Анатоль Нат - Бабье царство.

Боевые газы! Боевые отравляющие вещества.

Чудовищный разгром основного десанта в Южном заливе был связан в первую очередь именно с отравляющими газами, неожиданно применёнными Корнеем для отражения атаки. И тем, что не по наслышке знакомые с этим оружием, хорошо обученные и умеющие справляться с газовой атакой, в этот раз по какой-то причине легион амазонок оказался элементарно к ней не готов.

По всему выходило что не ждал никто ничего подобного встретить в каком-то Богом и людьми забытом углу, одном из самых глухих уголков пограничья. Где-нибудь в западных баронствах — наверняка. Туда бы даже и не сунулись без серьёзной подготовки и без противогазов. Но здесь? В этом, пусть и довольно многочисленном, но больше напоминающем большую деревню, чем город, пограничном поселении?… Здесь никто ничего подобного не ждал. Потому серьёзно и не озаботились должной подготовкой.

И судя по рассказам выживших курсантов, в какой-то момент атакующие промедлили, боясь сунуться в поднявшееся над местом высадки ядовитое облаго газов, на миг растерялись, а потом… А потом стало слишком поздно.

Будь иначе. Не медли, имей новые командиры легиона больше боевого опыта, высадись они чуть в стороне от ядовитого облака, и совсем не известно ещё в какую бы сторону повернулось шаткое военное счастье. Ветераны легиона Речной Стражи были серьёзными, опытными воинами, не чета противостоящим им молодым, неопытным курсантам из Корнеевской воинской школы. Но…

Пока командиры думали, пока совещались, пока морально готовились. все крики и звуки боя на месте высадки затихли и над заливом простёрлась мёртвая, оглушающая тишина.

И всякое желание соваться плохо подготовленными в неизвестность, в уже рассеивающееся над заливом облако ядовитых газов, умерло, так и не родившись.

Больше делать в заливе было нечего. И потоптавшись ещё немного на краю у воды, поглазев как собирают и сортируют погибших. Проводив глазами пару тяжелогружёных плоскодонок с телами мёртвых амазнок, отвозимых на стремнину, все прибывшие, не сговариваясь, словно движимые единой волей, развернулись, и быстро покинули залив. Оставаться на месте и помогать выжившим курсантам прибираться ни у кого не было ни малейшего желания. Неласковый приём и злые, косые взгляды немногих выживших словно метлой вышвырнули их из залива.

Первое утро после мятежа было мрачное и хмурое. И пусть низкое солнце давало достаточно яркого света, всё одно это был какой-то тусклый, неласковый день. А задуввающий с реки до костей, насквозь пронизывающей холодом стылый ветерок, даже в мыслях нельзя было бы назвать приятным.

Если бы не отчётливо чувствующийся в этом стылом холодном воздухе смутно уловимый, запах гари и тошнотворный, выворачивающий нутро наизнанку аромат горелого человеческого мяса, этот вполне рядовой день можно было бы назвать даже приятным.

Но во дворе крепости Берлог, в толпе сгрудившейся возле намертво запертых снаружи внутренних ворот заднего двора крепости, никто не спал. В воздухе пахло гарью, горелым человеческим мясом и чем-то тревожным, что-то напоминающим, что неприятно ассоциировалось сейчас с состоянием, владевшим сейчас запертыми в этом глухом, мрачном углу крепости пленными молодыми амазонками.

Сюда, в этот просторный внутренний угол, закрытый со всех четырёх сторон высокими глухими наружными стенами внешней оборонительной стены, непонятно с чего вдруг всбесившиеся курсанты местной воинской школы загнали все три сотни из числа пленных амазонок, до поры до времени отбывавших наказание неподалёку от города. Из тех, что были официально под патронажем какого-то мало кому известного земного клана. И как поняли пленные из разговоров курсантов между собой, они были единственные из числа пленных, кто подвёргся столь безчеловеческой участи. Никого из тех, кто отбывал плен в других кланах, внутри крепости не оказалось. Здесь были только свои.

В то, что именно это навсегда отделило их от числа остальных амазонок они поняли уже много позже, через много времени после того, как кончилось то, что привело их туда, на задний двор крепости Берлог.

Два дня в тесноте, на холоде, получив для обогрева лишь по толстому тёплому одеялу, куску толстого войлока на подстилку под задницу и по бутылке крепкого хлебного вина, откровенной сивухи. И раз в день, в полдень, каждой по небольшой порции горячего, наваристого, горохового супа, сваренного на копчёной свиной косточке. Жуть какого вкусного, но зато с вполне конкретными последствиями, испортившими весь воздух во дворе. Девчонки поначалу смущались, а потом ничего, даже веселиться стали, беззлобно поддразнивая друг друга.

Чего это вдруг взбесились такие милые в прошлом мальчики, собранные на заднем дворе крепости молодые девчонки, в прошлом курсантки воинских училищ чуть ли не со всей Амазонии, они совершенно не понимали. Но особо это никого и не заботило, благо что и помимо горячего супчика их и в другое время не забывали, регулярно утром и вечером выделяя сухую пайку: кусок свиной домашней колбасы с толстым шматом чёрного хлеба. Плюс кружка горячего чая и пара луковиц. Так что о том что такое чувство голода можно было и не думать.

Правда, отхожее место оборудовать пришлось самим. Охрана выдала всего навсего только две лопаты, на все триста человек. да и те почему-то быстро сразу после работы отобрали. Да ещё и непонятно так косились, пока работали, что вообще было странно. Будто им эти лопаты очень уж нужны.

Ха! Щас! Раз так, пусть теперь в другой раз сами копают им ямку под отхожее место, раз такие умные и чего-то взмумалось собрать их всех в одно место. Дурь какая!

Так было до сегодняшней ночи. Последней тёплой ночи уходящей осени. Нет, не уходящей, теперь уже совсем и безвозвратно ушедшей осени. Последней ночи, в которую за стенами укрывшей их крепости всю ночь им слышились глухие звуки шумящей где-то вдали битвы. Похоже, кто-то решил серьёзно пощипать приютивших их хозяев, раз они заранее озаботились укрыть в убежище самую ценную свою добычу, как до последовавшего за этой безсонной ночью утра они ещё думали.

Пришедший на смену бессонной ночи страшный день навсегда развеял прошлые иллюзии. После того что за этим последовало, никто из них уже больше никогда не будет таким беззаботным как прежде. Этот урок они не забудут никогда.

Рано утром большой отряд угрюмых, неразговорчивых ящеров в тяжёлой броне, вооружённых большими тяжёлыми листовидными копьями, широко распахнул ворота заднего двора Медвежьей крепости, раздвинув плотные ряды сгрудившихся им навстречу амазонок, и, подталкивая тупыми концами копий вялых, еле передвигающих ногами невыспавшихся девчат, выгнал всех за ворота.