряем. Наш важнейший ресурс, корень росянки мы потеряли. Вы этого хотите добиться?

Замолчав, Белла несколько мгновений выжидаельно смотрела на Машу. Не дождавшись ответа, продолжила.

— В-третьих. Мы ничего не знаем о его биологии. Абсолютно ничего! Надо бросить все силы на максимальное выяснения причин того, что с ним связано, с этим болотом. Почему именно там растёт эта трава и больше нигде в другом месте. Может это не так. Мы же не знаем ничего. А может его можно разводить как любое дикорастущее растение? Этим же надо заниматься! Кто это будет делать? Я? Вы? Ящеры?

Да они воды боятся, как огня. Для них выращивание растений — тёмный лес. А водное, или как в данном случае — болотное растение для них вообще чудо! У них же в Империи принудительно и достаточно давно были уничтожены все кланы земледельцев. Все! Поголовно! Почему они так за вас и схватились. Ведь на настоящий момент они простые собиратели и скотоводы, как говорят в наших местах, козопасы. Они не ростят, они собирают. Все их травянистые лекарства исключительно из дикоросов. Культурных растений нет ни одного. Почему лекарства их такие и дорогие. Потому что редкие.

И ещё вопрос. Кто его, этот корень, будет собирать? Мы, или ящеры? Может, они из-за такого ресурса, всё же нарушат свою нелюбовь к воде? Вдруг окажется что не такие уж они и водобоязненные неумелые земледельцы. Ведь занимались же они раньше земледелием? Занимались.

Ну и зачем нам это надо?

И я ещё раз повторюсь. Нам известно о факте его произрастании только в одном болоте. Но! Никого после Кольки там давно не было. Что там на самом деле произрастает и в каком количестве, мы не знаем. Действовать надо тайно, и только тайно, и никак иначе.

— И без ящеров, — жёстко отрезала Белла.

— Сразу встаёт вопрос кто? И никого кроме вашего мужа, Корнея, я в этом качестве не вижу. Но у него своих дел, совершенно с этим не связанных, полно. Тогда опять вопрос всплывает. Кто?